История Гиены. Хроника подлинного расследования [Книга II]
Шрифт:
Тут необходимо пояснить, что весьма сомнительные по своей сути идеи психоанализа Зигмунда Фрейда чрезвычайно популярны в США, а одной из базовых идей Фрейда является предположение о ранней сексуальности, связанной у мальчиков с образом матери. В русской культурной традиции ничего подобного нет, поэтому если бы отечественный серийный насильник вдруг заплакал бы и стал извиняться перед «мамочкой», то никто бы ничего не понял. Но для Америки подобный монолог полон подтекстов и представляется оправданным.
Кроме того, в этой связи можно упомянуть историю Эдмунда Кемпера, серийного убийцы из Калифорнии, ставшего широко известным к 1977 г. Родившийся в декабре 1948 г. Кемпер прославился, если можно так выразиться, в апреле 1973 г. после того, как стало известно о совершенном им убийстве матери,
Имя Эдмунда Кемпера (род. в декабре 1948 г) и обстоятельства его жизни хорошо известны любому, интересующемуся криминальной психологией и историей уголовного сыска. В числе жертв этого серийного убийцы оказалась и его собственная мать, которую он не только забил молотком, но и надругался над телом, преследуя некие, полные садистского символизма цели. Кемпер отрезал голову трупу, совершил оральный половой акт, после чего устроил символическое уничтожение языка, которым жертва якобы «постоянно оскорбляла» его. Убийца вырезал язык, попытался перемолоть его в бытовом измельчителе, а после того, как ничего из этой попытки не получилось, искромсал ножом и выбросил. Голову матери Кемпер разместил во дворе под деревом таким образом, чтобы она «смотрела» на окно спальни, в которой преступник через несколько часов изнасиловал и убил её подругу.
Во время суда в ноябре 1973 г. и последующего пребывания за решёткой Эдмунд Кемпер весьма пространно рассуждал о том преследовании и эмоциональном давлении, которым подвергался со стороны матери. Собственную мать он ненавидел и, убивая молоденьких девушек, якобы, символически убивал собственную мать… Ну, а потом убил её по-настоящему. Можно сомневаться в том, насколько эта схема правдива, но нас сейчас интересует не вопрос об искренности Кемпера, а восприятие его разглагольствований массовым американским сознанием. Можно сказать так, что с точки зрения американского обывателя для серийного преступника и извращенца иметь проблемы с матерью — это нормально. Тем более, что и Зигмунд Фрейд, отец психоанализа, подчеркивал важность образа матери в процессе становления юношеской сексуальности.
Так что коннотации, которые напрашиваются к «монологу плачущего Гиены», совершенно понятны американцам. В Америке такое было не только возможно, но и несло некий скрытый смысл, а вот в России, думается, подобный номер вызвал бы только улыбку.
Есть замечательное доказательство того, что преступник ломал комедию.
Когда Гиена ходил по гостиной и причитал нечто о собственной «мамочке», он в какой-то момент переключился на необходимость денег, дескать, ему надо купить бензин, а то он не сможет поехать к «любимой маме». И вот тут Маргарет Хэйворт простодушно сказала насильнику, что наличных денег у них в доме нет, но одна может выписать ему чек. Логика жертвы совершенно понятна — женщина хотела, чтобы этот негодяй поскорее куда-нибудь убрался, но нам интересна реакция преступника. Тот моментально прекратил свои стоны и хныканья и резко оборвал Маргарет, пригрозив убить, если она не замолчит. Если бы Гиена действительно находился в состоянии бреда, то предложение выписать чек не противоречило логике его сюжета, и преступник ответил бы без колебаний «конечно, выпиши, мне нужны деньги». Но поскольку никакого бредового состояния не было и в помине, преступник заподозрил, что над ним попросту иронизируют… ну,
Но Гиена расценил её слова именно как издёвку и решил, что его маленькая комедия провалилась… Поэтому он резко оборвал Маргарет, прекратил свои стенания и в течение нескольких следующих минут покинул место совершения преступления. Если бы он действительно находился внутри галлюцинации, то ничего этого не произошло бы — он продолжал бы ещё час или больше бегать по дому, хныкать, носиться с посудой из кухни в спальню и обратно… То, как Гиена отреагировал на слова женщины и последующие действия преступника совершенно однозначно свидетельствуют о том, что тот всё время оставался адекватен и внимательно следил за окружающей обстановкой.
В состоянии шизофренического бреда такое поведение невозможно.
Никаким шизофреником Гиена не был и никаких бредов не переживал, его попытка сыграть роль «тихого идиота» явилась своеобразной реакцией на газетные публикации. И тут, кстати, с преступником можно согласиться — в его положении представляется совершенно разумным прикидываться тем, кем не являешься на самом деле…
Автор подозревает, что своими рассуждениями до некоторой степени дезориентировал и даже запутал читателя. Чтобы не морочить головы всем, читающим этот текст, и не множить избыточных сущностей, автор считает необходимым высказать собственное суждение по версии возможного появления осенью 1977 г. имитатора Гиены.
По мнению автора, никакого имитатора в тот интервал времени ещё не появилось. Все, описанные ранее эпизоды, совершались Гиеной. Но само предположение о появлении имитатора и всё возрастающие неопределенности явственно указывают на совершенно провальную политику правоохранительных органов Калифорнии в области информационного сопровождения проводимого расследования. В каком-то смысле калифорнийские правоохранители оказались заложниками собственных ошибочных решений, которые выразились в чрезмерной открытости и необоснованных предположениях о личности преступника, совершенно излишних в той обстановке.
Сейчас, по прошествии многих десятилетий, мы можем гадать о том, совершил то или иное посягательство именно Гиена или же вместо него действовал насильник-имитатор. Но надо ясно понимать, что такого рода споры во многом субъективны и голословны, грубо говоря, мнение одного человека противостоит мнению другого — это подход ненаучный и неконструктивный.
Нам важно признать сейчас, что к концу октября 1977 г. Группа «Западня» и правоохранительное сообщество штата Калифорния в целом оказались в очень сложном положении — они были шокированы возобновлением нападений Гиены и дезориентированы большим количеством нестыкующихся между собой свидетельских показаний. Дополнительную помеху расследованию создавали вполне логичные предположения о появлении насильника-имитатора.
И самое главное заключалось в том, что представлялось совершенно непонятным, кого же именно они ищут: сотрудника полиции? работника телефонной компании? действующего военнослужащего военно-воздушных сил? уголовника-рецидивиста? или обычного параноидального шизофреника?
Глава 2. «Ты хочешь, чтобы я отрезал тебе пальцы?»
Во второй половине дня 27 октября 1977 г., т.е. менее чем за двое суток до нападения на Эрика и Маргарет Хэйворт, примерно в 5 км. к северу от их дома разыгралась странная сцена. Роксанна МакМил (Roxanne McMeel), 36-летняя владелица дома на Ревелсток драйв (Revelstok Drive) в Цитрус-Хайтс, вернувшись из поездки в магазин, с удивлением обнаружила входную дверь запертой. Роксанна умышленно оставила дверь открытой, дабы старший сын мог беспрепятственно попасть в дом после школы (всего у Роксанны было трое детей, старшему мальчику — 14 лет). И вот теперь оказывается запертой! Причём сын закрыть её не мог — он вообще не имел ключа…