История Левино Алигьери
Шрифт:
– Сбегаешь? – вдруг услышал я за спиной.
От неожиданности я вздрогнул и повернувшись, увидел разочарованное лицо Винченцо.
– Нет, просто ухожу, – ответил я.
– Это больше похоже на побег, – в его голосе звучало недовольство смешанное с разочарованием.
– Ты же хотел, что бы я ушел? – я вопросительно уставился на него.
– Ушел, а не сбегал, – парировал тот.
– Ты планировал устроить прощальный вечер? В чем дело? – сострил я, но, видимо, этого говорить не стоило.
– Не в чем! – холодно ответил брат, негодующе буравя меня взглядом.
– Что бы ты не думал, я надеялся тебя увидеть перед отъездом. Хотел зайти в компанию напоследок, – примирительно сказал я.
– Что ж, я сэкономил твое время, – холодно сказал Винченцо.
Всего на мгновение мне показалось,
– Тогда я пожалуй пойду, – тихо произнес я скорее себе, чем ему. Брат не ответил.
Я в последний раз взглянул на него, тот в свою очередь попытался скрыть оттенок печали обычной маской безразличия на своем лице, но я все же успел выхватить этот момент.
– Мне жаль, что братских чувств у нас с тобой не получилось. Надеюсь, у тебя все будет хорошо, – искренне пожелал ему я и направился по улице от ворот, стараясь не обернуться.
– Я тоже… надеюсь, – послышалось за спиной. Я подумал, что ослышался и когда все же обернулся, брата уже не было, за ним грустно скрипнула дверца ворот. Больше я его не видел.
Так закончилась моя прежняя жизнь.
Я как обещал, зашел попрощаться с семейством Ломбарди. Они уговорили меня остаться переночевать и это был действительно прекрасный вечер. Мы много смеялись и шутили, еда была чудесна, поэтому я должен был разом уснуть, но ни как не мог. Волнительное и одновременно страшное чувство не отпускало меня до рассвета. Под утро я все же уснул на час или два, а проснувшись почувствовал что больше не могу оставаться на одном месте, поэтому часов в пять я собрал вещи, попрощался с Армандо – его жена и дети спали- и отправился на постоялый двор договориться о карете, следующей в Нормандию.
Утро приветствовало меня зарождающимися на горизонте нежными лучами солнца. Легкий бриз ласково гладил мои волосы и щеки. День обещал быть погожим. Я глубоко вдыхал соленый аромат моря, только успокоения это не приносило. У меня был адрес родственников Ломбарди и письма, должные обеспечить мне плавный вход в здешнее общество, но куда в сущности еду я не знал, равно и как ко мне отнесутся эти новые люди.
Глава 3
До постоялого двора, расположенного на окраине города, куда прибывали проезжие кареты, я добрался довольно быстро. Я уточнил у трактирщика, не останавливались ли на ночлег знатные постояльцы, способные меня подвезти, на что тот ответил недоумевающим взглядом и сухим "нет", словно я не в своем уме. Не оставалось ничего, кроме как ждать. Я знал, путь не близок и опасен, в дороге могло случиться все, что угодно. Возможно, с моей стороны это было безрассудно так рисковать, но об опасности всерьез я не задумывался, опыта подобных путешествий у меня не было. Конечно, безопасней было бы добраться по морю, трактирщик такое предложение выдвигал, но я не мог даже представить свое плавание, боялся.
Завтракать не хотелось, но я все же заказал перекусить, во первых, что бы занять себя пока жду, а во вторых, не известно сколько я буду ехать до ближайшей таверны, еды я опрометчиво не взял. Флягу, перед отъездом подаренную мне Армандо, я сразу же попросил наполнить вином, а чуть позже, остатки не съеденной еды завернуть с собой.
Ближайшую карету пришлось подождать часа три, к тому же у нее сломалось колесо и лошади сильно выдохлись, поэтому отправиться в путь мне удалось лишь к обеду следующего дня. В то время я мог почтить за счастье, ведь карету не каждый мог себе позволить, к тому же дороги не позволяли дальние путешествия, было и много других опасностей, но мне повезло, и мне удалось договориться с попутчиками. Правда, задержка с отправкой лишь усилило мое волнение, подмешав в него еще чувство беспокойства и тревоги, словно я что-то делал не правильно. Не смотря на это я все же отправился в путь. Компанию мне составила престарелая вдова с взрослой незамужней дочерью, едущие на похороны родного брата вдовы (я узнал это из их разговора). Дам сопровождал молодой человек лет пятнадцати, производивший впечатление
Дорога в Нормандию заняла семь дней и за это время мы успели познакомиться ближе. Помню всю дорогу вдова пыталась так или иначе расспросить меня о семье, доме и состоянии, которым я располагал. Не знаю, какое у нее сложилось впечатление из моих уклончивых ответов, но в конце концов она потеряла ко мне интерес, хотя и попыталась сосватать мне свою дочь, смутив и без того забитое создание. Юнец же быстро поняв, что пользы или чести от знакомства со мной ему не будет не проявлял ни капли интереса к беседе.
Я был рад расстаться с этим семейством в Нормандии, скромно попрощавшись с ними в Руане. Далее пришлось взять лошадь, что бы добраться до обозначенного Ломбарди места. Не знаю каким чудом, но весь путь до Нормандии обошёлся без особых неприятностей. Дороги были ужасны, в карете сильно укачивало, из-за чего периодически приходилось останавливаться, но опасные столкновения нас обошли стороной.
Погода в Трувилине встретила меня назойливым туманом и моросью, и разительно отличалась от Амальтийского климата. Стояло раннее утро и дымка, накрывшая поля, казалась серой и мрачной. Даже запах здесь был другим. Привычного вкуса моря и пряного аромата южных деревьев не было. Не смотря на лето, в воздухе витал привкус сырости и чего-то затхлого. Вскоре зарядил противный дождь. Голову невольно снова стали посещать грустные мысли. Зайдя в ближайшую таверну, пропахшую плесенью и влагой, я заказал себе завтрак, который с угрюмой миной на лице подал мне трактирщик. Затем я достал письмо с адресом, которое дал мне синьор Ломбарди. Не имея ни малейшего представления, где искать семью Монти, чья фамилия схожа с Моретти (это настораживало), я все же отважился поинтересовался у трактирщика. Тот в свою очередь недовольно хмыкнув, все же рассказал мне, где их искать, поэтому в знак благодарности я оставил ему довольно щедрые чаевые, что к моему разочарованию, несколько не прибавило ему настроения. Утолив голод явно вчерашним ужином, я отправился в путь.
Проскакать предстояло мили три. По пути туда мне долго не попадалось никого, а когда наконец посчастливилось, оказалось я забрел не туда. Пришлось возвращаться еще пол мили. Удача не благоволила мне в тот день и добраться до Монти мне удалось лишь под вечер. Я чувствовал себя уставшим, влажным от липкого тумана и весьма испачкав сапоги. Именно тогда я понял, что взять с собой минимум вещей оказалось правильным.
Управляющий дома долго смотрел на меня с недоверием и лишь нахмурился, прочитав на протянутом мной письме адресата. Он не пригласил меня в дом, как требовали того меры приличия, по крайней мере так было заведено в тех краях, где я родился. Мне пришлось дожидаться его какое-то время во дворе, показавшимся мне убогим. Красок не добавило ему и солнце, с трудом пробившееся сквозь серую дымку облаков. В тот момент я впервые задумался, что поступил не верно.
Спустя несколько минут появился управляющий, за ним шла невысокая женщина, крепко сжимавшая в руках листок письма.
– Морис, как тебе не стыдно так принимать гостя, прибывшего от моего драгоценного кузена, – следуя попятам, отчитывала она его. – Синьор Алигьери, как неловко! – извинилась она, – Проходите скорее в дом, вы вероятно сильно устали? Морис возьми вещи и отнести в гостевую! – приказала она.
Я вдруг почувствовал себя неловко, как гость, осознавший, что свалился с неба на голову хозяев