История Гарри
Шрифт:
– Ну...
– неуверенно сказала она и принялась накручивать на палец каштановую прядь.
– Может, ты и прав, но...
– Успеешь еще отличиться, - заверил я.
– Точно тебе говорю. Но сначала надо посмотреть, что там за люди учатся, какие учителя. У нас вот в школе один очень не любит, когда с места отвечают. А другая только по списку вызывает или вообще как ей захочется, никаких там "спросите лучше меня, мисс Джонс!" Короче, первое время лучше помалкивать, а ушки на макушке держать.
– А если расспрашивать начнут?
– Ну,
– Сама тоже знакомься, только не начинай сразу грузить человека и выспрашивать, что он там прочитал и выучил! Спроси, кто он, откуда приехал, чем увлекается... ну там, братья-сестры, родители. Люди любят о таком рассказывать, заодно и узнаешь, что это за тип и чем дышит! А дальше уж решишь, можно с ним откровенничать или нет!
– Я попробую, - вздохнула Гермиона и посмотрела на меня с надеждой: - А можно, я на тебе потренируюсь?
– В смысле?
– не понял я.
– Ну, знакомиться... А то у меня как-то плохо это получается.
– А! Давай, конечно!
Следующий час прошел плодотворно: я изображал то одноклассника или одноклассницу, то строгую учительницу, то еще кого, а Гермиона старательно "знакомилась" со мной, выслушивала небылицы и старалась не встревать со своим ценным мнением и личными примерами.
– Сойдет, - заверил я, устав от болтовни.
– Главное, как поймешь, что очень хочешь высказаться, сперва сосчитай до ста. Если забудешь, о чем хотела сказать, значит, это было что-то не особо важное.
– Попробую, - повторила она и тяжело вздохнула, а потом вдруг спросила: - Гарри, а ты в школе со мной будешь общаться?
– А почему нет-то?
– не понял я.
– Ну, многие мальчики считают, что водиться с девочками стыдно, - пояснила Гермиона и засопела.
– Да ну, глупости какие, - махнул я рукой.
– Мне без разницы, в штанах кто-то или в юбке. Была б голова на плечах, а в голове — понималка.
– Это что?
– Понималка, - повторил я раздельно.
– Ну такая, чтобы соображать по жизни.
– Хм...
– Гермиона нахмурилась.
– Ладно... в этом я еще разберусь.
– Конечно, - не стал я настаивать.
– Давай о чем-нибудь другом поговорим?
– Ага... Гарри, а как так вышло, что тебя никто не узнает?
– живо спросила она.
– Я читала о тебе и в "Современной волшебной истории", и в "Возвышении и упадке Тёмных искусств", и в "Великих волшебных событиях двадцатого века", и...
– Я тоже читал, - хмыкнул я.
– Узнал о себе много нового! Кстати, а почему меня должны узнавать? Фамилии я никому не называл, а мало ли в Британии мальчишек по имени Гарри? А портрета в книжках нет. Да даже если б и был, кто узнает во мне годовалого ребенка?
– А шрам?
– въедливо напомнила она.
– Везде написано про твой шрам!
– А его не видно, - выкрутился я и сильнее начесал челку на нос. Надеюсь, в этом Хогвартсе нет строгих правил насчет стрижек для мальчиков и причесок для девочек.
– Немножко все-таки видно. Только
– Всем бы твою наблюдательность, - пробурчал я.
– Ладно. Я не хочу, чтобы в меня тыкали пальцами, поэтому сделал шрам не то чтобы невидимым, а просто... ну... неприметным. Если б у тебя была бородавка на носу, ты бы тоже не захотела, чтобы на нее пялились, разве нет?
– Конечно, но как ты это сделал?! Разве в учебнике есть такие заклинания? Я прочитала всё по первому курсу, но там ничего подобного не нашла... Или ты купил какой-нибудь справочник?
Вопросы сыпались с пулеметной скоростью, и я поднял руки.
– Помедленнее! Ничего я не покупал! Я это умею с тех пор, как себя помню... Ну, мы с Дадли прятались от других пацанов, нас никто не мог отыскать. Только тогда я не знал, что это волшебство.
– Вот это да!
– глаза Гермионы разгорелись.
– Ты вправду особенный! Я читала, что колдовать без палочки мало кто из взрослых волшебников умеет...
– ...и поэтому я стараюсь об этом помалкивать, - закончил я.
– И тебя тоже попрошу. Главное правило Ордена Молчальников — роток на замок. Сама понимаешь: это ж какое преимущество! Такое лучше про запас держать и никому не говорить, вдруг пригодится? Вдобавок завидовать станут, если узнают, а кому это надо?
– Понятно, - кивнула она, но тут же спросила: - А меня научишь?
– Попробую, - пожал я плечами.
– Это легко, если струны видишь. С палочкой даже проще, но и без нее можно.
Ну и, разумеется, следующие часа полтора я пытался объяснить Гермионе, что я имею в виду под "нитями" и "струнами", в чем между ними разница и как их увидеть. К тому моменту, как я выдохся, Гермиона заявила, что вроде бы что-то сумела разглядеть, а я, уже немного зная ее упрямство, был уверен, что скоро она сообразит, как с этим управляться. Может, еще и меня обставит!
Наконец я взмолился о передышке, и мы принялись за походный обед. Уж конечно, это были не бутерброды всухомятку: тетя Пэт с миссис Грейнджер навертели нам с собой пирожков, всучили даже суп и одноразовую посуду: тетя таким тоном сказала "Подогреешь!", будто не сомневалась, что я на это способен, а на робкое упоминание о термосе ответила — он тяжелый, а банку с крышкой не жаль и выбросить.
В поезде даже обычная еда кажется вкуснее, так что отобедали мы с большим удовольствием, а я еще купил у разносчицы кое-каких сластей на пробу. Гермиона от них отказалась (родители-стоматологи — это диагноз, и я сразу вспомнил "Чарли и Шоколадную фабрику", хотя Грейнджеры, конечно, до такого не доходили). Правда, съесть шоколадную лягушку не отважился — очень уж она натурально выглядела и прыгала! Зато в упаковке был вкладыш с портретом Дамблдора, ну, как в жвачке, только тут картинка двигалась. Наверно, эти вкладыши коллекционируют, решил я и спрятал карточку — вдруг получится обменять на что-нибудь ценное?