История Гиены. Хроника подлинного расследования [Книга I]
Шрифт:
Полной ясности в этом вопросе не существовало, поскольку в одних эпизодах жертвами и их близкими упоминались подозрительные звонки по телефону, предшествовавшие нападению, а в других ничего подобного не происходило.
Ещё одной любопытной деталью, на которую обратили внимание родители Нэнси, оказалась дата предстоявшего отъезда дочери. 20 декабря — т.е. через день после нападения — Нэнси должна была улететь к бабушке в Монтану, где ей надлежало пробыть две недели. Понятно, что отъезд девушки лишал преступника цели. Знал ли он об этих планах или его действия никак с ними не коррелировались? В ходе расследования детективы попытались выяснить кто из посторонних мог узнать о предстоящем отлёте Нэнси, но никаких заметных результатов эта работа не принесла. Потерпевшая не рассказывала о своих планах в школе, а те подруги, что были в них посвящены, заверяли, что ни с кем этой информацией не делились. Случайные люди, вроде почтальонов, коммунальных
В общем, вполне возможно, что отмеченное совпадение ничего не означало и являлось ничем иным, как игрой случая. Подобное стечение обстоятельств отвергать полностью никак нельзя, история уголовного сыска знает массу невероятных на первый взгляд совпадений, которые обещали прорыв в расследовании, но при проверке так никуда и не приводили. Вполне возможно, что и в данном случае мы видим пример такого вот многозначительного, но по сути совершенно случайного стечения обстоятельств.
Наконец, чтобы завершить анализ этого эпизода, укажем ещё один интересный момент, заслуживающий упоминания. При нападении на Нэнси Хаузер явно проявилась очень интересная поведенческая черта, присущая насильнику. Речь идёт о его довольно необычных вербальных (т.е. словесных) атаках. С одной стороны этот человек понимает, что особенности речи и голоса способны его демаскировать, поэтому он принимает меры по их искажению — разговаривает шёпотом, почти не открывая рта, стискивает зубы, но… при этом говорит он довольно много. Ещё более странной выглядит его манера обращаться с вопросами к жертве, рот которой он сам же и завязал. Об этом сообщали практически все девушки и женщины, причём если в предыдущих эпизодах преступник иногда развязывал рот жертве, дабы та могла ответить на заданный вопрос, то при нападении на Нэнси Хаузер подобного не случилось вооще. Преступник практически всё время разговаривал сам с собою и такой монолог нельзя не назвать странным.
При этом следует иметь в виду, что подавляющая часть сексуальных преступников либо вообще не ведёт разговор с жертвой, либо ограничивается минимальным общением. Более того, насильники прямо запрещают жертве говорить, опасаясь быть втянутыми в беседу, в результате чего потеряют контроль за ситуацией. Разумеется, могут быть определенные отклонения от этого правила, связанные обычно с употреблением алкоголя или наркотиков, но это явно не рассматриваемый нами случай.
Так с чем мы имеем дело? Присущая преступнику потребности говорить представляется своего рода психологической компенсацией некоего психотравмирующего события, проявлением неуправляемой (или плохо управляемой) потребности утвердить собственный статус доминирующего партнёра. Этому человеку очень важна вербальная составляющая процесса изнасилования — в ней он реализует потребность признания своей мужской состоятельности (это именно то, чего ему не хватает в жизни). Перед нами, очевидно, следствие перенесенной преступником психологической травмы, от которой он так и не оправился. Другими словами, совершаемые им изнасилования это не только способ удовлетворения полового влечения, но и попытка поднять собственную самооценку.
Но нормальный среднестатистический мужчина, уверенный в своих силах и знающий себе цену, в такого рода подтверждениях не нуждается. Учитывая, что насильник имел маленький пенис — а это мы уже расцениваем как доказанный факт — можно почти не сомневаться в том, что данная аномалия развития доставила ему много разочарований и переживаний. Негативные эмоции, испытанные прежде этим человеком, так или иначе оказались связаны с лицами противоположного пола. По-видимому, все попытки будущего преступника выстроить с ними интимные отношения оказались безрезультатны. Вместо симпатии и заботы Гиена сталкивался с насмешками и пренебрежением, все его попытки сближения с женщинами заканчивались одинаковым разочарованием. Можно не сомневаться в том, что упомянутый негативный опыт оказался приобретён ещё до того, как этот человек стал совершать изнасилования. Мы не можем судить о том, кто виноват в возникновении данной проблемы, вполне возможно, что значительная часть вины лежит на женщинах, лишённых необходимой деликатности и не особенно церемонившихся там, где надлежало проявить внимание и чуткость.
Увы, так бывает! Жизнь даёт нам массу примеров того, как неумение женщин правильно вести себя с половыми партнёрами приводит к последствиям воистину трагическим. В этой связи можно вспомнить американского серийного убийцу Артура Шоукросса, имевшего тот же физический недостаток, что и герой настоящего повествования. Его половой орган был весьма невелик — около 6 см. — и любые шуточки или иронические комментарии по этому поводу Шоукросс всегда воспринимал чрезвычайно болезненно. За убийство двух детей — мальчика десяти лет и девочки восьми — его в 1973 г. осудили на 25 лет. Из этого срока Шоукросс пробыл за решеткой 15
Несмотря на маленький размер пениса и далеко не юношеский возраст — а Шоукроссу на тот момент уже исполнилось 42 года — Артур демонстрировал весьма завидную сексуальную активность. Можно даже сказать анекдотичную одержимость. Помимо своей «основной жены», той самой, которая добилась его освобождения, он быстро отыскал ещё одну женщину, с которой закрутил интрижку. Эта женщина доверяла Артуру до такой степени, что разрешила пользоваться своей автомашиной. Разъезжая на ней, Шоукросс принялся регулярно наведываться в район «красных фонарей», где быстро стал популярен среди тамошних див. В общем, наш пострел везде поспел…
В период с марта 1988 г. по январь 1989 г. Артур Шоукросс убил 12 проституток. Подозрений в свой адрес он не возбуждал и разоблачили его, в общем-то, случайно. Во время следствия убийца объяснил, что расправлялся с теми женщинами, которые позволяли себе посмеяться над небольшим размером его полового органа. Если женщина не допускала каких-либо бестактных комментариев или действий, то Шоукросс прекрасно с нею ладил и впоследствии не раз возвращался.
В случае Артура Шоукросса мы видим пример прямо-таки смертельной мстительности человека, неспособного простить перенесенную обиду. И хотя у насильника, орудовавшего в районах восточного Сакраменто, компенсация за испытанное от женщин унижение имела отложенный характер и реализовывалась такая компенсация не в форме убийства, а в форме изнасилования, психологический механизм «мщения» в обоих случаях весьма схож.
Тем не менее, имелось одно серьёзное различие: Шоукросс не разговаривал со своими половыми партнерами, более того, своим знакомым проституткам он прямо приказывал прикидываться мёртвыми. У него не было потребности в вербальной агрессии, поскольку он ощущал себя «мужчиной на сто процентов», знал, что он востребован женщинами. С одной женщиной он живёт, словно муж с женою, с другой — встречается, чтобы заниматься сексом, а если потребуется, он завсегда отыщет новых подружек… С насильником, нападавшим на женщин в восточном Сакраменто, ситуация диаметрально противоположна — тот не был женат, у него не было постоянной подружки, он не общался с проститутками и вообще избегал женщин. Он был глубоко уязвлен перенесенными некогда обидами, он жил в их плену, точно заключенный в карцере. У этого человека не было постоянного сексуального партнера и вся его половая жизнь — по крайней мере во второй половине 1976 г. — сводилась к диким нападениям на одиноких девочек и молодых женщин. Кстати, сам выбор объекта посягательства косвенно подтверждает этот вывод — преступник искал юных девочек или, говоря иначе, незрелых женщин, в том числе и потому, что со зрелыми женщинами ему справиться было психологически труднее. Он сознавал, или по крайней мере, опасался того, что зрелая женщина прекрасно поймёт его мужскую несостоятельность и в душе будет презирать его. Гиена хотел, чтобы его боялись, но при этом он сам боялся презрения, поскольку таковое лишало его психологической компенсации. Другими словами, зрелая женщина могла бы насильника «обломать», очень больно унизить насмешкой над его физическим недостатком. Да, он мог бы в отместку ударить её ножом, изуродовать и даже убить строптивицу, но меньше-то страдать от этого не стал бы!
Как это ни покажется кому-то странным, повторим ещё раз — насильник боялся зрелых красивых женщин. Именно поэтому его так поразила реакция Джойс Лоув, которая нашла для него слова одобрения. Джойс была умной женщиной, попытавшейся максимально смягчить ярость нападавшего и минимизировать последствия его агрессии. Все её действия с психологической точки зрения оказались совершенно правильны, но нас в данном случае интересуют не они, а реакция насильника. Тот удивился, потому что никак не ожидал услышать от зрелой женщины нечто подобное тому, что сказала Джойс…
Почему данным деталям уделяется столько внимания? Какой в них практический толк?
Как мы увидим из дальнейшего, психологи, привлеченные к расследованию преступлений, совершенных насильником, сделают вывод, будто тот женат, либо проживает совместно с женщиной. Причём эти психологи даже возьмутся предсказывать специфику отношений внутри этой пары. Вывод этот представляется ошибочным, уводящим расследование совершенно не в ту сторону, в какую следовало. То, что преступник одиночка, довольно очевидно показали детали его поведения во время нападения на Нэнси Хаузер, и остаётся лишь пожалеть о том, что психологи не увидели этих деталей.