История Древнего Рима в биографиях
Шрифт:
Чем более приближался Антоний к неприятелю, тем более терял он рассудок. Быстрым движением вперед он мог бы напасть на неподготовленного Октавиана в Италии; но он стал на зимние квартиры в Ахаии и по берегам Ионического моря и тем дал неприятелю время окончить приготовления к войне. Так наступил роковой 31 г. У Антония было гораздо больше войска, чем у Октавиана: его сухопутные силы состояли из 100 тыс. человек пехоты и 12 тыс. конницы; на его 500 кораблях находилось 20 тыс. легионеров и 2 тыс. человек легковооруженного войска; цари и народы от Евфрата до Иллирии, от Армении до Кирены находились в его распоряжении. Одна Клеопатра вооружила 200 кораблей и выплатила 2 тыс. талантов и доставила большое количество хлеба. Октавиану пришлось бороться с гораздо большими затруднениями, чтобы собрать средства, необходимые для вооружения; он должен был выжимать деньги из Италии, вследствие чего началось сильное неудовольствие. Его флот состоял только из 250 кораблей, сухопутное войско – из 80 тыс. пехоты и около 12 тыс. конницы. Но его войска были надежны и хорошо обучены; его корабли, маленькие и неказистые, превосходили блестящие, колоссальные, но плохо вооруженные корабли Антония своей подвижностью и быстротой; над ними начальствовал Агриппа, способнейший моряк своего времени.
Весной 31 г. Октавиан в сопровождении важнейших сенаторов и всадников отправился из Брундизиума в Эпир и вместе с флотом и сухопутными силами двинулся на юг, в Амбракийский залив, вход в который был занят флотом Антония, между тем как из сухопутных сил последнего здесь была только часть. Лето прошло в небольших стычках. Так как Антоний понес некоторые потери и его войско терпело
Сухопутные войска той и другой стороны смотрели на битву с берега. Войско Антония, ожидая возвращения своего полководца, в продолжение семи дней отказывалось сложить оружие и сдалось только тогда, когда бежал его начальник Канидий. В честь своей победы Октавиан основал при Амбракийском заливе, против Акциума, на месте, где стоял его лагерь, город Никополь (город победы)- На том месте, где стояла его палатка, он поставил небольшой храм Аполлона с медными статуями Счастья и Победы. Утром, перед битвой, Октавиан встретил погонщика с ослом: погонщика звали Эвтих (Счастливый), а осла Никон (Победитель) – счастливое предзнаменование, которое воодушевило войско и в память о котором поставлены были теперь две статуи. Храм Актийского Аполлона был расширен, и в память о победе открыты были актийские игры, повторявшиеся через каждые 5 лет. Знатные римляне, находившиеся в лагере Антония, были большей частью помилованы, так как здравый смысл требовал теперь снисходительности; впрочем, некоторые были наказаны штрафом или казнены. Два Аквиллия Флора, отец и сын, должны были бросить жребий, кому умирать; но отец добровольно пошел на смерть, чтобы спасти сына, а сын убил сам себя. Цари и народы, служившие Антонию, поплатились денежной контрибуцией.
Октавиан перезимовал на о. Самос и только в следующем году, подавив восстание в Италии, двинулся вслед за своим разбитым неприятелем через Азию в Египет. Антоний и Клеопатра сделали попытку войти с ним в переговоры; они соглашались отказаться от царства с тем только условием, чтобы Египет достался их детям. Антоний не получил ответа, а Клеопатре Октавиан послал открытое письмо, в котором предлагал ей сложить оружие и отказаться от власти; тайно же обещал помилование и сохранение власти, если только она выдаст Антония или умертвит его. Клеопатра вскоре решилась. Она никогда не любила Антония, а только хотела с помощью его получить господство над Римом; теперь, когда звезда Антония померкла, Клеопатра стала надеяться на содействие Октавиана, думая заслужить его благодарность, уничтожив его противника. Когда Октавиан явился в Египет, Антоний стал сопротивляться; но его сухопутное войско и флот перешли на сторону неприятеля. Он увидел, что все ему изменили и что виновницей этой измены была Клеопатра; но он все-таки не мог освободиться от ее губительных чар. Когда он с проклятиями прибежал в Александрию, крича, что ему изменили, изменила та, за которую он сражается, Клеопатра, чтобы спастись от его гнева, спряталась в выстроенном ею склепе и оттуда велела сказать ему, что она убила себя. Антоний без нее не мог жить; он приказал своему верному рабу Эросу поразить его мечом; но Эрос убил сам себя; тогда Антоний также пронзил сам себя. Истекая кровью, он получил известие, что Клеопатра еще жива, и пожелал ее видеть. Так как двери пещеры будто бы нельзя было открыть, то Клеопатра и ее служанки медленно и с большим трудом втащили его на веревках в верхнюю часть здания. При последнем издыхании Антоний благословлял виновницу всех своих зол и умер у ее ног.
Клеопатра осталась со своими сокровищами в пещере, чтобы не быть захваченной Октавианом. Она имела право не доверять ему. Он намеревался ввести ее в Рим в своем триумфе и пополнить свою казну ее сокровищами. Так как он силой ничего не мог с ней сделать, то взял ее в пещере хитростью. Она была отведена во дворец и получила разрешение похоронить Антония. Октавиан избегал разговора с ней; но так как он опасался, что она может убить себя или умереть от скорби, то посетил ее. Изменница пустила в ход все средства и искусство, чтобы тронуть властелина и завлечь его в свои сети; но Октавиан был холоден; его утешительные слова «Не бойся ничего!» показывали ей, что ее ожидало, и она решилась умереть, чтобы ей не пришлось войти в Рим в качестве пленницы, в то время как она надеялась сделаться его властительницей. Клеопатра сделала все приготовления так, что окружающие не заметили ее замыслов. Когда Октавиан получил от нее письмо с просьбой похоронить ее рядом с Антонием, он побоялся хитрости и послал к ней своих людей. Они нашли Клеопатру уже бездыханной, в царской одежде, на ее постели. Ее верная служанка Ирада лежала мертвая у ног ее; другая, Хармиона, умирая, еще поправляла диадему на голове своей повелительницы. Царица умертвила себя с помощью яда, но каким именно способом – неизвестно. На одной руке ее нашли следы раны и поэтому думали, что она умертвила себя укушением ехидны, которую принесли к ней в корзинке с цветами и плодами; но так как этой змеи нигде не нашли, то решили, что она ранила себя отравленной шпилькой. Первое мнение нашло себе веру, и Октавиан в своем триумфе провез статую Клеопатры со змеей на руке. Клеопатра умерла на 40-м году от роду и по своему желанию была погребена с царскими почестями вместе с Антонием. Цезариона, которого она выдавала за сына Цезаря, Октавиан приказал казнить, вместе с некоторыми из приверженцев Антония, в числе которых был и Кассий Пармский, последний из остававшихся в живых убийц Цезаря. Египет был превращен в римскую провинцию.
Со смертью Антония кончились печальные времен гражданской междоусобицы, и единовластию Октавиана не было уже более препятствий. Началом римской монархии считают битву при Акциуме. 1 января 29 г, постановления Октавиана были клятвенно утверждены сенатом и народом, и сенат решил включить его имя, наряду с именами богов, в религиозные
Октавиан не отличался ни гениальностью Цезаря, ни его страстной жаждой славы и честолюбием; но он также стремился к власти. Это была натура холодная и расчетливая, стремившаяся к своей конечной цели – сделаться монархом в Римской империи. Как прежде, постепенно достигая единовластия, он постоянно заботился о сохранении внешних законных форм, стараясь действовать в согласии с сенатом и народом, хотя иногда и заставлял утверждать свои распоряжения, так и теперь, расширяя и упрочивая монархию, он не оставлял легальных путей не из уважения к закону, но потому, что такой образ действий казался ему более верным. Получив власть в свои руки, он имел титул императора, доставшийся ему по наследству от Цезаря; этот титул давал ему право на высшую военную власть, которой он в действительности давно уже пользовался. Впоследствии он позаботился и о том, чтобы и остальные функции государственной власти, по-видимому добровольно, были переданы ему или возложены на него. Сначала он добился цензорской власти, вследствие чего получил возможность очистить сенат от враждебных ему элементов; затем, по предложению Агриппы, он получил в легальной форме пожизненное достоинство принцепса (первенствующего члена) в сенате и под этим скромным титулом стал править римским государством; титул диктатора он отклонил от себя с неудовольствием. В начале 27 г. он сделал вид, что хочет сделаться частным человеком, и объявил в сенате, что хочет сложить с себя imperium, т. е. высшую военную власть. Но сенат, и особенно его друзья, с которыми эта комедия была заранее условлена, так усиленно стали упрашивать его, что он, как бы по принуждению, снова согласился взять на себя тяжкое бремя, однако только на 10 лет. В благодарность за это сенат дал ему титул Августа (Высочайшего). Впоследствии власть Октавиана была продолжена снова на 10 лет. Вместе с тем он сделался высшим начальником над провинциями, управление которыми он разделил между собой и сенатом, так что те провинции, которые для ограждения от неприятелей нуждались в военной силе, достались Октавиану. В 23 г. Август получил пожизненную трибунскую власть, которая дала ему право помилования и оправдания и сделала его высшим судьей во всем государстве; в качестве трибуна особа его сделалась неприкосновенной; оскорбление, нанесенное ему, было равносильно государственному преступлению. Эта власть имела такое важное значение, что сам Август считал начало своего владычества с того дня, в который он получил звание трибуна (27 июля 23 г.). Затем на него было возложено наблюдение за нравственностью, дано ему было право издавать законы по своему усмотрению и пожизненное консульство, т. е, высшая гражданская власть. После смерти Лепида в 12 г. до P. X. единовластие Октавиана получило окончательное утверждение, так как народ передал ему освободившуюся теперь должность верховного жреца, вследствие чего все религиозные дела и наблюдение за жреческими коллегиями перешли в его руки.
Таким образом, монархия уже установилась, хотя все еще с республиканской внешностью. Власть сената и народного собрания вообще осталась в прежнем виде, высшие государственные права разделились между монархом и нацией, представляемой сенатом и народным собранием; но в действительности власть принадлежала только одному императору; сенат, число членов которого Октавиан ограничил шестьюстами, был ему совершенно предан и ничего не делал против его воли; народ требовал только раздачи хлеба да устройства игр (panem et circenses) и был доволен тем, что мог выбором чиновников доказать свою верховную власть и чего-нибудь добиться. Октавиан сохранил форму республиканских должностей, содержание которых перешло к нему, а блеском этих должностей доставлял удовольствие своим друзьям. В своем лице Цезарь Август старался обнаруживать как можно менее власти. Он ходил без ликторов, в простой сенаторской одежде; он неохотно принимал название dominus. Сенату он дал полную свободу в прениях и не позволял вставать перед ним. В народном собрании он подавал свой голос как последний гражданин, а на выборах ходил среди народа и просил голосов за своих кандидатов. В частной жизни он был прост; дом его не отличался от домов других сановников. Люди, с которыми Август всего более советовался в делах правительственных, были самыми близкими его друзьями; таков был Агриппа, оказавший ему весьма важные услуги в качеств полководца, и умный государственный человек Меценат, из которых первый умер в 12-м, а второй – в 8 г. до P. X. Впрочем, наиболее трудные и важные дела Август исполнял сам, так как он имел редкую способность к управлению. Для своей поддержки он учредил впоследствии еще тайный совет (consistorium principis), состоявший из 20 избранных сенаторов.
В военном деле Август сделал нововведение, создав постоянное войско, в котором каждый солдат обязывался прослужить известное число лет. Это войско было расположено преимущественно в пограничных провинциях, чтобы защищать государство от внешних врагов. Для защиты Италии и Рима он сформировал 10 когорт преторианцев, по 1 тыс. человек в каждой; из этих когорт три стояли в самом Риме. Войны, происходившие в его правление, имели целью не столько внешнее расширение пределов государства, сколько обеспечение его границ или были довершением начатого раньше. Таким образом, для успокоения Испании Агриппа должен был покорить кантабров и астурийцев на северо-западе полуострова (25-19 гг.). На востоке пределы государства защищались против парфян, царь которых, Фраатес, в 20 г. послал Августу знамена, отнятые у Красса. В 15 г. пасынки Августа, Тиберий и Друз, покорили живших к югу от Дуная и в Альпах винделийцев, рециев, нориков и другие альпийские племена, вследствие чего Галлия и северные Границы Италии были обеспечены, а Дунай вместе с Рейном стал границей германских племен. Еще прежде покоренные паннонцы (на среднем Дунае) дважды восставали, но были покорены Тиберием. Завоевательные походы Друза (12-9 гг.) и Тиберия в Германии были отступлением от правил Августа и привели к решительному поражению П. Квинктилия Вара в Тевтобургском лесу (9 г. по P. X.), вследствие чего Рейн остался по-прежнему границей Германии.
Превращение республики в монархию было для римского государства благодеянием. Свирепая борьба партий в Риме и кровопролитные гражданские войны прекратились. Тем не менее два миллиона распущенного и не привыкшего к труду римского населения не могли сделаться лучше и привыкнуть к работе; их количество уменьшилось вследствие ссылок, основания колоний и других мер, а оставшиеся были успокоены заботами об их пропитании и удовольствиях и при помощи образцово организованной полиции. Положение дел в провинциях было гораздо более благоприятно, так как чрезмерному притеснению и эксплуатации чиновников республиканского времени теперь положен был конец. Император в своих интересах не допускал, чтобы римские вельможи накапливали богатства и эксплуатировали своих подчиненных. Римляне и провинциалы стали теперь равными между собой, так как и те и другие были подданными одного государя; это содействовало уравнению прав всех подданных государства и большей равномерности благосостояния, которое, вследствие общего спокойствия и мирных отношений между различными частями государства, значительно увеличилось. Благие последствия мира обнаружились во всех сферах человеческой деятельности. Науки и искусства нашли себе особенное покровительство; сам государь взял их под свою защиту, чтобы отвлечь общество от занятий политикой. Он основывал публичные библиотеки и вместе со своим другом Меценатом покровительствовал литературе, особенно же поэзии, которая при нем достигла в Риме высшей степени процветания. Поэты Гораций и Виргилий находились с ним и с Меценатом в дружеских отношениях, как и историк Т. Ливий.