История города Рима в Средние века
Шрифт:
В Ordo, написанном в 1143 г., каноник Бенедикт, включивший в свой список так же Mirabilia, дает следующее описание пути, по которому направлялась процессия: «Папа выходит через (Латеранское) поле у церкви Св. Григория in Martio, проходит под аркой водопровода (Martia, по имени которой называется церковь Св. Григория), подымается на большую дорогу, минует находящуюся справа церковь Св. Климента и поворачивает налево к Колизею. Затем он проходит через Arcus Aurea (арка, ведущая к форуму Нервы) перед форумом Траяна (т. е. Нервы), идет до церкви Св. Василия (ныне delle Annunziatine), подымается в гору близ Militiae Тиберия (Torre delle Milizie), спускается мимо S.-Abbacyrus, минует церковь s. Apostoli, направляется влево к via Lata, сворачивает вдоль via QuirinaiisK S.-Maria in Aquiro, достигает арки della Pieta, затем идет к Марсову полю мимо церкви Св. Трифона близ Poslerulae и доходит до моста Адриана. Пройдя мост, он выходит через Porta Collina, возле храма и замка Адриана, минует обелиск Нерона, проходит через портик возле грибницы Ромула и затем подымается в Ватикан, в базилику апостола Петра».
«По окончании обедни перед базиликой совершается коронование папы, после чего он садится на лошадь и уже коронованный направляется в процессии обратно следующим «священным путем»: через портик и вышеназванный мост папа
Таким образом, для торжественных христианских процессий создалась новая via sacra, последний отдел которой – от Колизея до Латерана – получил название sancta via. Папские процессии намеренно проходили под триумфальными арками языческих времен. На пути этих процессий встречались и христианские, и языческие памятники, чередуясь друг с другом, и тем не менее в то время даже в книгах ритуалов явное предпочтение отдавалось языческим памятникам. В Mirabilia они все перечислены; не забыт в них так же и дворец префекта Кромация в округе Parione, у которого размещались евреи, встречая процессии. Эта римская постройка, находившаяся близ церкви Св. Стефана in Piscina и в то время еще существовавшая в виде развалин, описана в Mirabilia под именем Templum Olovitreum, т. е. особенно искусного сооружения, которое было разукрашено мозаикой, сделано сплошь из стекла хрусталя и золота и снабжено принадлежностями астрономии со всеми небесными знаками. Здесь же сообщается, что этот изумительный дворец был разрушен Себастианом и Тибуртием, сыном префекта Кромация.
Таким образом, в Ordo Romanus мы находим подтверждение топографических сведений, сообщаемых в Mirabilia; помимо того, это описание города, несмотря на всю свою примитивность, часто оказывается согласным также и с теми выводами, к которым приводит современная археология. Кроме местных преданий, автор Mirabilia черпал свои данные из разных источников. Самыми древними источниками были Curiosum и Notitia; деления города на округи автор, однако, не заимствовал из них, так как оно в его время уже не имело значения. Он удовольствовался обзором стен, ворот, холмов и мостов, лишь несколько изменив порядок этого обзора. Автор останавливается предпочтительно только на главных отделах: дворцах, термах, триумфальных арках и театрах; но числовые указания не приведены им и описание очень сбивчиво. Затем, на пользу и к удовольствию паломников, он перечисляет кладбища и места, прославленные в истории мучеников; эти сведения почерпнуты им из церковных книг Stazioni Pontificale и мартирологов. Последнее обстоятельство ввело, между прочим, в заблуждение одного из переписчиков Mirabilia: поглощенный всецело святцами, этот наивный переписчик принял за мартиролог Fasti Овидия, из которых автор часто делает позаимствования. Далее следует несколько отделов, размещенных в разных списках в различной последовательности: о стоявшем в Риме украшении в виде кедровой шишки; о Капитолии; о храме Марса в Риме; о мраморных копях; об императорских судьях в Риме; о колонне Антонина. Затем, со многими повторениями, описывается Ватикан, замок св. Ангела, гробница Августа, Капитолий, форумы, Палатин и другие холмы; приводится история бронзовых коней перед Латераном и в заключение говорится о постройке Пантеона и о ведении Агриппы.
Чтобы дать понятие об общим характере описаний в Mirabilia, мы приводим из них несколько выдержек. «Здесь (близ форума) находится храм Весты, в котором, по преданию спал Дракон; об этом можно прочесть в житии св. Сильвестра; а там – храм Паллады, и форум Цезаря, и храм Януса, который, как утверждает Овидий в своих Fasti, предвидел все совершающееся в году от его начала и до конца; ныне этот храм называется башней Ченчия Франджипане». О развалинах на Палатине, который назывался так же Palanlius mons, упоминается лишь вкратце: «Внутри Palatium находится храм Юлия; напротив Palatium – храм Солнца; на том же самом Palatium помещается храм Юпитера, называемый Casa major». О Circus Maximus: «Цирк Приска Тарквиния, изумительно красивый, с сиденьями, расположенными на столько большими уступами, что зрители совсем не загораживали друг другу зрелища; наверху находились аркады, украшенные сплошь стеклом и желтым золотом; на верху помещались дома Palatium, и здесь 14 мая женщины садились кругом и смотрели на происходившие игры; в середине стояли два обелиска (aquliae), один поменьше, имел 87 футов высоты; другой, более высокий, 122 фута. Наверху триумфальной арки, стоявшей у входа, поставлен был вызолоченный, бронзовый конь, который, казалось, готов был умчаться, унося на своей спине воина; на арке, находившейся на противоположном конце, стоял другой конь, так же бронзовый и вызолоченный. На высоте Palatium, откуда можно было видеть игры, находились места, назначенные для императора и королевы». «Против храма Траяна, где еще доныне сохранились двери этого храма, стоял храм Зевса». «Возле Schola Graeca находился храм Лентула; на другой стороне, где теперь стоит башня Centius de Origo, был храм Вакха. В Elephantus были храм Сивиллы, храм Цицерона in Tulliano, храм Зевса, с золотой беседкой внутри его, и храм Severianum» «На Марсовом поле храм Марса; здесь 1 июля избирались консулы, которые сохраняли свои полномочия до 1 января; если избранный консулом оказывался невиновным ни в каких преступлениях, то он утверждался в этом сане. В этом храме римские победители выставляли rostra кораблей, служившие предметом зрелища для всех народов». «Вверху над фасадом Пантеона были поставлены два бронзовых, вызолоченных тельца. Против дворца Александра находились два храма Флоры и Фебы Позади дворца, где теперь помещается раковина-чаша,
Древние памятники часто обозначаются в Mirabilia по имени церквей, которые были построены на развалинах этих памятников; но, как мы видели, речь идет почти исключительно только о древних памятниках: поэтому Mrabilia представляют настоящее археологическое описание Рима того времени, когда Италия приняла смелое решение освободиться от варварства Средних веков и свергнуть с себя иго церковной власти и чужеземной тирании. Как археологическое воспроизведение древнего города, книга Mirabilia является таким образом логически связанной с эпохой провозглашения независимой городской общины. Можно с вероятностью предполагать, что в то время Mirabilia были излюбленной книгой сенаторов. Ее автором мог быть только римлянин. С полным сознанием того, что его работа преследует в сущности археологические задачи, он говорит об этом в таких словах: «По мере наших сил мы приложили старание дать на память потомству возможно ясное описание этих и многих других храмов и дворцов, существовавших в золотом городе в языческие времена и принадлежавших императорам, консулам, сенаторам и префектам, и все эти здания, блиставшие своими украшениями из золота, серебра и бронзы, из слоновой кости и драгоценных камней, мы описали так, как читали о них в древних хрониках, видели собственными глазами и слышали в преданиях».
Схоласту-автору Mirabilia археолог будет признателен и в наше время. Критически относясь к книге, он различит в ней то, что заслуживает доверия, от того, что ошибочно, и извлечет из нее немало полезного. Во всяком случае до Флавия Блонда автор Mirabilia сделал первую попытку воспроизвести картину Рима, обращенного в развалины, – изобразить город в его исторических памятниках. Но, конечно, в книге Mirabilia (так же, как и во всех других археологических исследованиях) древний город встает перед нами лишь как бы в тусклом свете луны. На создания истории, как бы ни были они величественны, время налагает печать разрушения.
Последующие поколения прилагают все свое рвение к тому, чтобы найти в уцелевших остатках свидетельство прошлого, но не узнают и половины того, что в свое время, на месте, было известно каждому ребенку.
3. Легенды о статуях в Риме. – Вергилий в Средние века. – Вергилий в образе пророка и некроманта. – Волшебник Вергилий в Риме и в Неаполе. – Сведения об этом в конце XII века. – Рим XII века в описании раввина Веньямина Тудельского
Только что изложенное археологическое описание средневекового Рима дает нам случай высказать еще некоторые другие соображения. Нельзя не признать странным того обстоятельства, что Mirabilia, будучи произведением века романтической поэзии имеют тем не менее характер строго археологического исследования, так как всему легендарному в них уделено очень мало внимания. Церковь сохраняла сказания о мучениках, но языческие легенды она игнорировала. Сказочный элемент вообще не свойствен чувству итальянских народов; в этом направлении работа воображения не может идти успешно в стране, которая так богата историческими образами и в которой небо всегда ясно. В Mirabilia мы находим поразительно мало легенд, и, что составляет чисто римскую особенность, почти все они относятся к статуям.
В то время, когда ваяние было в полном упадке, благородные произведения этого искусства, уцелевшие в Риме, должны были вызывать общее изумление. Такое впечатление не могли не испытывать в особенности те иноземные пилигримы, которые, подобно Гильдеберту Турскому, обладали образованием. При виде статуй, казавшихся какими-то волшебными созданиями, эти пилигримы должны были приходить в такой же восторг, как некогда язычники. Народ, который позабыл произведения древней поэзии и уже не мог понять их, чувствовал в статуях воплощение идеалов классического мира непосредственнее и живее, чем во всех других памятниках древности. Нигде больше искусство не могло создать подобных мраморных изваянии; как пришельцы из иного мира, они продолжали стоять на своих местах, окруженные развалинами терм и храмов. Казалось, боги Греции взирали глазами этих одиноких изваяний на человечество, когда, низведенное до варварского состояния, оно сначала, под влиянием Востока, было охвачено движением крестовых походов и затем, с возрождением римского права и римской республики, стремилось воскресить в своей памяти красоты язычества. Замечательная легенда о мраморной Венере в Риме прекрасно характеризует настроение, в котором находились в то время люди. Какой-то юноша, шутя, надел мраморной Венере на палец кольцо, и она, как бы в знак состоявшегося обручения, удержала это кольцо в своей руке. Эта грациозная легенда внезапно обнаружила присутствие в людях смутного сознания того, что их существование неразрывно связано с древней культурой, и вместе с тем предсказала, что с течением времени они вернутся к знанию и к прекрасным формам язычества. Но легенды, слагавшиеся о римских статуях, свидетельствуют только, что в то время эти забытые создания греческого гения оставались в действительности непонятными для людей, впавших в варварское состояние. Видеть статуи можно было только в Риме, так как раньше чем было приступлено к раскопкам, нигде более не существовало столько мраморных и бронзовых статуй. Авторами легенд о статуях в Риме могли быть одинаково и римляне, и иноземцы, и некоторые из этих легенд, без сомнения, были созданы возбужденной фантазией северных пилигримов. Удивительная история о бронзовой статуе на Марсовом поле, – которая указывала пальцем на землю, имела на голове надпись: стучись здесь (hic percute) и была разгадана знаменитым папой Гербертом, – обязана своим происхождением конечно, какому-нибудь пилигриму, бредившему о волшебных сокровищах Рима, будто бы зарытых в землю. И действительно эта легенда полна смысла: она свидетельствует о тайнах древнего мира, погребенного в недрах города. В настоящее время тот, кто бродит среди развалин Рима, по разоренному Форуму, по Марсову полю или в опустелых термах, порой так же останавливается и восклицает: hic percute! Бесчисленные прекрасные создания еще доныне покоятся здесь, в глубине земли, в ожидании магического слова или случая, которые заставили бы раскрыться могилы, скрывающие эти создания.
По словам Mirabilia, Ромул поставил в своем дворце собственное золотое изображение с таким изречением: «Не упадет, пока дева не родит», и эта статуя низверглась, как только родился Спаситель. Далее, в Mirabilia упоминается легенда о другой статуе, которая обратилась с речью к императору Юлиану, отступившему от своей веры, и убедила его вернуться к язычеству. Даже наиболее замечательные легенды светского характера, сообщаемые в Mirabilia, относятся также к статуям; нашим читателям уже известны сказания о конной статуе Марка Аврелия, о двух мраморных колоссах и о статуях на Капитолии, звонивших в известных случаях