История царствования императора Александра I и России в его время. т.1. (1869)

Unknown

которые отзывались весьма невыгодно о князе Чарторыском: Дюрок,

пріезжавшій в Петербург с дипломатическим порученіем Наполеона, писал к

Фуше: „Происхожденіе Чарторыскаго проложило-бы ему путь к польскому

престол,у, если-бы ему не помешала в том Императрица Екатерина. Он не

забыл этого и обрек себя вечной ненависти к Русским, коих гнушается, к

Императору, котораго обманывает, к его министрам, которых презирает; но

скрывая свои чувства, он один лишь

знает СВОИ намеренія". (La naissance

de Czartoryski l'aurait port'e au tr^one de Pologne sans l'Imp'eratrice Catherine. Il ne l'a pas

oubli'e; il a vou'e une haine 'eternel e aux Russes qu'il ex`ecre, `a l'Empereur qu'il trompe, `a ses

ministres qu'il m'eprise; mais, renferm'e en luim^eme, lui seul sait ce qu'il sera et ce qu'il fera) (1б).

Граф Павел Александрович Строганов был единственный сын русскаго

вельможи, любителя изящных искусств и мецената художников, графа

Александра Сергеевича, о котором Императрица Екатерина, представляя

его графу Фалькенштейну (Іосифу П-му), сказала: „рекомендую вам графа

Строганова, который уже сорок лет делает все возможное, чтобы

разориться и никак не может успеть в том» (16). Граф Павел Строганов,

человек с прекрасною благородною душею, начитанный и пріятный в

беседе, получив исключи-

80

тельно французское воспитаніе, принадлежал к числу ревностных

почитателей Мирабо и гласно изъявлял заимствованный им от запада

свободный образ мыслей. Уверяли, что, по кончике Императора Павла, он

написал Новосильцову в Лон-

ДОН. „Arrivez mon ami...... Nous al ons avoir une

constitution".—Само собою разумеется, что его ультра-либерализм был не

столько выраженіем глубокаго верованія, сколько стремленіем подделаться

под бывшій тогда в ходу тон современнаго общества. По учреждены

министерств, будучи в званіи товарища министра Внутренних Дел, при

дорожившем своею властью министре, графе Кочубее, Строганов не имел

собственнаго значенія; все его вліяніе на дела было основано на тесном

союзе с Новоеильцовым и Чарторыским, и еще более на благоволеніи к

нему Императора Александра. Непроходило почти ни одного дня, чтобы

Государь не посетил дома Строгановых. Милость его к прежнему соученику

усиливалась дружбою Императрицы Елисаветы Алексеевны к жене

Строганова, графине Софіи Владиміровне, урожденной княжне Голицыной,

одной из умнейших, образованнейших и добродетельнейших женщин того

времени. Она была горбата, весьма малаго роста, и не смотря на то,

уверяют, будто-бы Александр, еще Великим Князем, был неравнодушен к

ней, и что его отринутая страсть

в последствіи обратилась в почтительную

дружбу (").

Граф (в последствіи князь) Виктор Павлович Кочубей, племянник канцлера

князя Безбородки, обратив на себя вниманіе своего дяди умом и

необыкновенною памятью, соединенными с гордою таинственностью,

получил отличное воспитаніе сперва в его доме, а потом за-границею, в

SI___

Женеве. Князь Везбородко, надеясь сделать его насдедником своей

знаменитости, ничего не щадил для его образованія, а потом, когда он достиг 19-

ти лет, отправил на выучку в лондонскую миссію к искусному дипломату, русскому

посланнику, графу Семену Романовичу Воронцову. Там он, в свободное от службы

время, занимался с успехом политическими науками. В 1792 году, Кочубей, всего

двадцати четырех лет от рода, будучи послан в Константинополь, в званіи

чрезвычайнаго посланника и полномочнаго министра, умел поддержать

достоинство представителя могущественной Государыни. По восшестізіи на

престол Императора Павла, Везбородко вызвал своего племянника ко двору и в

короткое время доставил ему чин действительнаго тайнаго советника, графское

достоинство и званіе вицеканцлера. Но вместе с кончиною Безбородки исчезло

благоволеніе Императора Павла к графу Кочубею, который, будучи уволен от

службы, уехал в свое именіе. Император Александр, от первых лет своей юности,

питавшій к Кочубею чувства искренняго дружества, немедленно по вступленіи на

престол, призвал его к себе и назначил сенатором, потом — членом вновь

учрежденнагоСовета и. наконец, 8-го сентября 1802 года, при образованіи

министерств — министром Внутренних дел: таким образом Кочубей, оставя

дипломатическую карьеру, посвятил себя внутренним преобразованіям

государства. На этом поприще, его страсть к нововведеніям нашла обильную

пищу. Современники находили, что он знал Англію лучше Россіи, и что,

переделывая многое на англійскій лад, он, как львенок Крылова, учил зверей „вить

гнезда." Но и самые порицатели его

G

_82_

признавали в нем столь-же редкое, сколько и необходимое качество

государственнаго человека — искусство познавать людей, употреблять их и знать

им цену (18).

Таковы были первые приближенные Александра, первоначальные сотрудники его

в управленіи судьбами обширной Имперіи. Ни один из них не стоял вполне на

высоте своего призванія, как по недостаточному знанію Россіи, так и по малой