История Австрии. Культура, общество, политика

Воцелка Карл

Наряду с окрестностями Вены, центром так называемой протоиндустриализации была Чехия. Чешские города оправились от катастрофы Тридцатилетней войны, и около 1700 г. здесь начался постепенный подъем городского сословия. Во второй половине XVII в. чешские дворяне приняли активное участие в меркантилистских мероприятиях. Графы Галласы, Вальдштейны, Кинские и Кауницы развивали в своих чешских владениях сукноделие, другие семейства открывали предприятия по производству и шлифованию стекла (например, Харрахи). Некоторые знатные семьи (например, Штернберги, Чернины, Эггенберги и Шварценберги), принимали участие в развитии новых форм хозяйствования в других регионах, получая огромные прибыли, что немало способствовало их строительной и меценатской деятельности.

Наряду с производством непосредственно на мануфактуре, важную роль в первичной индустриализации играло рассеянное произ- /190/ водство: промышленник выдавал сырье для домашней обработки и получал полуфабрикаты или готовую продукцию. При этом отдельные стадии сложного производственного процесса могли осуществляться на мануфактуре. Так, например, шерсть сначала передавалась для домашней обработки,

окраска пряжи осуществлялась на мануфактуре, ткацкие работы вновь производились на дому.

Еще раньше, чем в сферу производства товаров массового потребления, идеи меркантилизма проникли в область сельского хозяйства, где землевладельцы всячески стремились повысить свои доходы. С этой целью использовались различные средства. Уже с конца XVI столетия дворянство активно внедряло новые формы хозяйствования, зачастую весьма трудоемкие. Дворяне устраивали в своих имениях большие пруды, так как рыбоводство обещало немалую прибыль; разводили овец, шерсть которых служила основным сырьем для нарождавшейся промышленности; варили пи- /191/ во, которое могли бы потом продать своим крепостным, и с этой целью выращивали хмель. Высокодоходным было и стеклодувное производство.

Важной причиной всех этих усилий была, разумеется, растущая потребность придворного общества в деньгах. Роста доходов уже не удавалось добиться повышением оброка и потому приходилось прибегать к разным средствам извлечения новых прибылей из собственного хозяйства. Это вело к росту отработок, поскольку землевладельцы нуждались в бесплатной рабочей силе крестьян, труд которых использовали на своих полях. Дополнительным бременем для крестьянства становилась всё большая потребность знати и монастырей эпохи барокко в средствах репрезентации. Дворянство утратило почти все свои первоначальные функции и, как следствие, придавало всё большее значение подчеркиванию сословного статуса, что вело к безудержной строительной активности. При этом разумелось само собой, что материалы для роскошных замков – а также барочных построек, которые возводила ecclesia triumfans, [99] – создавались занятыми на барщине крестьянами, а оплата великолепных произведений итальянских и отечественных архитекторов осуществлялась из доходов выжимаемых как лимон крестьянских хозяйств.

99

Торжествующая церковь (лат.).

Для государства связанные с меркантилизмом изменения в экономике были особенно важны, поскольку развитие мануфактур и использование таможенных пошлин вели к росту доходов, поступавших в непосредственное распоряжение монарха без согласия сословий, что обеспечивало его независимость от одобрения или неодобрения теми новых налогов. Полученные таким путем огромные денежные суммы использовались в политических и военных целях. Франция охотно платила «пенсии» высокопоставленным иностранным чиновникам, оказывая, таким образом, влияние на политику своих противников, или давала субсидии за войска, выставляемые другими государствами против Габсбургов. Правители Австрии также пытались прибегать к подобным средствам, но зачастую с довольно скромным результатом. В то же время меркантилистские идеи весьма способствовали укреплению могущества династии и насаждению абсолютизма. /192/- /193/

Эпоха просвещенного абсолютизма

/193/ Когда в 1740 г. умер император Карл VI, его дочери Марии Терезии достались в наследство совершенно неясные политические отношения. Хотя Прагматическая санкция формально урегулировала вопрос о престолонаследии в ее пользу, слова принца Евгения о том, что сильная армия куда более полезна, чем этот договор, оказались пророческими. Король Пруссии Фридрих II вторгся в Силезию. Конфликт тянулся восемь лет, и Мария Терезия отделалась еще сравнительно легко. Она потеряла Силезию (что было для нее весьма болезненно) и некоторые небольшие области в Италии, однако в целом Дунайская монархия была сохранена неделимой, а ее муж Франц Стефан Лотарингский сумел – после короткого виттельсбахского интермеццо [100] – стать императором под именем Франца I (1745–1765). Попытка вернуть утраченную Силезию в ходе Семилетней войны, в которой Мария Терезия, смело сменив союзников (renversement des alliances), воевала на стороне Франции против Пруссии и Англии, [101] – оказалась тщетной. Война завершилась подтверждением статус-кво. Однако вскоре были приобретены новые обширные территории: полученные после раздела Польши, в котором Мария Терезия, вопреки

«моральным соображениям», все-таки приняла участие, – Галиция и Лодомерия /194/ (1772) [102] и присоединенная несколько позже (благодаря посредничеству при заключении Кючук-Кайнарджийского мира между Россией и Османской империей) Буковина (1775), уже занятая к тому времени австрийскими войсками. Когда сын Марии Терезии Иосиф II, бывший с 1765 г. главой Священной Римской империи и соправителем земель своей матери, вмешался в войну за баварское наследство, уставшая от войн правительница заключила за его спиной мирный договор и получила Иннфиртель, ставший с этого времени частью Верхней Австрии.

100

Речь идет об избрании на чешский (1741) и императорский (1742) престол баварского курфюрста Карла VII Виттельсбаха (1697–1745).

101

Другим

важным союзником Австрии в Семилетней войне, как известно, была Россия.

102

Притязания Марии Терезии на эти земли Речи Посполитой были «исторически» обоснованы «правами» на Галицко-Волынское княжество, которыми якобы обладали венгерские короли, чьими наследниками считали себя Габсбурги. На самом деле в конце XII и начале XIII в. имели место лишь неудачные попытки правителей Венгрии овладеть галицким престолом или посадить на него своих ставленников (наиболее длительным было венгерское господство в Галиче в 1227–1234 гг.). Память об этом отразилась в таких элементах венгерской королевской титулатуры, как «король Галича» или «король Галиции и Лодомерии» (см. также примеч. на с. 6).

Однако не территориальное расширение монархии было важнейшим изменением этих пятидесяти двух лет (1740–1792). В правление Марии Терезии и ее сыновей Иосифа II и Леопольда II произошло изменение курса, давшее серьезные импульсы модернизации и централизации монархии Габсбургов. Традиционное обозначение этого периода как эпохи «просвещенного абсолютизма» верно отражает две его основные черты. Во второй половине XVIII столетия в стиле управления воцарился новый дух. Деяния правителей, казалось, стали более прогрессивными и рациональными, чем поколением прежде. Одним из важнейших обоснований для любых нововведений теперь считалась их полезность для государства и населения. Однако немалую роль играли и соображения, более свойственные абсолютизму, чем Просвещению. Правители пытались упростить систему управления и провести его централизацию. В этом смысле эпоха Марии Терезии и ее сыновей никоим образом не была противоположностью абсолютизму, являя собой, скорее, его развитие и апогей. Это наглядно проявилось в стремлении установить как можно более полный контроль над подданными. Все, что было заложено в XVII и начале XVIII столетия в процессе социального дисциплинирования, теперь получало законченный вид. Городское сословие государства окончательно превратилось в подданных, пусть даже новый стиль управления обеспечивал им /195/ некоторые права – например, религиозную терпимость. Так или иначе, определение «просвещенный» не должно скрывать от нас определяемого слова – «абсолютизм».

Перестройка государства вовсе не означала его полного обновления в духе Просвещения. Тот, кто рассматривает Марию Тере- /196/ зию как «просвещенную» правительницу, довольно быстро заподозрит, что многое в ее политике никак не соответствовало просветительским идеалам. Постоянно упоминаемый факт отмены Марией Терезией пыток отражает реальное положение дел, однако редко кто вспоминает, что в ее раннем законодательстве,

Nemesis Theresiana [103] от 1768 г., еще подробно излагались точные правила применения пыток и лишь позднее, под влиянием советника Йозефа фон Зонненфельса и собственного сына, Иосифа II, Мария Терезия действительно пошла на отмену истязаний.

103

«Терезианская Немезида» (лат.). Немезида – в греческой мифологии богиня судьбы, справедливости и возмездия.

Сходные наблюдения можно сделать и в других областях, в особенности в сфере отношений между государством и церковью, игравших столь важную роль в реформах просвещенного абсолютизма. Мария Терезия еще пребывала под сильным воздействием барочного католицизма, чтение ее сыном Иосифом произведений просветителей казалось ей подозрительным, если не греховным, и в своих письмах она все время предостерегала его от знакомства с такими опасными идеями.

Тем не менее, правление Марии Терезии, несомненно, стало начальным периодом реформ и преобразования Габсбургской монархии. Первые попытки можно отметить уже в период войны за австрийское наследство. Так, в 1742 г. в качестве центрального учреждения была основана личная, придворная и государственная канцелярия (Haus-, Hof- und Staats- kanzlei), занимавшаяся внешнеполитическими вопросами. Несколько позднее были упразднены раздельные органы военной администрации для Внутренней и Передней Австрии, создававшие помехи работе придворного военного совета (Hofkriegsrat), и, таким образом, предприняты первые шаги к централизации военного управления. Однако собственно реформаторская деятельность началась лишь по окончании войны за австрийское наследство.

Видный специалист по истории государства и права Фридрих Вальтер метко охарактеризовал эту первую фазу реформ в 1745–1746 гг. как «внешнее упорядочение», которому не хватало объединяющей сквозной идеи. Лишь в 1749 г. началась большая государственная реформа.

Когда война окончилась, Мария Терезия, по ее собственным словам, обратила все свои «мысли… на одно лишь внутреннее /197/ устройство земель» – так начался период реформ. Новый просветительский дух отчетливо ощущается, когда Мария Терезия пишет: «И потому правитель страны обязан использовать все средства для облегчения участи своих земель и подданных, а также бедняков, а не расточать полученные деньги ради роскоши, тщеславия и великолепия». Насколько отличается эта точка зрения от расточительства эпохи барокко, пусть даже при Марии Терезии отход от барочного стиля жизни никогда не был столь очевиден, как при ее сыне Иосифе. Свою «материнскую опеку» Мария Терезия перенесла и на своих подданных, не только заботясь об эксплуатируемых крестьянах, но и пытаясь улучшить отношения в других областях, не будучи, разумеется, в состоянии перейти границ, установленных существующей системой и ее собственными воззрениями.