История двух беглецов
Шрифт:
– А? Что?
Заметив на себе внимательный Данькин взгляд, он подмигнул ему и вспомнил о сигарете. Конечно, Данька мог бы сейчас запросто загипнотизировать его, но пожалел: шутка ли, всю ночь не спать и мотаться бог знает где в поисках беглецов!» А дома волнуются: не пропал ли он? Ну и служба же у милиции – по ночам не спать!
Даньке стало неловко смотреть на этих измятых взрослых людей, он отвернулся, прикрыл глаза и внезапно, как наяву, увидел маму: она сидела в кресле, вся обвиснув, как мёртвая, а вокруг суетились люди – врач из неотложки и соседи по подъезду. Потом мама испарилась, но зато появились другие взрослые-Клара Львовна, Автандил Степанович и совсем уже непонятно откуда – капитан, с которым он познакомился в метро.
Данька открыл глаза, взрослые тут же исчезли, он вздохнул и печально уставился вдаль, за горизонт, куда он так стремился, где брезжила иная, вольная жизнь. Но она, эта вольная жизнь, уже не казалась ему такой заманчивой, как раньше. Лейтенант перехватил его взгляд, покачал головой, усмехнулся.
– Думай, думай, – сказал он. – Человеку на то и дана голова.
Двухэтажные белые теплоходы, ракеты и метеоры по очереди разворачивались в бухте, чтобы подойти к причалу. Широкие ступени вели к зданию речного вокзала. Вознесённый над заливом, парком и асфальтовыми аллеями, вокзал своим шпилем упирался в розовое облачко, трепетавшее на нём, как воздушный шар. Крик гудков, звуки радио, пение туристов, пёстрая, весёлая и нарядная толпа на набережной – всё это сливалось в радостный праздник. И на фоне этого праздника унылым зрелищем выделялись два подростка, шедшие под конвоем взрослых с тяжёлыми рюкзаками. Сзади бежал рыжий пёс и бестолково хам-кал, не зная, как спасти своих юных хозяев. «Эх, что же вы? Может, куснуть вот этого в сапогах?» Но Данька сурово сдвигал брови: «Не суетись, Мурзай! Не твоё это собачье дело!»
У здания речного вокзала их встретил пожилой моряк с тяжёлой тростью. Он вынул трубку изо рта и загородил им дорогу. Весело блеснули его добродушные глаза за тяжёлыми очками.
– Здоровеньки!
Лейтенант сбросил рюкзак на асфальт, козырнул :
– Здравия желаю, Юрий Александрович! Вот…
– С удачной тебя операцией, Алёша! Умаялся?
– Не то слово, Юрий Александрович…
Брови старого моряка изогнулись и поползли вверх. Глаза его за стёклами очков стали огромными, как колёса.
– Где это мы с вами виделись, молодой человек?
Данька сразу узнал его – капитан, с которым он встретился тогда в метро.
– Чёрт возьми, что-то с памятью в последнее время стало. Склероз проклятый. Ну ведь видел же я тебя, ей-богу!
Лейтенант Алёша, бакенщик, Сашка и Мурзай удивлённо уставились на Даньку. Данька ковырял носком ботинка асфальт. Мурзай обнюхивал место, которое он ковырял.
– Может, мы виделись на китобойной флотилии «Слава»?
Данька конфузился всё больше и больше.
– Ба! Да как же это я мог забыть? Ты же плавал вторым помощником у самого Андрея Кошки!.. Опять ошибка?
Капитан погасил трубку и посмотрел на часы. Лейтенант улыбался.
– Скоро, Юрий Александрович, в плавание?
– Экипажа ещё нет, Алёша. Посудина требует ремонта. Ты не можешь порекомендовать мне толковых людей на летний сезон?
– А что я буду с этого иметь? – сказал лейтенант и улыбнулся, и улыбка эта сразу сбросила с него десяток лет и сделала похожим на Марка Бернеса.
– Я бы и тебя взял с собой…
– Рад бы, Юрий Александрович, да служба…
– А отпуск где проводишь?
– Аккурат меня на отпуск тёща ждёт в Одессе.
Бакенщик, стоявший над вещами, спохватился :
– Извиняйте, мне рабочих отправлять надо – ремонт, уборка. Зону скоро открывать. С вещами как быть?
– Без тебя управимся, – сказал лейтенант Алёша. – Ты мне, собственно, нужен как свидетель. Иди. Если что, я тебя найду. Мне для протокола…
Бакенщик поспешно ушёл. Капитан поманил лейтенанта пальцем:
– На минуточку…
Он отвёл лейтенанта в сторонку. Оба стали о чём-то шептаться, качая головами.
– Закурить нету?
– А как у вас насчёт картошки?
– Ну, как сегодня рыбалка?
Конечно, мальчики могли встать и уйти. Но, во-первых, вещи – без них не уйдёшь. А во-вторых, желание узнать, что их ждёт, тоже не пустяк. Данька крепился. Сашка кряхтел от новых забот. Он готов был хоть всю жизнь разучивать гаммы, зубрить уроки, делать гимнастику по утрам, готов был даже пойти служить в милицию, лишь бы скорее оказаться дома. Мысли его приняли новое направление: стать милиционером! И ловить малолетних беглецов! Но возьмут ли в милицию человека с таким прошлым, как у него? У милиционера должна быть безупречная жизнь, а у Сашки? Но он ещё успеет исправиться. Ему бы только спрятаться от Даньки или хотя бы пересесть на другую парту. И больше не водиться с ним. Ему было, конечно, жаль Даньку, но он не мог подвергать опасности свою будущую милицейскую и… клоунскую жизнь. Только вот можно ли сразу быть клоуном и милиционером? А отчего же нет! Днём он будет ловить преступников, а по вечерам – выступать в цирке. Очень даже просто! Конечно, такого друга, как Данька, у него уже не будет, но что поделаешь – им придётся расстаться. Правда, есть ещё Стасик, но неизвестно, удастся ли Стасика найти. А Данька – вот он. Видно, от Даньки всё равно не избавишься. Такая уж судьба. Ладно, Сашка постарается сделать всё, чтобы облегчить Даньке жизнь. Когда он станет милиционером, он будет делать Даньке всяческие поблажки. А сейчас, конечно, хорошо бы подыскать ему другого соседа по парте. Сашка стал думать, кого из класса можно уговорить сесть с Данькой за одну парту. Мысленно он всех перебрал, отбрасывал одного за другим – никто не подходил. И пришёл к выводу, что лучше, чем он, Сашка Диоген, у Даньки соседа не будет. И от гордости расправил плечи. А сердце сжалось от нежности к Даньке. Теперь он знал, что никогда, никогда не оставит его. И ему даже захотелось пострадать за Даньку, чтобы доказать, какой он друг. Вот только не мог придумать, как пострадать. Может, руку отдать на отсечение? Или пойти на казнь вместо него? Но кроме того, чтобы отдавать ему свои школьные завтраки, ничего путного придумать не мог. Но всё равно Данька не станет их есть. В отличие от Сашки он был малоежкой. Сашка устал, оттого что ничего не придумывалось. Вот Данька быстро придумал бы, а Сашка всегда был на выдумку слабоват.
В то время как Сашка предавался размышлениям о том, как доказать Даньке свою преданность и дружбу, Данька думал, как себя держать с капитаном. Подозрения, возникшие в нём при первой встрече, о том, что под видом старого моряка действует злостный похититель детей, казались теперь смешными. Может, снова сбежать? Но куда и зачем? Капитан всё равно поймает их, потому что… А не знал ли он обо всём с самого начала? И кто же он такой, в конце концов?
Пока мальчики думали каждый о своём, Мурзай следил за жирной портовой мухой, кружившей над ними. «Вот я тебя, подлая душа!» Вытянув морду, он напрягся, готовясь к прыжку. Муха не улетала. И тогда он прыгнул и лязгнул зубами.
– Видал? – встрепенулся Сашка, тут же забыв о своих неладах с Данькой. – Мурзай – самая настоящая охотничья собака!
– Я всегда это знал, – невозмутимо сказал Данька и тут же забыл о капитане.
Мальчики стали обсуждать охотничьи достоинства Мурзая и так увлеклись, что не заметили, как подошёл лейтенант Алёша.
– На провод, друзья…
Глава 19. КТО ЖЕ ТАКОЙ КАПИТАН?
Лейтенант привёл их в милицейскую комнату вокзала. За столом у окна сидел и говорил по телефону Юрий Александрович.