Историческое обозрение ойратов или калмыков
Шрифт:
2. В случае, если Китайская Держава покорит Чжуньгарию и Российский Двор предъявит требование на некоторые пограничные земли сего Владения, то предварительно может быть уверен в уступке ему оных.
3. Если в продолжение сей войны Элюты будут уходить в пределы России, то Китайский Двор со своей стороны желает, чтобы выдавали ему Владельцев и Цзайсанов, а прочих, оставляя у себя, не допускали бы действовать против Китая.
4. Посланников, едущих к наследникам Хана Аюки с милостивыми наградами от Пекинского Двора, с честию препроводить в Калмыцкие улусы".
Из учтивых Российского Сената ответов, каковых сии предложения по существу своему требовали, достоин замечания четвертый, коим объявлено, что "Калмыцкий народ, состоя в подданстве Российской Державы, без воли Российского Правительства ничего сам собою делать не может, почему впредь Китайское Правительство о делах, касающихся до сего народа, должно относиться прямо в Сенат, а не к Калмыцким Владельцам. Настоящее же посольство в угодность Повелителю Китая
Посольство Китайское при отъезде своем из Москвы 8 Марта разделилось на две части, из коих одна отправилась в Тобольск, другая в Саратов к Церын-Дондуку, которого к прибытию посольства поспешили произвести действительным Ханом. Посланники около двух месяцев прожили в Саратове, ожидая известия от пего из степи, между тем как на это не более трех дней потребно было. Уже 5 Июня Хан допустил их к себе в присутствии своей матери Дарма-Балы и первосвященника Шакур-Ламы и при сей церемонии с коленопреклонением принял указ, присланный к нему от Повелителя Китая. Существенное содержание сего указа заключалось в том, что покойный Хан Аюки питал нелицемерную преданность к Китаю, за что Китайский Двор всегда жаловал его; и в знак сего благорасположения призрел племянника его Рабчжура, которому при возвращении из Тибета на родину Цеван-Рабтан отказал в проезде через свои земли, сверх того к самому Хану Аюки отправил посольство с извещением о Рабчжуре и с награждением для него самого. Продолжая таковое же благорасположение к Торготскому народу, Повелитель Китая за благо признал и к Церын-Дондуку, преемнику Хана Аюки, отправить посольство для поздравления. Что касается до словесных предложений, сообщенных посланниками Церын-Дондуку, содержание оных было одинаково со смыслом и третьей из четырех статей, представленных Сенату. Сверх сего посланники тайно склоняли ехать с собою Владельца Лацзана, который по неудовольствию на своего брата Галдан-Церына, оставя Чжуньгарию, перешел к Торготам. Они именем своего Государя обещали доставить ему Чжуньгарский престол, если он согласится ехать в Пекин. Сим оборотом Китай хотел вооружить одну половину Чжуньгарии на другую точно так, как он сделал это, противопоставив Цеван-Рабтана Галдану-Бошокту, Амурсану Давацию. Сие посольство, прожив около двух недель в улусах, возвратилось в Саратов и в начале сентября соединилось с прочими в Тобольске.
Между тем, как Китайские посланники следовали из Москвы на Китайскую границу, Пекинский Двор, получив известие о вступлении Императрицы Анны Иоанновны на престол, отправил в Россию второе посольство с поздравлением и подарками. Сие посольство, состоявшее из трех особ и 20 служителей, 21 Апреля прибыло в Селенгинск и до октября ожидало здесь пристава, который должен был сопровождать оное далее.
Китайский Император, предначертав в своих мыслях уничтожить Царство Ойратов, еще в 1730 году ввел в пределы Чжуньгарии два корпуса войск, из коих один расположился под Алтаем, другой в Баркюле не слишком в далеком расстоянии один от другого. В начале следующего года Галдан-Церын совершенно уничтожил первый корпус, стеснил второй и, перешед через Хангай, расположился между Тамиром и Орхоном на тех самых долинах, где некогда процветала славная Чингиз-Ханова столица Хара-Хоринь. Но в то же самое время, как Галдан-Церын победоносно шел к пределам Китая, Двор Пекинский исподволь приготовлял ему обширную диверсию с тыла и ввел в свой план Казачьи Орды, Кэргызцев и Восточных Туркистанцев, которые в одно время должны были учинить вторжение в Чжуньгарию с Юго-Запада.
Казаки и Кэргызцы составляют сильный кочевой народ в Средней Азии, но будучи разделены на множество Владений, не имеют единства в управлении, необходимого к соединению сил: почему не в состоянии были произвести ничего важного. Хотя они в сие время и сделали несколько малозначащих набегов на пределы Чжуньгарии, но впоследствии очень дорого заплатили за глупое свое геройство, Восточные Туркистанцы суть народ торговый, а не военный; они пылки и отважны, сильны и рослы, но по причине недостатка в военном искусстве при сих качествах суть худые воины; и хотя объявили готовность действовать против Чжуньгарцев, но не брали оружия в руки. Не таковы были Волжские Калмыки. Подобно своим Алтайским единоплеменникам, они имели Верховного Главу и, с малолетства занимаясь упражнениями, обладали всеми качествами, потребными воинам. Они отважны были в нападении, мужественны в сражении, единодушны в предприятиях, неутомимы в трудах. Посему-то Китай признавал помощь Торготов необходимою для привлечения многочисленных сил Средней Азии к пределам Чжуньгарии. Торготские Князья втайне уже согласны были действовать в пользу Китая и давно бы предприняли поход к берегам Или, если бы имели Ханом не Церын-Дондука, человека пьяного, недеятельного, потерявшего народную доверенность, и сверх того если бы Российское Правительство не столь тщательно следило тайные их сношения с Китаем.
Незадолго пред сим Церын-Дондук принял намерение торжественно получить от Далай-Ламы Ханское достоинство в Хлассе и потом,
153
Они приехали в Пекин 28 Апреля 1731 года на 66 телегах и. по-видимому, при содействии Китайского Правительства в том же году возвратились из Тибета в Пекин.
Между тем как сие происходило, Пекинский кабинет получил, из России от своих посланников полное сведение об успехе данных им тайных поручений. Вследствие сего по случаю возвращения Гэлуна Намки к концу года из Хлассы в Пекин Повелитель Китая отправил с ним второе посольство к Волжским Калмыкам, которое успело прибыть на границу в такое время, когда второе же посольство, назначенное к Российскому Двору, еще находилось в Селенгинске в ожидании пристава.
О сем посольстве к Калмыкам в Июле и Августе вдруг получено было два отношения из Китайской Палаты внешних сношений в Сенат. При первом из оных к просьбе о пропуске помянутого посольства приложена опись огромному количеству подарков [154] , отправленных в Кяхту для награждения Российских чиновников, препровождавших первое Китайское посольство, а последним Палата просила о скорейшем доставлении второго посольства в Калмыцкие улусы. Российский Двор принял помянутую учтивость, далеко несоразмерную с трудами награждаемых, точно в том смысле, в каком она предложена была, и потому предписал Селенгинскому пограничному начальству, чтоб из новых двух Китайских посольств следующее в Петербург принять, а назначенное к Калмыкам остановить на границе и уведомить Китайских министров, что сие посольство остановлено потому, что Торготские Владельцы, будучи подданными России, не могут сами по себе иметь сношений и связей с иностранными державами, о чем уже было объявлено Китайским посланникам в Москве.
154
Сии подарки состояли из различных шелковых тканей, из сученого и несканого шелка и пр., что все оценено было в 103 тысячи ланов или унцов серебра и без сомнения в 20 крат превышало сумму подарков, отправленных с посольством для Российского Двора.
Повелитель Китая, поставленный сим отказом в большое затруднение, оставил околичные пути и поспешил откровенно объясниться через своих Министров, прося Императрицу Анну Иоанновну, чтобы Князя Лацзана, гонимого своим братом Галдан-Церыном, отпустила в Пекин, а Хану Церын-Дондуку дозволила идти на Чжуньгарских Элютов, коих сей по соединении своих войск с Кэргызцами, Казаками и жителями Кашгара и Яркяна в состоянии удержать от нападения на Халхасцев.
Уже в 1733 году /в Янв./, когда Китайский Двор торжествовал победы над Галдан-Церыном, Российский Сенат уведомил Китайских Министров, что ее Величество Императрица, желая Повелителю Китая счастливых успехов против Элютов, не может дозволить подданным своим Калмыкам вооружиться против сего народа как по дальности места, так и по мирным связям, существующим между Чжуньгарским Владетелем и Россиею.
Между тем второе Китайское посольство, продолжая путь далее в Россию, Генваря 8 дня 1732 года встретилось на Чулыме с прежним посольством, возвращающимся в Китай. 27 Апреля новые посланники имели церемониальный въезд в С. Петербург и на другой же день представлены Императрице Анне Иоанновне по прошлогоднему церемониалу. Они имели целью только поздравить сию Государыню с вступлением на престол, почему по обозрении достопамятностей Петербурга 15 Июля отправились в обратный путь и 20 Генваря 1733 года прибыли в Кяхту.
Что касается до Калмыцкого посольства, возвратившегося из Пекина, оно с границы было препровождено прямо в Москву, где Галун Намки с прочими показал, что Китайское Правительство по причине войны между Китаем и Чжуньгарией не дозволило им ехать в Тибет прямою дорогою, потому все посольство из Урги взято было в Пекин, а оттуда препровождено в Тибет; что при отъезде из Хлассы в обратный путь Далай-Лама снабдил их Борханами, книгами и лекарствами, отпустил с ними 17 своих Лам с Камбою и, наконец, словесно благословил Церын-Дондука на Ханское достоинство своих предков. Сим кончились известные нам тайные сношения Калмыков с Тибетом и Китаем.