История Авиации 2001 05
Шрифт:
В начале 1965 г. довольный результатами войсковых испытаний Терри отправился в США, чтобы отчитаться перед руководством и приступить к разработке нового ганшипа на основе С-130. Переоборудованный С-47 остался во Вьетнаме. Первоначально самолёт назвали FC-47 (Rghter/Cargo). Узнав об этом пилоты истребителей возмутились. Как? Это старьё — истребитель?! Харви возражал: «Посмотрите на эту птичку в деле!» Однако протесты возымели действие и FC-47 переименовали в АС-47. Летчики-штурмовики, многие из которых летали на не менее старых А-1, отнеслись к новому штурмовику более лояльно.
Блестящий дебют АС-47 наконец заставил замолчать скептиков. Нагрузка на единственный, имевшийся в наличии, АС-47 была огромной.
Пока же вся тяжесть работы легла только на первый АС-47. После одного из боевых вылетов на его носу появилось изображение дракона и надпись «Puff!». Однажды ночью АС- 47 обстреливал партизан, напавших на укреплённый пункт в дельте Меконга. Волей судьбы в осаждённой деревне оказался корреспондент из газеты «Старз энд Страйпс» (Stars and Stripes — Звезды и полосы). Рёв шестиствольных пулемётов, извергающих на землю светящиеся очереди трассирующих пуль, натолкнул его на мысль об огнедышащем драконе. Выбравшись из передряги, газетчик описал своё ночное приключение в статье, попавшей на глаза командиру 1-й эскадрильи специальных операций, к которой собственно и была приписана машина. Тот, прочитав статью, воскликнул: «Puff, the magic dragon!» Это были слова из популярной тогда детской песни. После этого песня стала «хитом» в ВВС, правда, в слегка переделанном виде, а на АС-47 появился нарисованный на носу дракон. Кстати, вьетнамцы — весьма суеверный народ — также сочли АС-47 драконом! В трофейных документах было обнаружено предписание не обстреливать ганшип, чтобы не приводить дракона в ярость, поскольку «…оружие против дракона бессильно»! Следует заметить, что скорострельность бортового оружия была невероятно велика. Даже с учетом того, что лишь только каждая пятая пуля была трассирующей, со стороны казалось, что АС-47 выплёвывает сплошной поток огня.
АС-47 был очень простым в управлении самолётом и практически ничем не отличавшимся от транспортного DC-3/C-47. Однако в бою пилоту не приходилось скучать: ведь «Дракон» не имел ни компьютеров управления огнём, ни инфракрасных датчиков для обнаружения целей. Не было даже системы ночного видения. Поэтому единственными средствами управления огнём были хорошее зрение, быстрая реакция и руки пилота, нажимавшие на гашетку. Обычно АС-47, подобно полицейской машине, патрулировал в воздухе до получения указаний, Самолёт летел мимо цели, и, когда она оказывалась примерно в 100 м позади неё, пилот открывал огонь. Ориентиром для лётчика был момент, когда он видел цель примерно между капотом двигателя и втулкой винта. В этот момент по величине наклонной дальности (расстоянию между дулом оружия и целью) пилот должен был прикинуть угол крена. Чем меньше была «наклонная дальность», тем в более крутой вираж должен был ввести самолёт лётчик, чтобы огонь пулемётов сосредоточился точно на цели.
На точность стрельбы оказывали влияние следующие факторы:
Скорость самолёта (один узел скорости приводил к сносу пули на 0,5 м/с).
Отдача оружия (при ведении огня хвост самолёта заносило вправо), в результате чего пули ложились с недолётом позади цели.
Фактор плотности огня (сколько пуль попадает в цель). Так при одной четырёхсекундной очереди
Когда цель была видна в прицеле под углом 100° и учтены всевозможные поправки, пилот вводил машину в левый вираж с креном и открывал огонь. Поскольку самолёт при этом двигался не по кругу, а по дуге, и отдача также оказывала своё влияние, пилоту постоянно приходилось корректировать положение самолёта чтобы держать цель под обстрелом. Фактически траектория полёта во время обстрела представляла собой чередующиеся дуги и прямые.
«Снуки» на земле и в ночном небе за работой.
Однако, прежде чем прицелиться и открыть огонь, следовало обнаружить цель. Вот как об этом вспоминает капитан Рик Отт:
«Обычно в соединение входили три самолёта. Один из них патрулировал в воздухе до получений конкретного задания. В это время второй самолёт пребывал в Бинь Тхай в состоянии пятиминутной готовности. В полночь они менялись ролями. Третий самолёт находился в запасе.
Как правило, из Бинь Тхай мы направлялись прямо к дельте Меконга, где ожидали указаний из штаба 7-х ВВС или IV воздушного корпуса. Допустим, пришло сообщение о нападении вьетконговцев на укреплённый пункт где-то в дельте. Сразу же штурман начинал определять направление к цели и прокладывать курс. Прибыв на место, следовало разобраться, где находятся хорошие парни, а где — плохие. Причём разбираться приходилось ночью с высоты около 1000 м. Если учесть, что плохие парни, как правило, одевались в чёрное, задача была не из лёгких. Если проблемы были у американских парней, мы выходили на связь с ними в FM-диапазоне. Для общения с южновьетнамцами на борту был переводчик.
Мы сообщали на землю, что мы — «Спуки- 81» (радиопозывной. — Прим. авт.) и у нас на борту три «Минигана» с полным боезапасом и осветительные ракеты, и просили их как-нибудь обозначить свой передний край и местоположение противника. Это могло быть сделано, например, с помощью огненной стрелы, как в фильме «Зелёные береты». Можно было произвести выстрелы трассирующими пулями в сторону противника. После этого мы могли выбросить осветительные ракеты и потребовать разрешения на открытие огня.
В дельте разрешения на ведение огня следовало получить от наземного диспетчера в Бьен Хо, из штаба 7-х ВВС, от местного командующего американскими войсками, местного командующего южновьетнамскими силами, командира окружённой на земле группы, старосты окружённой деревни и ещё чёрт знает от кого. Хорошо, если удавалось получить все разрешения быстро, а если, например, местный командующий частями южновьетнамской армии отправился к тёще в соседнюю деревню? Тогда мы так и кружили над полем боя, сбрасывая ракеты, пока кто-нибудь вместо командующего не давал разрешения.
Открывать огонь самостоятельно можно было только в одном случае: если самолёт обстреливали с земли. Что же оставалось делать тем, кто рассчитывал на нашу помощь? Иногда мы шли на хитрость: кто-то из хороших парней стрелял в нашу сторону и говорил, что это сделали «Чарли» (т. е. противник. — Прим. авт.). А иногда мы просто стреляли, а потом оправдывались, что нам показалось, что нас обстреляли.
Обычно при появлении «Спуки» партизаны прекращали атаку и стремились переждать, пока самолёт не улетит. Если же им не удавалось спрятаться, они отправлялись на встречу с предками, Однажды один из наших самолётов обнаружил в районе На Транг батальон вьетконговцев и расстрелял по нему весь боезапас. На следующее утро на этом месте было найдено около 400 трупов…»