Исторические миниатюры. Скрытая реальность
Шрифт:
Иным же, отягчённым деяниями без прощения, лежал путь к унылому берегу, к мучениям вечным. Заслуженным, прочем…
Ниже дымилась испарениями ужасная бездна, заполненная вечной тьмой, царство мрачного Тартара, где корни залегают земли и моря, где все концы и все начала. Тартар огорожен медной стеной в три ряда, и ночь окружает его. В Тартаре ж заточены древние чудовища, циклопы, низверженные титаны, величайшие грешники и оскорбители богов.
Ужасен Тартар! Мрачной бездны этой тюрьмы для худших из худших страшились даже бессмертные боги…
Греки
Величайший мыслитель древности Аристотель выражался весьма осторожно по этому поводу, чувствуя здесь соприкосновение религиозной философии с областью чистой веры. Он полагал, что наши растительные и чувственные способности погибают вместе с телом; та же божественная искорка, что зовётся нашим разумом, после физической кончины вознесётся и будет вечно гореть в наднебесном пламени, именуемом божеством.
Есть ли это бессмертие? Человек сам находит ответ на этот вопрос…
Умница Цицерон переосмыслил накопленное, и заявил, что все умершие живы на самом деле, и живут в посмертье той приятной жизнью, какая только и может заслуживать называться жизнью.
А сибаритствующие в своих поместьях Эпикур и Лукреций вольно освобождали всех желающих от страха смерти, и с ленцой поясняли, что душа погибает вместе с телом, и умирающий уже не способен воспринимать смерть как конец всего и пустоту. Чего ж тогда страшиться? От чего бежать, и чего искать?..
Были и другие освободители от страха перед неизвестностью. Так на теме смерти и поисков путей избегнуть её выстраивались целые философские системы. Никого не избавившие, впрочем, ни от смерти, ни от страха смерти.
Отодвинув на скамью неудачников предшествующих оппонентов, на историческую сцену выступили авраамические религии: христианство и ислам. Опираясь на общую системную базу иудаизма, эти учения провозгласили веру в загробную жизнь через воскрешение. И поскольку таким образом проявилась перспектива бессмертия, туманно обещающая освобождение человеков от страха смерти, следующим шагом была продекларирована сдерживающая от излишнего оптимизма надстройка. Суть её сводилась к обязательному страху перед карой небесной за совершаемые при жизни грехи.
Религиозный страх понадобился для моральной оценки деяний человека, для противопоставления добра и зла, и для воспитания в человеке чувства ответственности за собственный осуществленный выбор пред ликом смерти. И для власти над человеком!
В общем и целом, сменились не только боги, но и декорации в мире людей. Проблема же смерти и бессмертия оставалась неразрешённой.
Тогда страждущие ударились в отыскание чудесных технологий и сакральных предметов, с обретением которых всякий – всякий счастливчик! – мог обеспечить своё личное бессмертие. Своё. Личное. Без оглядки на менее удачливых.
Когда новозаветное предание поведало
Иные вспомнили древние мифы, и бросились искать пищу богов: греческую амброзию, индийскую амриту, иранскую хаому, и т. п. А иные прочие авторитетно утверждали, что гарантированный эффект даёт только вода бессмертия, какую любили употреблять в свободное время египетские божества.
Но, увы, желаемое не обнаруживалось. Нигде и никем. Боги, по всей вероятности, надёжно стерегли свои тайны от досужих и наивных!
Тогда очередные досужие напомнили очередным страждущим о чаванапраше – индийском бальзаме бессмертия, первое упоминание о котором относили ещё ко второму тысячелетию до нашей эры. Напомнили и о верном средстве продления молодости – дыхании девственниц. Пользовались таким средством ещё античные цари, отходившие ко сну исключительно в компании невинных наложниц. Правда, не поясняли, и где же те младолюбивые цари?..
Вечноживущих и вечномолодых царей никто, разумеется, миру не предъявил. И взоры разочарованных обратились к традициям Востока. Китайские черепахи, по уверениям знатоков, только и годились для изготовления некоего эликсира из правильно приготовленных внутренностей.
– Нет! – воскликнули решительно те, кто не смог добраться до ни в чём не повинных пресмыкающихся Поднебесной. – Всё рядом!
В 1610-м году хроники поведали об исканиях венгерской графини Батори. Вельможная красавица успешно, как передавала молва, принимала омолаживающие ванны из крови нетронутых девиц. Хроники успокаивали возмущенных неотвратимостью кары за такую жестокость – суд короля поместил любознательную графиню на вечное поселение в темницу. Вероятно, для дальнейших философических размышлений о бренной скоротечности жизни.
Венгерские эксперименты навели на мысль, и маршал Франции Жиль де Рэ в замке своём принялся увлечённо подвешивать похищенных юношей. Некие консультанты убедили маршала в том, что только из семени повешенного произрастает мандрагора – магический корень, дающий бессмертие. Как добывалось семя, о том история молчит.
Опыты на крови отвратили своей непомерной жестокостью, и были оставлены.
Несколько веков заняли опыты химические в надежде получить универсальное средство – философский камень, дарующий вожделенное освобождение от пугающей смерти. На традиционный вопрос – и где тот камень? – алхимики молчат по сей день.
А в веке XIX-м вдруг вспомнили про другие опыты – образованного боспорского царя Митридата VI Эвпатора, правившего в I-м веке до нашей эры. Вспомнили, стряхнув пыль с мемуаров грека Андромаха, придворного медика приснопамятного римского императора Нерона. Уверяли, что варил тот государь из неких пантикапейских трав териак – верное средство бессмертия. Об успешности опытов крымского владыки хроники тоже не сообщают. И всё тот же, набивший оскомину вопрос: и где тот государь?..
И – так – далее…