История маленькой верности

Серый Шут

– Лео, хватит о нем в третьем лице! – на плечах сжимаются горячие родные пальцы, не выпустившие ни на минуту с того мига, как Кадзэ пришел в себя.

– А сам… сам сейчас как сказал?!

– Что здесь происходит, дети мои?

Голос, заставивший вздрогнуть и повернуться на него, как кролик к удаву.

Теплый. Глубокий. Мощный и мудрый, как мир. И при этом тихий и спокойный.

Ему не нужно кричать, чтобы прервать вспыхнувший спор, - его сила не в громком звучании, она словно струится

вокруг обладателя этого голоса.

– Леонардо, кто это?

– Сэнсэй!

Сколько почтительности и любви прорезалось в голосе лидера этой команды!

Й’оку осознал в очередной раз свою ничтожность, потому что как ни старался, ни одного раза не смог показать своему Мастеру вот так же только голосом, насколько уважает его и любит.

– Это мой клон, я говорил Вам…

– Это не я клон, - Кадзэ осторожно поднялся, высвобождаясь из рук Рафаэля, и поклонился в сторону Голоса. – Это вы клоны на самом деле. Я знаю правду.

***

Большой стол. Глиняный чайник с заваркой и ароматный травяной чай. Вкусный и успокаивающий. Свеча. Всего одна, чтобы можно было снять с глаз повязку и увидеть.

Кадзэ внимательно рассматривал большую крысу, спокойно сидевшую рядом с ним, и дрожал от набатом бившегося в груди времени, что неумолимо отсчитывало минуты отпущенных Мастером суток.

Хамато Йоши совсем близко… совсем рядом… одно движение…один удар…один рывок… они здесь одни, помешать некому, а потом будет поздно.

Он сможет ускользнуть до того, как они все поймут… эти прекрасные, удивительные и живые оригиналы.

– Если ты попробуешь вспомнить свое детство, то оно окажется крайне размытым и в общих чертах, Кадзэ, - Донни осторожно касается его плеча, привлекая внимание. – Я не хочу сказать, что вы неживые, или что хуже нас, просто… вот смотри сам – эмоциональный фон твоих воспоминаний отсутствует, в отличие от меня или Лео… ну и Рафа, конечно же.

Й’оку кивает. Он понимает, о чем речь. Да, сколько ни копайся в памяти, а нет радости от детских раскрасок или мультфильмов, нет такого вот потока мощного счастья, как излучает, например, Ёдзи.

«А чей тогда малыш клон?»

Он с коротким вздохом тыкается в плечо Рафаэля, который по-прежнему рядом с ним, и вдыхает его аромат.

«Сходится. Цвет кожи, глаз, даже улыбка похожа… Почему же он не вырос, так же, как мы?»

Крыса качнула головой, пристально глядя на него глубокими агатовыми глазами, и едва заметно дернула кончиками ушей.

– Это не значит, что у вас нет права на жизнь, Кадзэ, - негромко произнесла она своим уникальным голосом.
– Раз уж вы дышите, думаете и без сомнений испытываете эмоции, значит, Богам угодно было такое ваше появление на свет.

Под этим взглядом, словно парализующим своей мудростью и глубиной,

было просто невозможно хоть что-то сделать.

«У тебя осталось всего пять часов! Всего пять! Еще нужно добраться обратно, еще нужно Мастеру доказать, что ты все сделал, забрать Ёдзи и точно понять, что с ним все в порядке…»

Пальцы медленно ощупали бинт на запястье, незаметно вытягивая лезвие.

«Думай о том, что надо сделать… Сосредоточься на этом… Сделай…»

Холодная сталь выползла и нырнула в ладонь, высунув из нее только короткий заточенный клык – в самый раз, чтобы пропороть сонную артерию.

«Ёдзи останется жив… Может быть, Мастер хоть в последний раз не будет разочарован моими поступками. Я же выполню его приказ… как он этого хотел…»

– Мы можем чем-то тебе помочь?
– Сплинтер очень внимательно рассматривал клона, спокойно подлив ему чай в пиалу. – Тебе и твоим братьям?

Ему казалось, что он видит перед собой одно из своих самых страшных кошмарных видений, что не раз преследовали в медитации и мире снов.

Его Леонардо, его гордость и наследник, мог стать таким вот, попади он в руки злейшего врага и сумей тот заставить его забыть родную семью.

Этот мальчик, копия его старшего сына, не выученный, не умеющий делить дурное и хорошее, любить и верить по-настоящему, но такой же старательный, такой же правильный и послушный.

Его еще можно было спасти, если вот прямо сейчас забрать и начать учить… рассказывать, вкладывать в душу свет и тепло… еще можно было…

Сплинтер сжал дрогнувшие пальцы, чтобы не выдать мгновенной слабости.

Да он бы принял его и смог научить…

– Можете, - Кадзэ спокойно и как-то обреченно посмотрел ему в глаза.

Так ясно, так открыто и честно, что тот сразу все понял за долю секунду до смертельного броска.

– Простите меня, Мастер Йоши!

Холодное лезвие вспороло шерсть на шее Сплинтера…

========== Полночь ==========

Тяжелые и медленные шаги отдавались в голове острой болью, ломая тонкие височные кости пониманием содеянного.

Ноги словно налились свинцом и не хотели нести дальше.

«Я предал…»

Шаг… еще один и еще… и снова.

«Боги, я этого не хотел…»

Й’оку ощупью отыскал ручку высоких дверей главного зала Цитадели Шредера и открыл их.

Здесь, без сомнений, узкую дорожку меж колонн подсвечивает синий галоген из водной глади, что ровным стеклом отделяет каменный мост от стен.

Увидеть это уже не получалось, но до трона всего пятнадцать шагов. Смог дойти сюда, сможет и закончить путь.

– Я вернулся,- он опустился перед ступенями трона и поклонился.

Шредер долго смотрел на него сверху вниз пристальным испытующим взглядом.