История маленькой верности
Шрифт:
***
Й’оку бежал домой, сам толком не понимая, почему так торопится.
Внутри все рвалось на части, требуя вернуться, хоть как отыскать Рафаэля и все ему объяснить, сказать, как-то исправить, а ноги несли домой, и сердце словно подгоняло, выбивая неровный ритм по грудной клетке.
Крик просто снес его с порога, когда он распахнул дверь, выбив из легких воздух, взорвав мозг сумасшедшей болью и буквально вывернув наизнанку.
Он уже слышал этот крик однажды.
В лаборатории Стокмана, когда тот захотел причинить вред малышу…
«Ёдзи!»
Й’оку
Слов не осталось, вернее, они все вылетели из головы, оставив только какой-то неясный сдавленный хрип.
Миднайт обернулся, бросив на него совершенно сумасшедший взгляд, и, схватив Ёдзи за шкирку, толкнул на дрожащее в стене лезвие меча.
– Сдохни, мелкая тварь! – заорал он. – Это ты все украл у меня!
Малыш успел подставить руки, обрезавшись о кромку, но сумев уберечь шею, а в следующий миг на Миднайта налетел Й’оку, впечатав несколькими ударами в стену.
– Не трожь! – рыкнул он и приложил брата головой об угол стола, выламывая ему руку за спину и даже не услышав треск костей и отчаянный больной вскрик. – Не смей!
Миднайт вывернулся из захвата и, метнувшись по стене, дернул выключатель, врубая верхний свет.
– Не выйдет! Не тебе со мной драться при свете, ослепший придурок! Я ради нас… ради семьи… как ты не понимаешь?!
Й’оку с криком зажал глаза ладонью, но потом рывком отдернул ее от лица и вырвал из стены меч, хватая малыша на руки.
– Тронь его, и я убью тебя, - тихо сказал он брату, отступив к двери. – Клянусь тебе, Ми. Я многое могу простить, но Ёдзи не смей трогать…
Миднайт дернулся, прижимая к груди сломанную руку и даже не замечая текущей по виску крови, он хотел броситься на брата и вырвать из его рук ненавистного малявку, но направленное на него острие меча недвусмысленно уперлось в грудь.
– Будь ты проклят, головастик несчастный! – закричал он, глядя в холодные зеленые глаза Ёдзи, который прижался к Й’оку, мелко дрожа, но не крича и даже взглядом не показывая страха. – Я все равно доберусь до тебя!
Й’оку перехватил меч на обратный хват и ударил брата коленом в бок с такой силой, что у того треснули ребра.
– Ты не тронешь его, Ми, никогда больше…
Что произошло мгновением позже, он так и не понял.
Ёдзи просто исчез из рук, словно вырванный ураганом, а самого его швырнуло на несколько шагов к стене мощным ударом в спину.
– Что у вас происходит?! – зарычал Шредер, вломившийся в комнату.
Миднайт долю секунды смотрел на брата и на сжавшегося в руке Мастера малыша, а потом свалился на пол с громким отчаянным криком.
– Мастер! Я этого не хотел! Й’оку просто с ума сошел и набросился на меня, это все малявка подстроил, он специально нас ссорит и не дает быть одной командой…
Й’оку развернулся, уставившись на Шредера горящими, как синий огонь, глазами, которые до этого слепо
– Мастер! Ёдзи не при чем…
Шредер тихо зарычал, сжав пальцы на загривке маленького клона, так что тот пискнул, и встряхнул его, как игрушку, впившись взглядом в лицо Й’оку.
– Вот так ты мне платишь за все, что я сделал для тебя?! Все! Довольно! С этого дня вернись к тренировкам и своим прямым обязанностям! Сделай, что я сказал, верни мне Рафаэля, убей Хамато Йоши, а все, что мешает, я удалю из твоей жизни….
– Нет! – Й’оку вскинулся, забыв о своей почтительности и привычке не перечить. – Нет, Мастер! Вы сказали…
– Что если это будет мешать, я поменяю свое решение, – безжалостно отрезал Шредер. – Этому место в лаборатории, куда оно и отправится немедленно.
– Пожалуйста, - Й’оку бросился ему в ноги, но Шредер отшвырнул его коленом и прошел мимо, таща упирающегося малыша за загривок.
Ёдзи вцепился в дверной косяк обеими руками и закричал на высокой ноте, выворачиваясь из пальцев человека.
Й’оку стоял на коленях посреди своей комнаты, разнесенной в руины дракой с младшим братом, и ничего не слышал, словно парализованный, ни стонов Миднайта, ни даже голоса Ёдзи, тупо глядя на своего Мастера, который уносил с собой… комок его счастья? Его сердце, вывернутое из груди и разорванное надвое? Все… все, что у него было…
Мастер в гневе и в сотый раз разочарован… Рафаэль отвернулся и теперь презирает… Кодама, крошечное эхо, звенящее где-то внутри, забрали… Все мертво.
– Бофу! – малыш впился ногтями в дерево, отчаянно дрыгая ногами и пытаясь укусить Шредера за предплечье. – Я не хочу!! Я хочу с тобой!
Шредер на долю секунды замер, пораженный тем, что такое крошечное существо может вообще ему сопротивляться, и ударил Ёдзи по рукам, заставляя разомкнуть пальцы.
По маленьким трехпалым кистям легли две красные полосы от штыков. Малыш как-то коротко всхлипнул, прижав обе руки к груди, и зажмурился, мотая головой.
Сквозь молочные зубы, крепко и не по-детски сжавшиеся от боли, полетело:
– Бофу… я не хочу…
И малыш заплакал.
Й’оку, до этого стоявший в каком-то диком ступоре полного повиновения и обреченного принятия своей судьбы, вскинул глаза и сорвался с места одним длинным стелющимся прыжком, бросившись на своего Мастера.
Шредер успел обернуться, швырнув в сторону Ёдзи, но полностью отвести направленный ему в корпус меч не смог.
Клинок со скрежетом прошел по доспехам и зацепился за стык плечевых пластин.
Й’оку с коротким рыком нажал на него, вгоняя дальше, и ощутил влажный хруст живой ткани под острой сталью.
Долю секунды Ороку Саки смотрел в искаженное лицо своего старшего клона, который бросился на него, чтобы убить.
Его послушный, покорный клон, готовый к любым приказам, смиренно принимавший его гнев и восторженно – любую милость, смотрел холодно, спокойно и без тени сомнений или сожаления.