Истории из соседней палаты. Услышано и рассказано ревматологом
Шрифт:
– Доктор, да я как новенький! Можно я буду приезжать к вам починяться каждые три месяца?
– Владимир, капельницы раз в три месяца не остановят болезнь, если постоянно не пить таблетки.
Я снова рассказываю об аутоиммунном процессе, о том, что его нужно сдерживать, что лечение безопасно и мы можем контролировать и его эффективность, и возможные побочные эффекты.
На этот раз Владимир отлежал от звонка до звонка две недели. Боли в суставах не так быстро сдавались.
Снова расписываю терапию. Рассказываю, что будет с ней, что – без нее.
В следующий
Могу даже не спрашивать. Знаю, что не принимал лекарства. Но нет, спросить все-таки надо.
– Елена Александровна, а вы не меняетесь! И вопросы те же. Достал я ваш листочек с назначениями полгода назад, когда совсем ходить перестал. Начал принимать, что написано. Но как-то не слишком помогало. Вот в первый раз, помню, мне полегчало.
Да, ситуация поменялась. И схема лечения тоже будет другой. Лечиться по схеме, которую тебе расписали полтора года назад, не самая хорошая идея.
Через два месяца Владимиру спротезировали сустав. Предстояла реабилитация. Он взялся за ум: выполнял упражнения – скрипя зубами, с матерком. Шел вперед.
И терапию – уже в расширенном виде – принимал как положено, и приезжал на контроль.
По его походке никто не догадался бы, что это мужчина с титановым суставом. Да, правая кисть сгибалась с трудом – там, где два сустава потеряны. Но остальное мы отвоевали. Вместе.
И, кстати, потом выяснилось, что бляшки свои Владимир тщательно замазывал. И на голове, и на лице. На терапии замазюкивать не пришлось: кожные бляшки исчезли вместе с хромотой, припухшими суставами и скованностью.
– Волшебство, не иначе, – улыбается Владимир.
– Это наши с вами скоординированные действия, – поправляю я.
Камаринская. встань и танцуй!
Глава 8
Есть ситуации, когда я считаю похвалу в свой адрес незаслуженной. Ну что я такого сделала? Да и не я причастна к этому чуду – чуду движения, чуду радости. Отнекиваюсь и смущаюсь.
Но годы в медицине говорят об обратном: принимай благодарность, принимай радость, тебе адресованную. И я позволяю себе. Радуюсь искренне с пациентом вместе. А начиналась наша история с ссоры.
– Кто там мой лечащий врач? – Маленький жилистый мужчина открыл дверь в ординаторскую с ноги, точнее, с костыля – он пришел на двух костылях и был зол.
– Как ваша фамилия? – неторопливо поднимая глаза от истории, спрашивает наша непоколебимая старший ординатор.
– Халатов! Халатов моя фамилия! А кто мой врач, я вас спрашиваю? А? – распаляется скандальер.
– Чей это пациент? – ординатор обводит глазами пятерых врачей. Никто не в курсе. – Он что, вообще не поступал?
В Сети пациент есть. В отделении уже числится: вот, поступление час назад. Но он не распределен ни к одному из докторов.
– Вы были на посту? Вам назначена палата?
–
– По ходу, твой, – шепчет мне коллега.
Палата-то моя.
– Угу. Но почему никто не… – начинаю я и осекаюсь.
Лучше не спорить. Лучше начинать разгребать.
– Пойдемте, я провожу вас до палаты, и мы выясним, почему вашей истории до сих пор нет в ординаторской.
Пока идем по коридору, прикидываю. Три часа дня. Это сколько же часов он провел сегодня на своих костылях в поликлинике. В приемном.
– Есть хотите?
– Что?
Кажется, это совсем не то, чего мужчина от меня ждал.
– Вы голодный?
– А вам почему это интересно? – не сбавляет воинственного тона пациент.
– Ну я посмотрела на часы. Прикинула, когда вы сюда приехали. Сколько стояли в очереди в регистратуру. Пришлось постоять?
– Пришлось, – мужчина выглядит уже заметно спокойнее.
– Потом посидели в очереди к ревматологу. Посидели?
– Мест не было. Стоял, – бурчит боец себе под нос. – Сначала к ревматологу, потом к травматологу. Потом снова к ревматологу. А меня принимать не хотели.
– Еще веселее. А потом…
– А потом я выбил направление на госпитализацию.
– То есть вы к нам не записаны? Теперь я поняла, на каком этапе мы вас потеряли. Сейчас найдем. И накормим.
– А вот это шиш вам!
– Чего-о-о? – теперь уже я переспрашиваю ошарашенно.
– Ваша Клава сказала, что на меня разнарядки нет и кормить меня не будут до завтрашнего обеда.
– Ну не-е-ет, накормим, – смеюсь я.
В отчеты кухни новенький действительно попадет только с завтрашнего дня, тогда на него и начнут выписывать личные порции. Но неужто не найдется тарелки борща и котлеты для уставшего и голодного вновь прибывшего? Не все пациенты едят больничное, что уж там. А кое-кто вообще отпросился на сегодня домой.
Да, обед уже закончен, но я точно знаю: девочки еще на раздатке.
– Девочки-и-и! – стучу я к феям еды.
– Что, Елен Санна? Борщику? Котлетку? – Ну я же говорю – феи!
– И борщику, и котлетку. Можно даже две котлетки. Голодному Халатову в 113-ю. Он на костылях, сам не дойдет, точнее, дойдет, но не донесет. Пожа-а-алуйста!
– Сделаем! – Феи засуетились над своими кастрюльками.
А я – на пост.
– Меня Халатов чуть не съел, – начинаю издалека.
– А кто это?
– Ну здрасьте, он сказал, что зарегистрировался уже у вас на посту.
– А, этот жалобщик. Новый, суровый такой.
– А история где?
– Мы шефу ее отнести хотели, спросить, к кому пациента определять. А его к главному вызвали. Ну раз Халатов в 113-й, видимо, ваш кадр.
– Да мы уже и познакомились. Но как без заведующего распоряжаться? Может, он кому другому подарочек приготовил.
Подарочек оказался моим.
Прихожу с расспросами к уже сытому пациенту.
– О, теперь вы выглядите более мирным. Я ваш доктор, теперь уже определенно. Давайте знакомиться, Виктор Сергеевич! Что привело, спрашивать не буду. Дополнительные опоры вижу, но подробности мне все-таки нужны.