История любовницы короля
Шрифт:
— Не забудьте с Хетуин произнести клятву и вытереть платком, — проворчала я, поднимаясь с кровати. Залить бельё кровью, чтобы потом объяснять Эве, кто кого убивал ночью, я не хотела. Пошла в купальню, где меня ждала тёплая вода.
Через минуту ко мне присоединился Генрих:
— Удивила ты меня, Ана, неожиданно было, признаюсь…
— А вы хам, оказывается, я тоже не ожидала. Если это не Илария, значит, можно с девушкой быть грубым?
Не меняя личину, я смыла кровь, вытерлась и надела рубашку, а потом шлафор. Его высочество молча наблюдал. Свидание проходило в его спальне, и он очнулся, лишь когда я направилась
— Благостной ночи, ваше высочество!
— Подожди! — он остановил меня словом, а потом догнал и схватил за руку. — Это всё? Ты уходишь?
— Вы мне сделали неприятно. Я не имею в виду инициацию: это в любом случае больно. Но у меня завтра на теле будут синяки, что я скажу Райану?
Генрих не отпускал меня, пытался притянуть к себе и прижать, оправдываясь:
— Я тебя предупреждал: не хочу я Хетуин и не могу её хотеть… Смени уже эту личину, пожалуйста. И никого другого не надо. Даже тебя, Ана, я вижу в своём будущем, с удовольствием допускаю мысль, что мы не скоро расстанемся. И после Иларии, даю тебе слово, ты была бы следующей, с кем я бы хотел встретить старость, но…
Несмотря на корявое признание, я была им тронута, вкупе со смешанными чувствами, и расстроена. На Его высочество мои влажные глаза произвели такое же впечатление, как если бы у него на груди рыдала сама Хетуин:
— Почему вы не хотите дать другим шанс? — жаловалась я, прижатая к мужской груди.
— Потому что любовь — редчайший дар, к сожалению… Ну и театр ты устроила, Ана! Что тебе за дело до других девушек? Думай о себе.
Пощёчина звонко прозвучала в вечерней тишине комнаты:
— Зато теперь я буду знать, как вы ведёте себя с другими, когда не притворяетесь хорошим! — я вырвала руки и вышла, у самой двери, сбрасывая личину Хетуин.
На Роландов, очевидно, действовали одни и те же приёмы. Райану, чтобы он очнулся, тоже потребовался скандал. Теперь приходилось объяснять его кузену очевидные вещи. Наверняка во мне говорила женская солидарность, потому что я бы поддержала Хетуин или любую другую, обойдись с ней принц подобным образом.
На следующий день Его высочество пришёл извиняться.
— Я всего лишь лумерка с эмпатоморфией, вам не надо просить у меня прощения, — грубовато ответила тогда я, продолжая злиться.
Он подумал ещё день и согласился:
— Хорошо, я согласен попробовать с другими женщинами, имею в виду, с тобой в разных личинах. Надеюсь только, что они будут такими же миленькими, как ты, Ана, — попробовал подлизаться ко мне, но я не улыбнулась. Сухо сказала «хорошо» и ушла, сославшись на необходимые дела.
Генрих высоко ценил те качества в Иларии, которые упорно не хотел замечать в Хетуин — их одинаковую манеру противостоять, противоречить, не взирая на его статус, и женскую слабость, граничащую с силой. Ни задачи, ни прямого намерения свести его именно с Хетуин у меня не было. Я всего лишь хотела доказать ему, что границы мира и чувств гораздо шире того мира, который он себе построил. Скажи мне кто-нибудь несколько месяцев назад, что раз в неделю меня будут ласкать сразу трое мужчин и мне будет сложно определиться, кто из них нравится больше, я бы, наверное, в обморок упала…
Ну, а Хетуин… Она была той, которую избегал Генрих, потому что не сам её выбрал, во-первых. И, во-вторых, оказывается, он давно её знал и относился как к младшей сестре. С этого надо было начинать, а
И при чём тут был король, который, на самом деле, не желал сыну плохого? Желал бы — выбрал старую уродину, а не боевую миловидную блондинку с умопомрачительными голубыми глазами. Ну, голос, может, не совсем был мелодичным, как у Иларии, так ведь это совсем не страшный дефект.
Всё это я долго втолковывала Его высочеству. Он слушал, соглашался. Я меняла личины, придумывая разных девушек — от блондинок до шатенок и жгучих брюнеток, даже создала похожую на Тибо. Со всеми Генрих был нежен, но стоило мне надеть личину Хетуин, как он опять отстранялся.
Райан оказался втянутым в эту проблему: я привыкла делиться с ним, спросила совета, и оказалось, что Генрих, в свою очередь, тоже спрашивал его об аналогичном.
— Послушай, рыбка, — сказал Риз, выслушав мои доводы, — если тебе нужен совет, я его дам. Но ты не обижайся. Оставь нашему принцу его проблемы, пусть сам решает. Я уверен, что, если с Хетуин у него ничего не получится, ему найдут десять других портальщиц, и хотя бы одна ему да понравится.
— А как же слияние? — напомнила я.
— А что слияние? Оно может быть с разными, не обязательно с одной.
Райан говорил уверенно и смог убедить меня. Сразу стало легче на душе, позже я сказала принцу, что не хочу больше настаивать, и он меня поблагодарил. В следующую нашу очерёдную ночь я снова превратилась в Иларию, и Генрих был необычайно счастлив, словно после долгой разлуки с ней.
Однако события, случившиеся через неделю, заставили мужчин пересмотреть своё мнение.
Капитан грузового судна передал в субботу письмо Райану от отца. Последний предупреждал о своём визите и королевском, все инкогнито, с небольшой свитой в десять человек.
— С чего бы опять внимание к Адноду? — удивлялся вечером сир Брис. — На моей памяти за шесть лет король здесь был всего дважды, второй раз — в этом году.
— То есть, инкогнито толпой тебя не смущают? — хохотнул Райан.
И только Его высочество был задумчив:
— Отец не просто едет со свитой. Он уже получил, что хотел: знает, что с Иларией мы расстались. Так что, скорее всего, везёт сюда Хетуин. У нас осталось две недели…
Наместники переглянулись. Я тоже поняла, о чём речь. Как и с Иларией, после слияния маг-сил, прошло полгода. Если Его высочество не закрепит его согласием на помолвку, то принцу будут искать новую кандидатуру.
— Ничего, дражайший кузен! Вытерпишь как-нибудь два дня, зато потом от тебя отстанут. Не будут же сюда возить к тебе девиц на слияние, — пошутил Райан, не подозревая о ловушке, которую приготовил ему отец, сир Арлайс Риз.
****
Долго обсуждали так и эдак, как расположить гостей. Самые комфортные комнаты с термами были у Риза и всего четыре штуки. А приехать должны были, судя по таинственности, важные шишки. В результате примерной планировки две комнаты с термой оставили для двух женщин, если они всё-таки прибудут, а свою рядом сГенрихом я освобожу для Его величества, сама же временно переночую в свободной комнате для прислуги на первом этаже. Такое было моё решение после некоторого спора с мужчинами. Сир Брис сказал, что выглядит это некрасиво.