Истории для кино
Шрифт:
– Фу, чем так дурно пахнет? А-а, это папиросы пана… Что за ужас вы курите?
Зощенко невозмутимо отвечает:
– Этот ужас называется «гвоздики».
– Зачем же пан курит такую гадость!
– Привыкаю. Мало ли куда может забросить жизнь…
– Странный вы какой-то. Леонид, вели принести пирожных, ужасно хочу сладкого!
– Официант! – зовет Лёдя. – Пожалуйста, нам пирожных!
Невяровская достает длинную пахитоску, вставляет в мундштук и тоже закуривает. Лёдя и Зощенко переглядываются. Зощенко сочувственно улыбается Лёде. Лёдя незаметно
– «Ежели вам охота скушать одно пирожное, то не стесняйтесь. Я заплачу!»
– Что ты сказал? – настораживается Невяровская.
Но тут подходит официант с вазой разнообразнейших пирожных. Невяровская хватает ближайшее и предупреждает официанта:
– Не уходите! – Откусывает полпирожного и спрашивает Зощенко: – А пан – кто есть?
Зощенко только пожимает плечами, а Лёдя сообщает:
– Это гениальный писатель – Михаил Зощенко!
– Не читала, – легко признается актриса.
После чего заглатывает вторую половинку первого пирожного и берет из вазы у официанта еще одно. Лёдя снова цитирует полушепотом:
– «Натощак не много ли?»
– Что ты опять бормочешь? – напрягается Невяровская.
– Да ничего, тебе послышалось…
Невяровская расправляется со вторым пирожным и берет третье. Зощенко, пряча улыбку, закуривает следующую папироску. Невяровская подозрительно переводит взгляд с Лёди на Зощенко. И, почуяв какой-то подвох, кладет пирожное обратно в вазу.
– Вы докушайте, – советует официант. – Все равно ведь платить – оно пальцем смято.
Ситуация рассказа «Аристократка» повторяется настолько буквально, что Лёдя и Зощенко, не выдержав, прыскают.
– Что вы смеетесь? – недоумевает Невяровская и вскакивает. – Мне здесь надоело! Леонид, едем в «Асторию»!
– Прости, не могу, меня ждет Лена…
– Уже не ждет!
– Что значит – не ждет?
– То и значит. Я была у пани Лены и все рассказала.
– Зачем?!
– Я помогла тебе, коханый. Ты же сам сказать хочешь, но не можешь…
Лёдя пулей вылетает из ресторана. Невяровская провожает его насмешливым взглядом и переключается на Зощенко:
– Пан писатель, а вы вообще-то о чем пишете?
Лёдя взбегает по лестнице к своей квартире. У двери его встречает чемодан с надетым на угол одесским канотье. Лёдя тупо смотрит на чемодан. Тянется к звонку двери. Но опускает руку и устало присаживается на чемодан.
Так Лёдя снова покинул свой дом. Он поселился в квартирке Невяровской. А домой его пускали, чтобы увидеться с Дитой, только по воскресеньям. Вернее, домой его даже не пускали – Лена выводила к нему Диту на лестничную площадку.
Лёдя старался забыться в работе, выступая в самых разных жанрах. Нет, марафон «От трагедии до трапеции», конечно, остался неповторимым, но Лёдя, кроме оперетты, еще играл в «Свободном театре» небольшие пьески, скетчи, водевили, а также читал на эстраде рассказы Зощенко – и все это с немалым успехом.
А еще Лёдя открыл для себя замечательного американского писателя Фридмана. Постоянным героем его рассказов
Ну, а Лёде в нынешней семейной ситуации были особенно созвучны другие афоризмы неунывающего Менделя…
Лёдя на эстраде играет Менделя Маранца. А это значит, что он сам себя вопрошает и сам себе отвечает:
– Что такое жена? Жена – это гвоздь в стуле, который не дает тебе сидеть спокойно. А еще – это насморк, который легко схватить, но трудно избавиться.
Публика смеется – совершенно очевидно, в зале много понимающих, что к чему.
– А что такое брак? – продолжает Лёдя. – Брак – это туфли. Пока они новые, они жмут. Когда же они становятся удобными, оказывается, что они уже старые.
И опять зрители сочувственно смеются. Но Лёдя серьезен и философичен:
– А то такое жизнь? Клумба. Если на ней не растет тот цветок, который ты любишь, научись любить те цветы, которые на ней растут. Бери пример с Колумба. Если ты ищешь счастье на востоке, плыви на запад. Даже если ты не найдешь то, чего искал, ты по крайней мере откроешь новые земли…
Казимира Невяровская в кружевном пеньюаре возлежит в своей спальне на подушках. Лёдя в домашнем халате приносит поднос, на котором – кофе и пирожные. Примадонна игриво возмущается:
– Что ты делаешь, мой принц! Почему мне не принесла кофе Марыся?
Лёдя – уже, видимо, не впервые – подыгрывает ей:
Зачем Марыся? Я – самый верный твой холоп! Вели казнить, вели миловать – все стерплю от твоей шляхетской ручки!
Он с низким поклоном ставит кофе у кровати. Казимира кокетливо надувает губки:
– Все так говорят, все так обещают…
Лёдя играет теперь гордого шляхтича:
– А ты меня со всеми не равняй!
Примадонна без всякого перехода превращается из кокетливой куколки в искренне страдающую женщину.
– Да, ты не такой, как все! Люби меня, коханый, пожалуйста, люби! Мне так страшно, так одиноко!
Она горячо обнимает слегка оторопевшего Лёдю, и он падает к ней на подушки.
Все это походило на страсти немого кино, пользовавшегося в те годы невероятной любовью зрителей. Тайные свидания, страстные объятия, пальба из пистолетов в неверных любовников, нож в грудь, яд в бокал и финальный поцелуй в диафрагму.
Но Лёдя не очень любил немые кинострасти, он предпочитал немые же, но комедии. Получив у Лены Диту на воскресенье, он первым делом отправляется с ней в иллюзион, где персонажи бегают, падают, ломают руки-ноги, теряют штаны и очки, и постоянно сталкиваются дамы и автомобили… Лёдя с Дитой от души смеются над комическими трюками. Особенно восхищается непосредственная Дита: