История царствования императора Александра I и России в его время. т.1. (1869)
Шрифт:
зальцбургское и эйштедтское и княжество берхтольсгаденское, всего 220 квадр.
миль с 286,000 жителей, а герцогу зюденскому, вместо 380,000 подданных,
Брисгау с 167,000 жителей (и). Несмотря на сопротивленіе Австріи, все эти
распоряженія были одобрены депутаціей германских владетелей, и в следующем
году (1803) признаны венским двором, с весьма незначительными измененіями(12).
В продолженіи переговоров о вознагражденіи Австріи, Талейран, желая разсорить
венскій
Кобенцелю, будтобы Первый консул желал доставить Австрійцам большія выгоды,
но Император Александр помешал тому, действуя в пользу своих родственников и
союзников. Граф Марков, узнав об этих изветах от самаго Кобенцеля, убедил его в
лживости французскаго дипломата (13).
Аміенскій трактат, 15-го (27-го) марта 1802
317
года, как легко было предвидеть, не надолго успокоил Европу. Англійское
министерство, покоряясь общественному мненію, недовольному условіями этого
мирнаго договора, отлагало, под различными предлогами, их исполненіе.
Англичане, по прежнему, занимали мыс Доброй-Надежды, Мальту и Александрію;
в то-же время лондонскіе журналисты безпощадно нападали на французское
правительство и на Перваго консула, обвиняя его в стремленіи к преобладанію в
Европе. Французскія періодическія изданія отвечали на эти выходки упреками
англійскому министерству в коварстве и в нарушеніи между-народных прав. Сам
Первый консул принял участіе в бумажной борьбе, помещая свои собственныя
статьи в Монитёре, офиціальной газете французскаго правительства. Главным
поводом к раздраженію его был отказ Англіи исполнить 10-ю статью аміенскаго
трактата, на основаніи которой Сен-Джемскій кабинет обязался возвратить Ордену
Св, Іоанна Іерусалимскаго острова: Мальту, Гоццо и Комино. Независимость
Мальты долженствовала быть гарантирована Франціею, Великобританіею,
Австріею, Испаніею, Россіею и Пруссіею (14). В ожиданіи устройства дел
Малтійскаго Ордена, предполагалось занять Мальту двумя тысячами человек
неаполитанскего войска; когда-же Король Обеих-Сицилій, не желая войти в
столкновеніе с Англичанами, отлагал, под разными предлогами, отправленіе туда
своих войск, Бонапарте, желая изъявить свое доверіе к Императору Александру,
предложил ему занять Мальту русским гарнизоном; со стороны Россіи
последовало согласіе на это предложеніе, но англійское министерство, опасаясь
выпустить из своих рук важный пункт, доставлявшій ему вместе с Гиб-
318
ралтаром господство на Средиземном море, явно отказалось уступить спорный
остров, который, по его мненію, должен был служить Англіи вознагражденіем за
пріобретенія
притязанія лорда Hawkesbury (Гаукесбюри) относились к распоряженіям Перваго
консула в Италіи, возбудившим против него неудовольствіе не только Англіи, но и
прочих европейских держав(15).
В начале марта н. ст. 1803 года, было получено в Париже известіе о сообщеніи
(message) Короля Великобританскаго парламенту, 8-го марта н. ст. на счетт?
объясненій между Тюльериским и Лондонским дворами, по поводу Мальты. В этол
документе Король Георг возвестил, что, как во французских и голланских портах
производились значительныя военныя приготовленія, то правительство нашло
приличным принять меры для безопасности государства.
Несколько дней спустя, именно 1 (13) марта, Первый консул, встретив на вечере у
своей супруги англійскаго посла лорда Витворта (Whitworth), сказал ему, что „по
известіям полученным из Лондона, казалось, что Франціи и Англіи, после
шггнадцати-летней борьбы, суждено воевать между собою еще другія пятнадцать
лет." Лорд Витворт изъявил надежду, что дело ne дойдет до такой крайности, и
сказал, что объявленіе Короля было последствіем англійской конституціи, а
отнюдь не вызовом к разрыву с Франціей, и что, по его мненію, все кончится
дружескими объясненіями. „Не нужно их — отвечал Первый консул — и без того
условія аміенскаго трактата столь-же ясны, сколько и точны" и обратясь к
стоявшему вблизи графу Маркову, сказал: „ну, мы будем драться
319
еще 15 лет!" (eh bien, nous nons battrons encore 15 ans). На это Марков заметил, что „и
прежних 15-ти было слишком много" и что „для блага человечества лучше было-бы
уладить дело." — „Я ничего более не желаю—продолжал Бонапарте — НО Мальта,
ИЛИ война!" (Je ne demande pas mieux, mais Malte ou la guerre), и с негодованіем
продолжал: „после зтого следует покрыть мрачною завесою трактаты и правду." (il faudrait
apr`es cela 'etendre un cr^epe noir sur les trait'es et sur la statue de bonne foi). За тем, спросив
англійскаго посла, где он намерен провести лето, сказал ему: „вы были у нас в дурную
пору; желаю, чтобы вы остались здесь в хорошую, но едвали это сбудется после
того, чтб случилось. Франція не думает устрашись Англію, но и Англія также не
устрашить Францію. Вы можете убедить ее, но вы не заставите ее отказаться от
прав, которыя нам предоставлены трактатами, и мы решились требовать их, хотя
нам пришлось-бы отправиться к вам за ИХ ИСПОЛНенІеи." (Vous avez pass'e ici une