История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней, Мелвин Мунго

История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

на обложку

Мелвин Мунго

Шрифт:

К чести Голицына, несмотря на отсутствие военного опыта и тот факт, что армия зашла уже так далеко, он в этот момент отказался от бесполезной операции. Как резонно заметил историк Роберт Мэсси, «он не был расположен начинать штурм. Люди устали, воды не хватало, а необходимого для осады снаряжения было недостаточно» [75] . В таких неблагоприятных обстоятельствах русский военачальник попытался применить свое дипломатическое искусство. Однако он был не в том положении, чтобы убедить Селим-Гирея I, не говоря уже о том, чтобы принудить его к соглашению. Крымский хан решительно отверг предварительные условия Голицына – отказаться от набегов на Украину и отменить дань, которую платила Россия. Не имея возможности ни добиться соглашения, ни штурмовать Перекоп, Голицын был вынужден повернуть назад и смириться с унизительным отступлением. Вторая кампания также закончилась катастрофой и потерей 35 тысяч человек – двадцати убитыми и пятнадцати пленными [76] .

Ibid.

Ibid. P. 88–89.

Явная

неудача военных походов Голицына сильно подорвала влияние регентши царевны Софьи, которую в сентябре 1689 г. сместил ее брат Петр. Он стал соправителем России вместе со своим болезненным единокровным братом Иваном. Смена власти в Кремле привела к тому, что Голицына обвинили во всех неудачах, лишили боярского звания и привилегий и отправили в ссылку на далекий север, где он «влачил жалкое существование» до самой своей смерти в 1714 г. [77] . Причиной опалы были не только неудачные походы против крымцев, но и тот факт, что в беспощадном династическом конфликте он принадлежал к проигравшей стороне. Василий Голицын – типичный пример трагической фигуры в российской истории. Ему повезло остаться в живых, но если бы Петр поверил ему и снова призвал на службу, этот талантливый государственный деятель и модернизатор мог бы внести большой вклад в развитие России [78] .

Ibid. P. 104.

Опала и ссылка В. В. Голицына не привели к уничтожению знатного рода Голицыных. В 1917 г. князь Николай Дмитриевич Голицын (1850–1925) непродолжительное время был последним председателем Совета министров Российской империи.

На далеком севере единственный русский морской порт Архангельск замерзал на целых полгода. В незамерзающем Мурманске порт построили только в 1915–1916 гг., чтобы компенсировать закрытие турками Босфора, в результате чего русским и их союзникам был закрыт выход из Черного моря. Более того, в конце XVII столетия на Балтике доминировала Швеция, препятствовавшая экспансии России, пока Петр не добился военных успехов и в 1703 г. основал Санкт-Петербург. Тем временем, через шесть лет после прихода к власти Петр оказался втянутым в кампанию на юге, которая открыла «новую эру в русско-турецких отношениях, а также в русской истории» [79] . Теплые воды Черного моря предлагали заманчивую альтернативу для расширения империи и торговли. Но были и другие факторы. Возобновление крымских набегов на Украину и международное дипломатическое давление вынудили Россию к военным действиям на этом театре.

Akdes N. Kurat and John S. Bromley. The Retreat of the Turks, 1683–1730 // J. S. Bromley (ed.). Cambridge New Modern History. Vol. VI: The Rise of Great Britain and Russia. Cambridge: University Press, 1970. P. 625.

Ввиду того что Россия не сумела сколько-нибудь эффективно воздействовать на Турцию, Польша угрожала заключить сепаратный мир с Блистательной Портой – центральным правительством Османской империи. Эти интриги вызывали резкую реакцию России. Ее стратегия преследовала три цели: во-первых, сохранить договор с западным союзником, во-вторых, унизить Стамбул, а в-третьих, наказать Крымское ханство. Как изящно сформулировал современный биограф Петра Великого, две последние цели, «уязвить турок и подавить крымцев», соответствовали желанию молодого царя увидеть в действии свою любимую армию, построить флот, который бы свободно входил в Черное море, и проложить новые торговые пути [80] .

Massie. Peter the Great. P. 137.

В отличие от неудачных походов Голицына, Петр разработал новую систему развертывания войск и систему снабжения, а также применил обходной маневр. Он не направился прямо к Перекопу и Крыму, как во время предыдущих кампаний, а решил подорвать влияние Османской империи в регионе двумя ударами, захватив турецкие крепости в устьях Дона и Днепра. Такой двойной успех обеспечил бы русским доступ в Черное море и оперативный простор для нового флота. Снаряжение и продовольствие для двух армий доставлялись не по степи с помощью повозок, запряженных быками, а гораздо эффективнее – на речных баржах. Главной целью Петра была крепость Азов на самом южном рукаве Дона, приблизительно в 24 километрах вверх от устья.

Тем не менее первая попытка, в 1695 г., захватить турецкую крепость окончилась неудачей. Снабжаемый по морю Азов выстоял против атак русской армии. Осада длилась с июня по октябрь, но ни к чему не привела, несмотря на несомненную энергию Петра, который руководил операцией как царь и главнокомандующий, а как бомбардир «Петр Алексеев» лично стрелял из пушек по врагу. Недостатки в управлении и в тактике, а также низкое качество инженерной и артиллерийской поддержки значительно ослабили эффективность действий русских. 12

октября после очередного неудачного штурма Петр снял осаду и повернул назад, направившись вверх по течению Дона. Осеннее отступление среди проливных дождей и вздувшихся рек, продлившееся больше семи недель, превратилось в катастрофу. Преследуемые крымцами в условиях недостатка провианта русские потеряли «больше жизней и амуниции, чем за всю летнюю осаду» [81] .

Ibid. P. 140–141.

Петр, оправдывая свое будущее прозвище, сделал соответствующие выводы и извлек уроки из неудачи при Азове и из ее катастрофических последствий. Зимой 1695/96 г. он приказал построить новый флот в Воронеже, в верховьях Дона, и сам руководил строительством, «везде проявляя свою неуемную энергию» [82] . К маю 1696 г. у него была флотилия из тридцати военных кораблей, способных выходить в море, и до одной тысячи барж для транспортировки войска. Собранная для второго похода на Азов русская армия была не только в два раза больше по численности, но и лучше технически оснащенной. У нее имелось еще одно преимущество – значительно ослабленный противник. Удивительно, но за год, прошедший до начала второй осады, турецкий гарнизон так и не смог устранить повреждения, нанесенные оборонительным сооружениям крепости. Такая непростительная в военном отношении беспечность была тут же обнаружена и наказана. Обеспечив мощную поддержку с земли и моря и воспользовавшись брешами в обороне противника, русские предприняли решительный штурм, и в июле 1696 г. турки капитулировали. Однако крепость Азов не подходила на роль военно-морской базы. На северном побережье Азовского моря Петр основал город Таганрог и верфь, где за три года были построены четырнадцать судов. Азовскую флотилию нельзя назвать полноценным флотом, но ее создание ознаменовало важный шаг в распространении российского влияния на Крым и Черное море.

Riasanovsky. P. 219.

Несмотря на заметный тактический успех Петра при Азове, первый в противостоянии с Османской империей, до стратегической победы в войне с Турцией было далеко. Время триумфа еще не пришло: мудрый царь осознал, что у его страны нет ни сильных союзников, ни внутренних ресурсов для победы в широкомасштабной войне против Османской империи. Поэтому он предпочел не расширять, а укреплять южные границы России. Более того, у страны не было сильного и опытного флота. Петр организовал масштабную дипломатическую миссию, так называемое Великое посольство, в Италию, Голландию и Англию с целью установления дружеских связей и приобретения необходимых технических знаний. В 1697–1698 гг. Петр провел за границей восемнадцать месяцев, наблюдая за жизнью современных европейских государств, в том числе Пруссии, империи Габсбургов, Голландии и Англии. Путешествовал он инкогнито, под именем Петра Михайлова, и работал корабельным плотником на голландской и английской верфях [83] .

Инкогнито Петра никого не могло обмануть. Он просто хотел сделать свой визит неофициальным, чтобы иметь возможность учиться и избежать утомительных и стеснительных придворных формальностей.

Результаты длительной зарубежной поездки Петра были неоднозначными. Ему не удалось создать новую коалицию против Османской империи, однако он многому научился, не в последнюю очередь в области государственного управления и морского дела. Пока он был за границей, переговоры с Турцией продолжались. Наконец, 14 июля 1700 г. в Константинополе был подписан мирный договор, согласно которому Россия сохраняла за собой Азов и Таганрог. Но, возможно, более важным было то обстоятельство, что турки отозвали претензию Крымского ханства на ежегодную дань, которая давно вызывала раздражение московских правителей. Кроме того, русские паломники получали доступ на Святую землю, что могло считаться серьезной религиозной уступкой со стороны Османской империи. Защита особых «прав и привилегий» впоследствии стала источником спора за контроль над святыми местами между христианскими церквями, который способствовал началу Крымской войны. Тем временем центр событий быстро перемещался в другой регион.

В 1700 г. Петр, заключивший союз с Саксонией, Польшей и Данией, объявил войну Швеции, во главе которой стоял юный король Карл XII, – началась великая Северная война. На протяжении почти десяти лет шведы и поляки (после того, как королем избрали Станислава, они воевали против России) предприняли несколько походов, глубоко проникая на русскую территорию, но решающего успеха не добились. В начале лета 1709 г. Карл XII переоценил свои силы: у его значительно ослабленной армии заканчивался провиант. Шведский король при поддержке украинского войска гетмана Ивана Мазепы решил осадить Полтаву, маленький укрепленный город в Левобережной Украине на пути из Киева в Харьков, где были собраны значительные припасы [84] . На защиту города стал не только гарнизон и жители – русская армия подошла к Полтаве и построила укрепления на реке Ворскле, частично изолировав шведов.

За подробный рассказ о Полтавской битве автор благодарен Виктору Мирошнюку, экскурсоводу музея Полтавской битвы, с которым он познакомился 10 апреля 2015 г.