История философии: Учебник для вузов
Шрифт:
Употребление выражения «мысленный знак» позволило Оккаму отойти от концепции радикального номинализма Росцелина Компьенского, который считал, что понятия рода и вида являются только звучанием, или бессмысленным отзвуком (flatus vocis), слов разговорного, или естественного, языка. Оккам, напротив, настаивал, что свидетельства языка недостаточны для объяснения происхождения общих понятий, так как значения этих понятий несводимы к словам — ни к написанным, ни к произнесенным. Эти термины суть представления о вещах, находящихся за пределами разума, — как божественного, так и человеческого. «Естественность» универсальных понятий выражается в том, что они обладают способностью при любых обстоятельствах значить одно и то же: так, например, естествен смех, являющийся знаком радости, или стон, являющийся знаком боли. Общезначимость этих идей заключается не в их бытии, а в их означающей функции. Естественный знак представляет собой некий «вымысел», или «фикцию»
Оккам различает среди естественных знаков т. н. «интенции» человеческого ума (лат. intentio — «внимание», «направленность») — первичныеи вторичные. Первичная «интенция» — это понятие (мысленный образ субстанции), естественным образом приспособленное для того, чтобы служить заместителем вещи (в уме), которая знаком, по Оккаму, не является. Вторичные «интенции» суть понятия, обозначающие первичные. Теория «суп-позиций» (т. е. логических «подстановок» понятий) должна была объяснить, согласно учению Оккама, обоснованность применения общих понятий в сфере естественного языка одновременно с отрицанием факта реального существования универсалий. Оккам выделяет три разновидности «суппозиций»: материальную (suppositio materialis), персональную (suppositio personalis) и простую (suppositio simplex). Только лишь персональная «суппозиция» обозначает, «замещая» собой в интеллекте реальную вещь, т. е. что-либо единичное. В случае персональной «суппозиции» языковой термин обозначает реальные вещи, поскольку он замещает собой мысленный термин, который обозначает все вещи естественным образом. Так, например, в предложении «человек есть животное» языковой термин «человек» относится к мысленному термину, который естественно отсылает или указывает на людей, находящихся вне ума. При двух других «подстановках» естественный термин (универсалия) ничего не означает. Например, в высказывании «человек есть имя существительное» языковой термин «человек» не означает конкретного человека, а означает лишь существительное «человек», т. е. указывает на самого себя как на условленный термин, — это случай материальной «суппозиции». При простой «подстановке» условленный термин, как правило, подставляется вместо понятия в человеческом интеллекте, а не вместо конкретной субстанции. Термин естественного языка «человек» в высказывании «человек есть вид», по Оккаму, не означает какой-либо общей (универсальной) сущности человека; он «замещает» видовое понятие «человек», наличествующее только в уме познающего субъекта. Отсутствие общего в единичных вещах исключает реальное существование отношений между вещами, а также каких-либо универсальных закономерностей. Так как знание о мироздании формируется на основе расплывчатых (мало что значащих) универсальных понятий, то достижение истины в деле познания Бога и мира, предназначения бытия единичных вещей и судьбы человека, по Оккаму, невозможно, а продвижение к ней — средствами разума — непосильно.
В номинализме Оккама (а также его ближайших последователей — Николая из Отрекура,ок. 1300 — после 1350 гг.; Жана из Мирекура,1310/ 1315 — после 1347 гг. Жана Буридана,ок. 1295 — ок. 1358 гг.; Николая Орема(ок. 1323 / 1325— 1382 гг. и проч.) была опровергнута фундаментальная предпосылка схоластической философии — убеждение в рациональном устройстве сотворенного мироздания, в существовании первоначальной извечной гармонии слова и вещи, мышления и бытия. Онтология мира и логика бытия стали отныне последовательно различаться: самостоятельным существованием наделяется только единое и при этом в понятии невыразимое «это», смысловые же определенности единичных субстанций, т. е. понятия рода и вида, объявляются в номинализме «фикцией разума». Поскольку вещные характеристики бытия больше не связываются со смысловым содержанием слов естественного языка, схоластическое исследование бытия, основанное на анализе слов и значений, становится беспредметным и бессодержательным. Победа умеренного номинализма (оккамизма) в XIV в. знаменует конец средневековой схоластической философии.
1.Августин Аврелий.Исповедь Блаженного Августина, епископа Гиппонского. М., 1991.
2.Ансельм Кентерберийский.Сочинения. М., 1995.
3.Антология средневековой мысли. Теология и философия европейского Средневековья. Т. 1 -2. СПб., 2001-2002.
4.Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты. М., 1990.
5.Жильсон Э.Философия в Средние века. От истоков патристики до конца XIV века. М., 2004.
6.Бл. Иоанн Дунс Скот.Избранное. М., 2001.
7.Св.
8.Либера А. де.Средневековое мышление. М., 2004.
9.Коплстон Ф. Ч.История средневековой философии. М., 1997.
10.Коплстон Ф. Ч.Аквинат. Введение в философию великого средневекового мыслителя. Долгопрудный, 1999.
12.Майоров Г. Г.Формирование средневековой философии. Латинская патристика. М., 1979.
13.Мейендорф И. Ф.Введение в святоотеческое богословие. Конспекты лекций. 2-е изд. Вильнюс; М., 1992.
14.Оккам У.Избранное. М., 2002.
15.Соколов В. В.Средневековая философия. 2-е изд. М., 2001.
Раздел IV. ФИЛОСОФИЯ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ
Иногда термин «Возрождение» понимается в широком смысле как период быстрого и интенсивного культурного развития, приходящий на смену длительным периодам духовной и творческой инертности. В этом широком смысле говорят о Каролингском Возрождении VIII — IX вв., о Возрождении XII в., связанном с подъемом городской жизни в Европе, а также о грузинском, иранском, армянском, арабском, индийском, китайском «Возрождении».
В узком смысле слова «Возрождение» — это возрождение идеалов и ценностей античной культуры, начавшееся в XIV в. в Северной Италии и в XVI в. охватившее большую часть Западной Европы.
«Возрождение» (как и «Средние века») — категория не столько хронологическая, сколько духовная. Именно в области духовной жизни лежит основание своеобразия этой эпохи, позволяющее четко отграничить ее как от Средних веков, так и от Нового времени. Если не учитывать это своеобразие, то придется присоединить Возрождение либо к Средним векам, либо к Новому времени, либо свести к несамостоятельному переходному периоду между этими двумя великими эпохами.
Оправдание материи и почитание природы.Главной чертой духовного своеобразия Возрождения является глубокое почтение к природе и к каждому проявлению жизни как к символу, образу Абсолюта. Средние века познавали Бога, уходя от мира, Новое время познавало мир, уходя от Бога, и лишь Возрождение, познавая мир, познавало Бога — не «от следствий к причине», как у Фомы Аквинского, а от образа к Прообразу, от знака к смыслу. Бруно и Кампанелла, умирая и подвергаясь пыткам, которые бывали страшнее смерти, отстаивали не свой частный взгляд на истину и не свое право познавать мир научно, они отстаивали божественное достоинство человека и мира и каждой вещи в нем. Причем отстаивали даже не столько перед лицом инквизиции, а перед лицом появляющихся дельцов, которым природа нужна была в нераздельное пользование.
Изменение отношения к природе, произошедшее в эпоху Возрождения, можно проиллюстрировать крылатым изречением Николая Кузанского: «Вселенная — это сфера, центр которой — везде, а окружность — нигде» [14] . Для сравнения, в Средние века Вселенная считалась, в соответствии с метафизикой Аристотеля и космологией Птолемея, ограниченной непроницаемой «сферой неподвижных звезд». Беспредельность пугала и разум, и воображение. Земля, хотя и считалась центром мироздания — но все же худшей его частью (как «подлунный мир», низшая сфера, куда свет Единого доходит в наиболее преломленном виде), поэтому она недостойна того чтобы ее познавать и совершенствовать — все чаяния и устремления человека должны быть связаны с Небесами и посмертным воздаянием. От земли нужно просто бежать — per aspera ad astram, к звездам духа через тернии материи.
14
Хотя это изречение и восходит к неоплатоникам, но по духу ближе именно Возрождению.
В Новое время, наоборот, у Вселенной, образно говоря, не стало ни «окружности», ни «центра»: беспредельность ее была признана разумом, но она по-прежнему не только не влекла, но пугала разум и волю, требовала вооружиться против неизвестного доспехами науки. «Нет центра» — значит нет точки отсчета, нет смысла, нет опоры для жизни.
Только в эпоху Возрождения беспредельность непознанного влекла человека, вдохновляла его на подвиг познания, так как он знал, что Бог присутствует в природе повсюду («центр — везде»), а значит человек повсюду найдет в природе опору, жизнь и смысл. Современная наука знает только одну форму жизни — белковую, и только одно небесное тело, имеющее ее — Землю. Потому Космос должен казаться мертвой бездной, где лишь изредка на миг вспыхивают искры жизни. Мыслители Возрождения знали о бесконечно разнообразных формах живых существ, потому считали любой мир пригодным для жизни — и планеты, и звезды. Для них Космос был прекрасным населенным городом, где царят согласие и любовь.