Истории, рассказанные вчера
Шрифт:
— Постойте: разговор есть!
Остановилась, смотрит:
— Ты меня видишь? Ах да, конечно.
Подошла и сердито так:
— Чего хочешь? Учти: я тороплюсь.
— Разговор для троих предназначен: Хранителя судьбы подождать надо.
— Войдем в дом: он там.
Зашла в комнату, я за ней. Сидит на кровати возле Лиды молодой парень в белом костюме и меня разглядывает.
— Мы слушаем, — Женщина без лица поторапливает.
Собралась заговорить — и чувствую, как астральный мир исчезать начал: действие снадобья заканчивается.
— Умоляю, —
Женщина без лица отрицательно головой покачала, отвернулась и к Лиде направилась: я прыгнуть на нее собралась, чтобы от Лидиной кровати оттащить, но тут парень поднял руку:
— Выполним ее просьбу!
И тот час все вокруг привычными красками заиграло. Парень как сидел на кровати, так остался сидеть, а Женщина без лица в старуху превратилась: злую, страшную, глаза словно омут — так и тянут окунуться и в нем остаться. Совсем загипнотизировала, но тут Рыжик о мои ноги тереться начал, я и отвлеклась. Лида спит, в комнате тихо: я для старухи стул поставила и сама на табурет уселась.
Ты помнишь, Володенька, в Смольном у меня всегда «отлично» по логике выводилось. Преподавателем у нас Яков Брунс был, из остейзских немцев: он многому меня научил.
— Я сейчас не как мать, а как старшая в роду говорю. — начинаю спокойно
(«Чем сильнее отвлечешься от предмета спора, тем лучше будешь его видеть» — с этой аксиомы Брунс когда-то начинал свои уроки) — Назначение рода: продолжить себя в будущем, а вы нас этого лишаете. Забирая Лиду, вы светлую линию в роду зачеркиваете. Почему?
«Чтобы противник прислушался к твоим словам, задай ему вопрос — объяснял Брунс — Это — единственная возможность заинтересовать его предметом спора, если спор изначально ему неинтересен».
Парень, до этого равнодушно смотревший в окно, повернулся ко мне, а старуха, не скрывая пренебрежения, бросила:
— Возвращаю вопрос: родов на земле миллионы. Почему к вашему должно быть особое отношение?
— Особенным нас сделало проклятие Серафима. Если от него отталкиваться, то Лидино поколение седьмое по счету: проклятье на нем завершиться или начнется заново.
— Чего вы требуете? — спросил парень. Голос у него оказался звучным и мелодичным.
— Равенства возможностей. Дайте Лиде полную жизнь, не обрывайте в малом возрасте. Сопоставимость светлой и темной линии подведут итог родовой судьбы, — и единственная надежда на то, что светлых дел окажется больше. Третий век мы живем на пределе сил, зная, что тяжелые ситуации вы, Высшие силы, не облегчите, а ухудшите. Но сейчас испытание, которое мы не выдержим.
— Не спешите с обвинениями — предостерегающе поднял руку Хранитель. — Сотворенное вами заклятье обязывает нас выслушать, но не прислушаться. Не сваливайте на нас то, что должны сделать сами. Помните Олину гибель?
— Конечно! — насторожилась я.
— Ее выбор спас всех вас, потому что в ту ночь из развалин должен был по судьбе выбраться только один из семьи.
Если Хранитель хотел
— Спасибо за эти слова, но они обращены к прошлому, а я забочусь о будущем.
Вы оставите Лиде жизнь?
— Нет ничего отважнее глупости — хмыкнула Женщина без лица, обращаясь к Хранителю.
— Вы нас не убедили, Елизавета Январовна! — с сочувствием сказал Хранитель.
— Вы не все знаете и во многом ошибаетесь, но главное в том, что Лидина смерть предрешена судьбой, и не мне, и не ей — Хранитель кивнул головой в сторону Женщины без лица — ее изменять. У нас нет права на корректировку судеб, мы исполнители, а не законодатели.
— Надежды нет? — глухо, с отчаянием, спросила я.
— Нет — старуха начала расплываться, превращаясь в полоску тумана, то же самое происходило с парнем. Я сидела, растерянно глядя на то, что осталось от моих недавних собеседников, потом посмотрела на проснувшуюся и заметавшуюся со стоном Лиду — и залилась слезами.
— Остановитесь! — вдруг прозвучал громкий и ясный голос. — Дайте ей надежду!
В комнате сверкнул странный свет, напоминающий сплав солнечного с лунным. Вновь видимые Хранитель судьбы и Женщина без лица стояли возле Лиды и с изумлением смотрели туда же, куда и я: на Рыжика, превратившегося в ангелоподобное существо.
Несколько секунд в комнате царила абсолютная тишина: потом Женщина без лица и Хранитель судьбы покорно склонили головы и исчезли; пропал и тот, чье имя осталось неизвестным.
— Мама! — вдруг позвала Лида. — Что случилось, мама?!
Усевшись на кровати, Лида растерянно оглядывалась по сторонам. Я подошла и положила ладонь на ее лоб. Температура оказалась нормальной, болезнь отступила.
Так и закончилась, Володенька, эта история. Вспоминая ее, радуюсь за Лиду, за наш род и пытаюсь понять слова Хранителя судьбы, утверждавшего, что я ошибаюсь. Кого он имел в виду: Лиду? Он ведь не прав, Володенька?!»
Что, детки, притихли! Интересно, не правда ли?! Жизнь — череда поступков: совершаемых или пропущенных, и усилия сегодняшнего дня создают завтра, в котором мы проснемся. Живите отважно, избегайте страха и лени, и никогда не отказывайтесь постучать в дверь, куда надо войти. Даже если вас там не ждут.
СКАЗАНИЕ О ВЕЧЕСЛАВЕ МУДРАКЕ
СКИТ
Лес кричал страшными голосами, выталкивая из темноты ужас полуночных рассказов. Сверкнувшая молния высветила лесную тропу и Вечеслав обрадовался, заметив впереди поляну — большая часть пути пройдена.
— Бесовский лес, — оглянулся Вечеслав. — Не зря нам говорили.
— Не поминай нечистого всуе, — предупредил Серафим, стараясь не отстать от широко шагавшего Вечеслава. — Накличешь.