История любви
Шрифт:
— Да, сэр?
— Фил.
— Да, Фил, сэр?
— С тобой все о'кэй.
— Спасибо, сэр. Я очень тронут. Честное слово. Вы же знаете, как я отношусь к вашей дочери, сэр. И к вам, сэр…
— Оливер, — перебила меня Дженни, — да кончай ты лепетать как недоделанный…
— Дженнифер, — оборвал ее мистер Кавиллери, — ты могла бы воздержаться от сквернословия! Все-таки этот сукин сын — наш гость!
За обедом (оказалось, что пирожные — всего лишь закуска) Фил всерьез пытался поговорить со мной сами-знаете-о-чем. Ему в голову пришла
— Давай я ему позвоню и поговорю с ним, как отец с отцом, — просил он меня.
— Ну, Фил, это же бесполезная трата времени.
— Но я не могу спокойно видеть, как родитель отрекается от собственного ребенка, не могу!
— Да, но ведь я тоже отрекаюсь от него, Фил.
— Чтобы я больше от тебя этого не слышал. — Он начинал сердиться по-настоящему. — Отцовскую любовь надо беречь и уважать. Это большая редкость.
— Особенно в моем семействе, — заметил я. Дженнифер хлопотала, то подавая, то унося что-нибудь со стола, и поэтому в нашем разговоре почти не участвовала.
— Ну-ка, набери его номер, — повторил Фил. — Сейчас я этим займусь.
— Нет, Фил. Между мной и моим отцом полное охлаждение.
— Э, Оливер, он оттает, можешь мне поверить, как только придет время идти в церковь…
В эту минуту Дженни, расставлявшая десертные тарелочки, произнесла коротко и зловеще:
— Фил…
— Да, Джен?
— Насчет церкви…
— Да?
— М-м… мы к этому не очень-то хорошо относимся, Фил.
— Да ну? — удивился мистер Кавиллери. И затем, вероятно, придя к неправильному выводу, он начал извиняться передо мной. — Я… хм-хм… не имею в виду обязательно католическую церковь, Оливер. Я имею в виду, что мы католики, — Дженнифер, конечно, говорила тебе. Но я имею в виду твою церковь , Оливер. Могу поклясться, что Господь Бог благословит ваш союз в любой церкви.
Я посмотрел на Дженни, которая, по-видимому, не смогла разъяснить своему отцу по телефону нашу точку зрения на этот жизненно важный вопрос.
— Оливер, — объяснила она, — я не могла вывалить на него еще и это.
— Вы о чем? — спросил неизменно любезный мистер Кавиллери. — Валите, детки, валите. Валите на меня все, что у вас в голове.
— Речь идет о Божьем благословении, Фил, — пояснила Дженни, отводя взгляд.
— Ну, Джен, дальше?.. — произнес Фил, опасаясь худшего.
— Ну, понимаешь, Фил, мы относимся к этому вроде как негативно, — объяснила Дженни и с мольбой посмотрела на меня.
Я постарался приободрить ее взглядом.
— К Богу? К Богу вообще? Дженни кивнула.
— Можно, я объясню, Фил? — спросил я.
— Пожалуйста, Оливер.
— Никто из нас двоих не верит в Бога, Фил. А лицемерами мы быть не хотим. Я думаю, он принял сказанное только потому, что оно исходило от меня. Дженни он мог бы, наверное, ударить. Но теперь он был третьим лишним и
— Хорошо, — проговорил он после довольно долгого молчания, — могу я хотя бы узнать, кто совершит этот обряд?
— Мы сами, — ответил я.
После новой длинной паузы он повторил: «Хорошо», — и обратился ко мне, поскольку я собирался сделать карьеру в области юриспруденции, с вопросом: а будет ли такой брак — как бы это выразиться — законным? Дженни рассказала ему, что тот обряд, о котором идет речь, будет совершен под присмотром капеллана унитарной церкви колледжа («А-а, капеллана», — пробормотал Фил), но суть церемонии заключается в том, что мужчина и женщина сами обращаются друг к другу.
— Неужели и невеста говорит? — Почему-то именно это окончательно добило его.
— Филипп, — поинтересовалась его дочь, — а ты себе можешь представить ситуацию, в которой я бы промолчала?
— Нет, детка, — ответил он, с трудом улыбнувшись. — Думаю, ты всегда найдешь, что сказать.
Когда мы возвращались в Кембридж, я спросил Дженни, как, по ее мнению, прошла встреча.
— О'кэй, — сказала она.
Глава 10
Мистер Уилльям Ф. Томсон, заместитель декана Гарвардской Школы Права, не мог поверить своим ушам.
— Я правильно вас понял, мистер Бэрретт?
— Да, сэр. — Мне было трудно в первый раз произнести это. И повторить тоже было не легче. — В следующем году мне нужна стипендия, сэр.
— Неужели?
— Именно поэтому я здесь, сэр. Ведь вы же распоряжаетесь финансовой помощью, не так ли, декан Томсон?
— Да, но все это так странно… Ваш отец…
— Он здесь ни при чем, сэр.
— Простите? — Декан Томсон снял очки и начал протирать их своим галстуком.
— Между мной и моим отцом возникли некоторые разногласия.
Декан снова надел очки и посмотрел на меня с тем невыразительным выражением, которому можно научиться, только став деканом.
— Это весьма прискорбно, мистер Бэрретт, — произнес он.
«Для кого»? — хотелось мне спросить. Этот парень, судя по всему, собирался отделаться от меня.
— Да, сэр. Весьма прискорбно. Но именно поэтому и пришел к вам, сэр. В следующем месяце моя свадьба. Все лето мы оба собираемся работать. Затем, Дженни — это моя жена — начнет преподавать в частной школе. На жизнь нам хватит, но на мое образование — нет. А плата у вас высокая, декан Томсон.
— М-да… — протянул он и замолчал. Ему что, непонятно, куда я клоню? Тогда на кой черт я здесь?
— Декан Томсон, мне нужна стипендия, — повторил я. В третий раз. — На моем счете нет ни цента, а меня уже зачислили к вам в Школу.
— А, да, — сказал мистер Томсон, пытаясь отвязаться от меня при помощи бюрократических отговорок, — срок для подачи заявлений на финансовую помощь уже давно истек…
Чего же еще хочет этот ублюдок? Скандальных подробностей? Или, может быть, скандала?