История Древнего Рима в биографиях
Шрифт:
Сенатская партия хотела выставить Лукулла главным вожаком против Помпея, который своим положением и подвигами на Востоке получил опасное преобладание, и Лукулл действительно, по возвращении Помпея с Востока (62), выступал противником его по разным случаям; но он не имел особенной склонности к борьбе партий с ее страстями и принимал в ней участие лишь настолько, насколько его вовлекал в эту борьбу сенат. Он испытал достаточно огорчений на своем веку и хотел провести остаток своих дней в покое; притом же он не чувствовал себя настолько сильным, чтобы с успехом противостать соединенному могуществу Помпея, Цезаря и Красса, которые в 60 г. составили первый триумвират с целью властвовать над республикой. Лукулл умер в конце 57 г.
Во время удаления от общественных дел Лукулл предавался расточительности и роскоши, вошедшим в пословицу. Средствами для подобного образа жизни служил несметные богатства, полученные им отчасти по наследству от отца и родственников, отчасти в войнах Суллы, главным же образом во время восьмилетнего командования своего в третьей Митридатской войне, причем, однако, нельзя было сказать, чтобы он обогатился несправедливым или недостойным путем. Он тратил громадные суммы на возведение грандиозных построек, искусственных садов и купален, на собирание картин, статуй и других произведений искусства.
Даже когда у Лукулла не было гостей, стол его был уставлен различными яствами и изысканнейшими лакомствами. Когда однажды он обедал один и для него был приготовлен сравнительно простой стол, то он, рассерженный, призвал раба, на котором лежали заботы о столе. Когда последний стал извиняться тем, что предполагал, что Лукулл не пожелает роскошной трапезы, так как никто в этот день не был зван, то Лукулл ответил: «Как же ты не знал, что сегодня Лукулл в гостях у Лукулла?» Известен еще один случай: Цицерон и Помпей встретили однажды Лукулла на рынке. Они напросились к нему в гости и пошли с ним в дом его, но с условием, что он ради них не сделает никаких особых распоряжений. Он сначала возражал и просил, чтобы они навестили его лучше в другое время; но они настаивали на том, чтобы идти к нему сейчас же, и не давали ему даже поговорить с рабом своим, чтобы он не мог заказать ничего необыкновенного. Они дозволили ему, по его просьбе, только то, чтобы он, в их присутствии, сказал одному из своих людей, что они будут обедать в зале, носившем название «Аполлон». Когда рабы услыхали название этой столовой, то они уже знали, сколько должен стоить обед, и каковы должны быть его приготовление и устройство. Обед же в «Аполлоне» стоил обыкновенно 50 тыс. драхм. Столько и было израсходовано в этот раз, и оба гостя не мало дивились как сумме издержек, так и быстроте приготовлений.
Впрочем, Лукулл, при всей своей роскошной жизни, не ушел исключительно в чувственные наслаждения; для этого он был слишком хорошо и высоко образован. Он охотно занимался научными предметами, часто сходился с учеными, художниками и философами. Его богатая библиотека была открыта для каждого и привлекала в его дом многих ученых мужей, в особенности греков. Художники и поэты находили в нем мудрого покровителя, как, например, поэт Архиас, который воспел походы Лукулла в Азию. Лукулл сам написал в молодости историю Марсийской войны, и притом на греческом языке, на котором говорил и писал так же свободно, как и на латинском; впоследствии он ограничивался только чтением.
Его приятный покой среди телесных и душевных наслаждений не был нарушаем никакими раздорами. В отношении друзей своих он бывал снисходителен и миролюбив, а обиды быстро прощал. С Помпеем, который причинил ему немало огорчений, он впоследствии состоял в дружественных отношениях; не одному врагу он оказывал помощь и покровительство. Со своим братом он всегда оставался в искренней дружбе; но обе жены его Клодия и Сервилия, своим распутным поведением огорчали его в такой степени, что он вынужден был развестись с ними. Вторая его жена, Сервилия, сводная сестра Катона Младшего, родила ему сына, который вырос под опекой Катона и Цицерона и был убит в битве при Филиппах в 42 г.
Лукулл умер, как уже сказано, в конце 57 г., после того, как он, незадолго до смерти, как рассказывают, впал в душевную болезнь. Брат Марк еще при жизни его должен был принять на себя управление его имуществом. Смерть его возбудила в народе величайшее сочувствие Народ массами собрался на его похоронах и требовал, чтоб останки его были погребены на Марсовом поле, где похоронен и прах Суллы. Но М. Лукулл добился позволения похоронить его в его поместье Тускулум, где уже сделаны были все приготовления к тому. Вскоре потом умер и Марк.
33. Гней Помпей Великий
Гней Помпей происходил из семейства, принадлежавшего к сословию римских всадников и уже около 60 лет считавшегося консульским. Отец его Кн. Помпей Страбон (Косой), со славой командовавший в Марсийской войне в качестве консула, всеми ненавидим за свой дурной характер, жестокость и корыстолюбие. Сын его Гней родился в 106 г. – в год рождения Цицерона, вместе с которым сделал свои первые походы в Марсийской войне в войске своего отца. Затем вместе с отцом он сражался с Цинной в битве у Коллинских ворот. Когда в 87 г. Риму грозили Цинна и Марий, оптиматы призвали Помпея с войском на защиту города, но он обнаружил двусмысленную, изменническую медлительность. Цинна подкупил товарища молодого Помпея, Л. Теренция, чтобы тот убил обоих Помпеев, молодой человек благоразумной предусмотрительностью предупредил покушение и успокоил мятежных солдат, замышлявших убить ненавистного Страбона. Вскоре после этого он был убит молнией. Во время
Преследования марианцев заранее указали молодому Помпею его место среди партий. Когда Сулла после войны с Митридатом возвратился в Италию, чтобы свести счеты с марианцами, Помпей навербовал в Пиценуме, где он был самым богатым землевладельцем и потому имел значительное влияние, отряд в три легиона для помощи Сулле. Три марианских полководца окружили его тремя лагерями; но он разбил одного из них, М. Брута, вследствие чего другие отступили, и победоносно пошел навстречу Сулле, который высадился в это время в Брундизии (83 г.). Честолюбивый юноша стремился к отличию и славе; он хотел заслонить собой остальных друзей Суллы, явившихся также со своими войсками. Сулла разгадал его при первой же встрече, когда он вывел нему на смотр свое прекрасно одетое войско в отличном состоянии и с блестящим вооружением; полководец соскочил с лошади и поздравил 23-летнего юношу, честного человека, с титулом императора, т. е. самостоятельного полководца. Таким образом, исполнилось желание честолюбивого юноши; неслыханное отличие сделало его безусловно преданным Сулле. Он весьма усердно сражался за Суллу в Италии и оказал ему важные услуги. Чтобы еще более привязать его к себе, Сулла выдал за него свою падчерицу Эмилию. Эмилия была обручена с Манием Глабрионом и должна была расстаться с ним. Помпей также был уже женат; он послал разводное письмо своей жен Антистии, отец которой за ее брак с ним был убит марианцами; мать ее, Кадьпурния, в отчаянии убила себя. Эмилия вскоре умерла.
Когда война в Италии закончилась, бежавшие предводители марианцев стали готовиться к новым сражениям за морем, в Сицилии, Африке и Испании. Помпей, по предложению Суллы, взялся их уничтожить. Сначала он стал готовиться к походу на Кн. Карбона, который прибыл в Сицилию из Африки, но при известии о высадке неприятеля бежал на Коссиру, маленький остров между Сицилией и Африкой, Он был схвачен и в цепях привезен в Лилибеум. Здесь Помпей приказал умертвить его товарищей, даже не увидав их; напротив, Карбона, который некогда избавил его от преследований марианцев, человека, трижды бывшего консулом, молодой человек подверг формальному суду и, не тронутый его слезами и просьбами, холодно и торжественно произнес смертный приговор. За этот безжалостный суд современники жестоко порицали его; его называли мальчишкой-палачом (adolescentulus carnifex). Для военных подвигов в Сицилии не представлялось случая; он устроил дела на острове и с большим флотом из 120 военных и 800 транспортных кораблей переправился в Африку. Там он встретил войско Кн. Домиция Меднобородого (Ahenobarbus) в союзе с Парбом, царем нумидийским. Оба эти полководца со своими войсками были не в состоянии бороться с такой силой; Меднобородый пал после храброго сопротивления, Парб убежал, но скоро попал в руки Помпею и был казнен. Его царство отдано было родственнику его Гиемпсалу.
За несколько месяцев Помпей окончил поход; в упомянутом сражении он показал себя, как и всегда, храбрым, способным воином, сражаясь без шлема впереди своих солдат; но с таким войском, какое было в его распоряжении, Самый заурядный полководец мог бы так же хорошо исполнить свою задачу. Его победа вовсе не доказывала его военных талантов; но он все-таки имел притязания на отличие и славу; он помышлял о триумфе, в котором мог бы явиться с блеском как покоритель Африки. Ради этого он занялся охотой на львов и слонов, чтобы показаться в Риме с этими животными. Но в это время он неожиданно получил от Суллы приказ распустить свое войско, оставив только один легион, и ждать в Утике своего преемника; таким образом, ему пришлось возвратиться в Рим уже не полководцем, а частным человеком; его лучшие надежды были разбиты. Сам он не решался на открытое сопротивление; но войско, вероятно, по его побуждениям, воспротивилось приказу и, восстав против тирана Суллы, объявило, что оно не расстанется со своим полководцем. В Италии распространился слух об измене Помпея, и Сулла жаловался на свою судьбу, говоря, что ему на старости лет приходится сражаться с мальчишками – еще недавно он воевал с молодым Марием, теперь должен идти против Помпея. Но вскоре тот получил успокаивающее известие: оставить при себе армию. Таким образом, Помпей возвратился в Италию с войском и был встречен толпой народа как второй Александр; сам Сулла вышел ему навстречу, дружески протянул ему руку и громко поздравил его с титулом «Великий» (Magnus), перешедшим впоследствии и на его род. Но Помпей не удовлетворился этим лестным отличием; он требовал триумфа, вопреки закону и обычаю, так как триумф давался только тому, кто исполнял, прежде или теперь, высшие государственные должности; а Помпей не занимал еще никакой государственной должности, он был только помощником полководца, легатом диктатора Суллы. Но именно необыкновенное, чрезвычайное и привлекало тщеславного юношу, потому что этим доказывалось, что его подвиги были необыкновенны. Сулла противился его желанию, говоря, что у него еще не отросла борода, что он еще слишком молод для сенаторства, и если он, несмотря на то, вступит в город триумфатором, то это сделает ненавистным правление самого Суллы, а против Помпея возбудит всех граждан. Помпей не отступал и даже заметил Сулле, что восходящее солнце имеет больше почитателей, чем заходящее. Диктатор не побоялся такой угрозы «мальчика», но, досадуя на безграничную дерзость, воскликнул: «Ну пусть же будет ему триумф!» Этим закончились между ними все счеты. Таким образом, Помпей получил триумф и 80 г., двадцати шести лет от роду, как простой всадник, не будучи еще квестором. Чтобы сделать шествие более торжественным, он хотел въехать в город на четверке слонов; но, на его беду, ворота оказались слишком узкими, и он должен был довольствоваться простыми лошадьми. Солдаты также не с особенной радостью участвовали в триумфе. Им было досадно, что денежные подарки не соответствовали их ожиданиям, и потому они хотели при его вступлении в город поднять шум и испортить триумф; только тогда, когда он объявил им, что скорее откажется от триумфа, чем потерпит от них дерзость, они успокоились и смирно пошли за триумфальной колесницей.