История Деборы Самсон
Шрифт:
Ноубл Сперин был верным долгу и храбрым солдатом. Я вдруг понял, что он во многом походил на Натаниэля, и от этого моя тоска по обоим только усилилась. Что за глупая растрата прекрасных людей! Это то, что я понял за время службы и что не перестает меня поражать.
Джон Биб здорово мне досаждал, но я привык к этому, и во многом его нападки и придирки сделали меня лучше. А еще он, как и Финеас, умел меня рассмешить. За свою жизнь я не слишком много смеялся. Смех и игры отнимали время, которое я мог бы посвятить претворению в жизнь своих целей, но Биб сумел извлечь
С Джимми Бэтлсом нас часто путали из-за нашего «возраста», и потому мы стали почти неразлучны – так же, как когда-то мы с Иеремией. Я сказал генералу, что Джимми никогда не жаловался, подбадривал остальных и ничего не боялся – даже в конце. Для его матери будет благословением узнать, что он умер тихо и быстро, почти не страдая. И для меня это тоже утешение.
После Тарритауна я каждую ночь вижу во сне Иеремию и боюсь, что с ним тоже что-то случилось и он приходит попрощаться со мной. Но, может быть, я попросту не могу отделить в своем сердце братьев от погибших товарищей, и во сне все они для меня едины. Все как братья.
Новобранцев нет, никто не занял койки погибших, и, поскольку они были моими ближайшими соседями по бараку, у меня теперь намного больше места, но я этому вовсе не рад.
Пришла осень. На холмах, то тут, то там, появляются сполохи красного, словно от укола булавкой. Кое-где показывается желтизна, кое-где – брызги рыжего. И вот уже вся долина словно объята пламенем. Я думал, что Уэст-Пойнт прекрасен весной, но осень здесь неописуемо хороша. Пожалуй, даже зима восхищает своей красотой, но я едва могу спать по ночам из-за страха, который поселился в моей груди. Многое станет сложнее, когда придут холода. – РШ
Глава 13
Все люди
В Тарритауне я видела смерть. Я видела, как вокруг меня падали люди, видела столько крови и разорения, что их нельзя было бы описать словами, и все же мой разум пытался измерить этот ужас – пусть лишь для того, чтобы оценить, что еще мне предстояло вынести.
Армия получила приказ готовиться к выступлению по первому требованию, и многие решили, что нам предстоит ударить по Нью-Йорку. Взятие Нью-Йорка, занятого отборными войсками британцев, защищенного реками и фортификационными сооружениями, стало бы смертельным ударом для Англии и положило конец войне. В казармах без конца обсуждали, как и когда мы захватим город.
В середине сентября бригада генерала Патерсона выступила маршем в направлении Нью-Йорка. Мы переправились через Гудзон в Кингсбридже и двинулись вниз, вдоль реки, под бой барабанов и гудение дудок, демонстрируя, сколько нас и как мы сильны, и встретились с дивизией французов, при полном параде, в белой форме, отороченной зеленой тесьмой. Вместе с ними мы без препятствий добрались до вражеских позиций в Моррисании, которые оказались брошены.
– Они отошли в Нью-Йорк, ожидая нашего нападения, – сказал капитан Уэбб.
Наутро мы снова двинулись в путь, отделившись от основных сил армии: мы отправились на поиски продовольствия и заночевали в лесу недалеко от линии обороны британцев, которых надеялись вызвать на бой, но все обошлось. На следующий день мы продолжили путь и беспрепятственно прошли через селения, которые
Мы миновали Принстон, обогнув исполинское каменное здание университета, которое прежде занимали студенты, а не солдаты. Бесчисленные окна с усталым безразличием взирали на наши ряды, и флюгер высоко на куполе был абсолютно недвижен. Территорию отмечали следы боев, а почерневшие здания несли отпечаток лет, на протяжении которых их занимали противоборствовавшие армии. Я считала окна и мечтала заглянуть внутрь этих построек, но мы прошли мимо, не останавливаясь, и двинулись к Трентону.
Когда мы достигли Филадельфии, стало ясно, что все мы – часть единого плана. Мы прошли по городским улицам во главе растянувшейся на две мили процессии из офицеров в парадной форме, солдат, орудий на лафетах, возов с боеприпасами и телег, набитых палатками и провизией. Армия подняла такое густое облако пыли, что я не сумела разглядеть горожан, которые вышли нас поприветствовать, но слышала их голоса, а французские флаги, свешивающиеся с верхних этажей зданий на всем пути нашего шествия, ясно говорили, кого здесь уважают.
В Чесапикский залив прибыло тридцать шесть французских кораблей. Французский адмирал граф де Грасс осадил занятый британцами Йорктаун. В ожидании его прибытия Вашингтон медленно перемещал свои войска к югу, в то же время вводя британцев в заблуждение, будто настоящей его целью является Нью-Йорк.
Эта тактика оказалась успешной.
Усилив армию отрядами де Грасса, Вашингтон решил окружить британцев и отдал приказ всем своим войскам как можно скорее добраться до Виргинии.
Мы переправлялись через реки – порой на лодках, порой по мостам – и шли через цветущие деревни и покинутые городки. Один такой городок мы обошли стороной, услышав, что его население выкосила оспа.
Оспой никто из нас не заразился, но почти все слегли из-за морской болезни на борту корабля, на котором мы спускались вниз по течению Элк-Ривер, – так сильно болтало и качало это суденышко, до отказа набитое солдатами.
Я всегда отличалась крепким здоровьем. Финеас любил повторять, что таков мой характер. «К тебе ни одна болячка не смеет прилипнуть», – говорил он. И все же я, никогда прежде ничем не болевшая, сдалась, как и многие мои товарищи, не вытерпев корабельной качки.
Мы попали в шторм: он тащил нас вперед и не отпускал до тех самых пор, пока мы не причалили в порту близ Джеймстауна, в Виргинии, – там мы сошли на берег и поставили лагерь. Мы преодолели больше четырех сотен миль, в основном пешком, и двигались с изнуряющей скоростью, но я бы предпочла снова пройти этот путь, чем опять оказаться на борту того корабля. Я не могла стоять, все вокруг кружилось, а ноги ужасно дрожали, и желудок весь день не желал удерживать никакую пищу. И все же худшее было впереди.
Нас выстроили в шеренги, каждый офицер произнес перед своими солдатами пылкую речь, а затем мы выдвинулись к Йорктауну. В паре миль от него мы соединились с тремя тысячами французов, прибывшими на кораблях де Грасса, и начали рыть окопы и строить укрепления. Все это – под беспрерывным огнем британцев.
С тех пор я видела многие ужасы и терпела мучения, но даже теперь уверена, что ад не может быть хуже, чем недели, прожитые под постоянным обстрелом.
Это был не налет, не молниеносная атака отряда драгун и не страшная ночь близ Тарритауна. Это была кульминация шести лет войны.