Истории, рассказанные вчера
Шрифт:
Вячеслав знал, что младший его на год девятнадцатилетний Серафим почти пять лет пробыл в Афонском монастыре, а до этого, как и Вечеслав, учился в Киевской Могилянской академии. Вечеслав жил затворником в келье Секульского монастыря, откуда его вызвала грамота Киевского митрополита, велев прибыть в Митрополянский скит: обитель, расположенную в чаще леса, прозванного народом «Темным». Три дня назад, заночевав в Марфином монастыре, Вечеслав встретил направлявшегося в скит Серафима и предложил идти вместе.
Вот и поляна. Подождав отставшего Серафима, Вечеслав
— Разбойники? — Вечеслав покачал головой: таившееся впереди зло отношения к человеку не имело.
Стоявший рядом Серафим начал креститься и бормотать молитвы. Словно в ответ в метрах двадцати от иноков засветилось синим светом перевернутое с ног на голову громадное изображение креста.
— Господи, помилуй! — ахнул Вечеслав, творя охранительную молитву. Бывший его наставник в Секульском монастыре, отец Нестор, рассказывал, что встретившие Символ Ложной Веры обычно погибали — физически или духовно.
Воздух вокруг них уплотнился, потяжелел и незримая сила начала вдавливать иноков в землю.
— Преклони колени, уверуй — и спасись! — раздался звучный голос. Сияние креста усилилось и стало нестерпимым.
— Изыди, проклятый! Не поддамся! — задыхаясь, крикнул Вечеслав, стараясь удержаться на ногах. Мышцы тела, казалось, лопнут, не выдержав напряжения, а он провалится в преисподнюю.
Рядом послышался стон: Серафим падал. Подняв стопудовую руку, Вечеслав схватил Серафимову ладонь и потянул к себе. — и вдруг ощутил, как часть тяжести со спины словно исчезла.
— Круг! Отец Нестор говорил о круге! — вспомнил Вечеслав.
Воздух вспыхнул, протянув огнедышащую завесу между иноками. Зажмурив глаза и крича от боли, Вечеслав протянул вторую руку сквозь стену огня и, нащупав правую ладонь Серафима, крепко ее сжал..
Огонь полыхнул удесятеренным жаром, ударил Вечеслава в лицо — и опал, бессильно скользнув вниз.
Минут пять иноки стояли со сцепленным руками, не смея поверить своему спасению, потом Вечеслав открыл глаза и посмотрел вокруг. Крест исчез — вместе с грозой и молниями, — и лес, недавно такой пугающий, наполнился звуками обыкновенной жизни: заухала где-то сова, пискнула в траве мышь, упала, задетая ветром, подгнившая ветка дерева.
— Пойдем! — Вечеслав осторожно расцепил руки — целые, без следов ожога, — и шагнул вперед. Чувствовал он себя таким усталым, словно сутки грузил на мельнице мешки с мукой, — но дух его ликовал.
— Спасибо! — догнав Вечеслава, произнес Серафим. — Если б не ты…
— А, пустое! — отмахнулся Вечеслав. — Бога поблагодарим: он нас вызволил!
Через полчаса показался Митрополянский скит. Открыв на стук ворота, привратник, зевая, объяснил, что братия служит всенощную, а для иноков приготовлена гостевая келья: пусть ложатся спать.
Утром
Вечеслав достаточно постранствовал, чтобы суметь скрыть удивление при виде будущих наставников. Высокий, худой, с аккуратно подстриженной черной бородкой и пронзительными серыми глазами, отец Леонид напоминал военачальника, тогда как толстенький, безбородый, со сверкающей на голове лысиной и бесстрастным лицом отец Антоний если и походил на божьего служителя, то скорее буддийского, чем православного вероисповедания. Позже выяснилось, что Вечеслав почти угадал: отец Леонид более двадцати лет служил в Париже у иезуитов, занимаясь анализом разведывательных данных и разработкой военных операций, а отец Антоний долгие годы провел в горах Тибета, став доверенным лицом буддийского ламы. Оба тайно исповедывали православие и, получив необходимые знания и навыки — за добычей которых их когда-то отправили — вернулись на Украину, приговоренные к смерти бывшими руководителями.
Выслушав отчет иноков о путешествии, наставники долго молчали.
— Могло быть хуже — первым высказался отец Леонид. — Было отобрано шестнадцать наиболее талантливых юношей, в Митрополянский скит дошло девять. Трое погибло, один найден юродивым, трое исчезло.
— Да, могло быть хуже, — согласился отец Антоний. — Девять человек: подготовленных, со специальными знаниями — серьезная сила.
И добавил, обращаясь к инокам:
— Сейчас вам покажут келью, где будете жить. С завтрашнего дня начнутся занятия — во славу Божью. Идите.
Оставив в келье свои узелки, Вечеслав и Серафим помолились в храме, походили по окрестностях скита, познакомились с пришедшими раннее иноками и, отстояв вечернюю службу, отправились почивать.
Занятия проходили в большой комнате, напомнившую Вечеславу Могилянскую академию. Откашлявшись, отец Леонид. произнес речь, запомнившуюся инокам на всю жизнь:
— Одна из легенд рассказывает, что когда Люцифер, первый и самый любимый ангел Бога, восстал, захотев неограниченной власти, те, кто поддержал его, стали «черными ангелами», а оставшиеся защищать Божественный престол получили название «белые ангелы». Но небольшая часть светлокрылых под именем «серые ангелы» отказалась участвовать в борьбе за небеса и ушла на землю, помогая людям в их нелегкой жизни.
Митрополит окрестил вас «серыми ангелами» — почему и рассказал я легенду.
Ваше пребывание в ските и то, что вы в течении трех лет будете изучать, является одним из важнейших секретов нашей церкви. Все вы обладаете незаурядными способностями, умеете изгонять из человека беса, общаться с людьми разных уровней; Серафим и Макарий — ясновидящие. Каждый по году и больше исполнял обет молчания.
Я и отец Антоний научим вас искусству управлять людьми и событиями, усовершенствуем дух и тело, дадим вашему уму необходимые знания.