История морских разбойников
Шрифт:
Франция могла отдохнуть немного, когда, по возвращении из этой экспедиции, Гастинг присоединился с лучшими воинами своими к конфедерации скандинавских ярдов, вторгнувшихся в 867 году в Англию во время малолетства Альфреда Великого. Но когда англосаксонский государь освободил свое государство от чужеземного ига, те датчане, которые отказались подчиниться по примеру своего вождя Гудруна, переплыли море и принялись за прежнее ремесло свое. Роллан, Готфрид и другой Гастинг вышли на берега Франции между 876 и 879 годами. Нортманны с Луары только что претерпели сильный урон под Анжером, где Карл Лысый принудил их к капитуляции, отведя течение реки, так что суда их остались на песке. Подкрепленные Гастингом и другим вождем, Герлоном, они вскоре сделались опять нападающей стороной, и тогда-то Франция противопоставила им трех воинов, достойных такого поручения: Гюга, герцога Французского со смерти Роберта Сильного; Эда (Eudes), владетеля провинции Марш за Меном (Marche de Outre Maine) и Ингелгера, графа Анжуйского. Несколько поражений не помешали Герлону и Гастингу предписать условия мира. Первый заставил сыновей Людовика Косноязычного уступить себе графство Турское, которым владел долго под именем Теобальда, принятым при крещении. Гастинг поручил от Карла Толстого шартрское владение, но боязнь подвергнуться участи Готфрида, убитого в Гериспихе, вскоре заставила его продать свое владение Теобальду и покинуть Францию, куда он уже более не возвращался. Теобальд, владетель Тура, Шартра и даже Блуа, отказался навсегда
Но ни Шельда, ни Луара, может быть, не были поприщами самой упорной и отчаянной борьбы скандинавских нашествий.
Париж, еще слабый, должен был увидеть пиратов у ворот своих и понести свою долю несчастий. В 820 году флотилия из 13 барок, брошенная бурей в устье Сены, осмотрела местность, двадцать лет спустя, эти предшественники смерти должны были воротиться. 15 мая 841 года, в то время, как междоусобная война готовила смерть 65'000 франкам или германцам в равнинах Оксерруа, нортманнский флот под начальством Оскера поднялся вверх по Сене, захватил врасплох, разграбил и сжег Руан, Жюмьеж, Фонтенелль (Saint Wandrille). Все монастыри, города и селения между Руаном и морем были также разграблены, сожжены или обложены контрибуцией. С этой минуты город, защищавший Париж, доведенный до невозможности противиться северным пиратам, навсегда был исторгнут из-под королевского владычества. Смелее и счастливее Оскера был норвежец Рагнар Лоброг, знаменитый герой скандинавских преданий, который в 845 году с 120 судами проник в Сену, на минуту остановился в Руане, опустошенном за четыре года перед тем, поднялся по реке до Парижа и накануне Пасхи вышел на остров Сите и в предместья на обоих берегах реки. Жители скрылись частью в соседних лесах и болотах Бьевры, частью в Сен-Дени, где находился король Карл Лысый со своим двором и небольшим отрядом. Пираты беспрепятственно разграбили Сите и большие монастыри Св. Женевьевы и Сент-Жермен-де-Пре, где хранилось множество богатств. Варвары разрушили гробницы Кловиса и супруги его Клотильды. В летописях Св. Бертена говорится, что король Карл хотел выступить против них, но, видя, что его воины никак не могут противостоять яростному напору нортманнов, заключил с последними мир и дал им 7000 серебряных ливров, чтобы они отступили. При всем том, пираты согласились только потому, что появившаяся болезнь производила в рядах их большие опустошения.
Рагнар и другие вожди посетили Карла в Сен-Дени, поклялись своими богами и своим оружием никогда более не переходить за границы его королевства и спокойно сели на суда с великолепной добычей. Но они почти тотчас же нарушили свое обещание, за которое получили уплату. Карл Лысый, купив таким образом мир, дал им новые средства к ведению войны, а себя лишил средств поддерживать ее. При отступлении нортманны опустошили огнем и мечом оба берега нижней Сены, потом берега Понтье и разграбили монастырь Св. Бертена в Сент-Омере. Зато велики были удивление и радость на Севере, когда Рагнар Лоброг, выставив при дворе датского короля Горрика добычу из Нейстрии, куски медной крыши церкви Сен-Жермен-де-Пре и замки от ворот Парижа, объявил, что подчинил дани все королевство Карла II. Вся датская и скандинавская молодежь толпилась около него, чтобы слышать, как он прошел плодоносную страну, наполненную всякого рода добром, которую боязливые и трусливые жители ее не умели оборонять. Рассказы его воспламенили жадность и удвоили дерзость пиратов. Между тем, несчастия франков происходили от других причин: не от слабости и трусости, а от непривычки поселенцев действовать оружием, немощь и раздельность царствовали между мелкими свободными владельцами, грубый эгоизм между значительными, которые сосредоточивали вокруг себя почти все воинское население. По сказаниям современных писателей, король желал бы сразиться, но вельможи не хотели, многие из них были подкуплены нортманнами: они получали часть из награбленного во Франции! Города, которые должны были бы образовать центр отпора, после Карла Великого разучились вести войну и поддерживали свои старые римские стены так же дурно, как защищали их. За опустошением, которому подверглась Нейстрия, последовал жестокий голод.
Хотя Франция, Германия и Италия, собранные на Мерзенском конгрессе в лице королей своих, унизились в 847 году до того, что попросили мира у конгара датских островов, честь трех корон пострадала без пользы, потому что 13 октября 851 года нортманнский флот, опустошив Гасконию, явился снова на Сене: тот самый Оскер, который сжег Руан в 841 году, разорил те монастыри на обоих берегах, которые откупились ценой золота при прежнем нашествии, совершенно разрушил Фонтенелльское аббатство, всю зиму и следующую весну оставался владыкою земель на нижней Сене, которые опустошил неслыханным дотоле образом. Но в июне 852 г., пробравшись сухим путем до Бове, который сжег, он на обратном пути попал в засаду владельцев страны, которые изрубили почти весь отряд его, немногие спасшиеся от меча бежали в леса и ночью добрались до своих судов. Но это слабое возмездие не могло лишить пиратов бодрости. В октябре Готфрид, король моря, проник до Вернона, где попытался основать укрепленное поселение, которое оставил в июне 853 г., чтобы соединиться на Луаре с отрядами Рюрика. Опустошения начались с новой яростью в верхней Бретани, Анжу, Мене, Пуату, Турене; Нант, Анжер, Тур были преданы огню, который недалеко от Нанта истребил монастырь Св. Мартина, знаменитое святилище меровингской Галлии; останки галлского апостола были перенесены в Орлеан, а оттуда в Оксер, когда Орлеану, в свою очередь, угрожали пираты. Все дороги были покрыты бегущим народом.
В 854 году нортманны продолжали в западных провинциях свои опустошения. Находившиеся на Луаре сожгли Блуа; бывшие на Гаронне поселились в опустошенном Бордо. Между тем, жертвы их начали оживать некоторой надеждой, когда увидели, что можно разъединить пиратов. Сирок, вместе с Готфридом начальствовавший в 853 году над экспедицией на Сене, в 855 году продал свою рать королю Бретани и в пользу бретанцев осадил отряды, расположенные в Нанте и на Бьерском острове, но осажденные купили его отступление, и он, покинув своих христианских союзников, из Луары перебрался в Сену и соединился с флотом Бьёрна Железный Бок. На этот раз пираты встретили сильное сопротивление, и Карл Лысый, после такого множества неудач, имел, наконец, успех: он произвел между варварами страшное кровопролитие в Першском лесу и думал, что совсем уничтожил их, тем более, что в то же время нортманны на Луаре претерпели поражение у стен Пуатье.
У королевства еще было больше силы, чем сколько требовалось для изгнания грабителей, но опаснейшими врагами его были собственные подданные, и политические смуты вскоре уничтожили плоды только что пожатые. Нортманны воспользовались этим и в апреле 856 года разграбили Орлеан, на следующий год Шартр подвергся той же участи и Пуатье заплатил совершенным разрушением за поражение их. Бьёрн Железный Бок, преобразовавший флот свой, вошел снова в нижнюю Сену в августе 856 г., расположился на зимние квартиры на опустошенных берегах ее и в следующем году пошел к Парижу, не встречая нигде препятствий. Собор Св. Женевьевы, ограбленный
Экспедиция, распространившая тогда в Париже большую тревогу, явилась с острова Оассель, близ Пон-де-Ларш (Pont de Larche), обыкновенного сборного места сенских пиратов. В следующем году Бьёрн Железный Бок, командовавший на этой станции, показал вид, что готов вступить в переговоры с Карлом Лысым и поклялся ему в союзничестве и верности, но товарищи его не обратили на это внимания, захватили аббата сендениского, внука Карла Великого, и король был принужден наложить подать на всех епископов, аббатов, графов и других вассалов, чтобы заплатить огромный выкуп за своею племянника [29] . Кроме того, надо было заплатить Бьёрну огромную воинскую контрибуцию и обезоружить нортманнов на Сомме, которые грабили города, жгли монастыри, убивали священников, и встретили сопротивление только со стороны аббатов Сен-Рикве, близ Бабвилля, обыкновенных начальников морского берега. Карл Лысый не мог прогнать пиратов с острова Оассель. В 864 году имел неприятность видеть, как они укреплялись на острове Сен-Дени за счет аббатства, которое оставалось три недели в их руках и удалило их оттуда только посредством больших денежных пожертвований, возобновив унизительную контрибуцию, известную под названием нортманнского налога.
29
Сен-Дени заплатил выкуп за пленного аббата своего 685 ливров золота и 3250 лот серебра, около 1'500'000 франков. — Примеч. пер.
Карл Лысый, истощив почти все средства свои, придумал избавиться хотя от части этих диких врагов, посеяв между ними несогласия. Он предложил датским вождям на Сомме 3000 ливров серебра, с условием, чтобы они прогнали пиратов на Сене. Но подать, наложенная для этой цели на церкви, замки и владельцев, едва доставила требуемую сумму, которую собирали в продолжение целого года. Наскучив ждать платы, требованной вперед, и озлобленные неудачей экспедиции на берега Англии, варвары на Сомме в 861 году возобновили опустошение Понтьё. Карл не менее того выплатил им обещанную сумму, и тогда они поехали к устью Сены. Сенские нортманны вступили в Париж в день Пасхи и, ограбив снова Сите и аббатство Сен-Жермен-де-Пре, возвратились в укрепленную позицию свою на острове Оассель. Пираты с Соммы осадили здесь 260 барок и довели их до голода. Капитуляция, вполне достойная этих хищных людей, окончила блокаду: они согласились разделить между собой добычу, взятую в Париже, потом под предлогом, что приближение зимы не позволяет им выйти в море, расположились на обоих берегах и в речных портах от Мелёна до Сен-Мор-де-Фоссе. В следующем году они бросились в Марну, опустошили равнины Бри (Brie) и разграбили Мо. Но на этот раз Карл показал некоторую твердость: он явился из Санлиса, запрудил Марну мостом близ острова Трибалду, занял оба берега всем народом, который мог собрать, запер таким образом обратный путь пиратам и если не мог истребить их, то, по крайней мере, принудил вступить в переговоры. Вся награбленная ими добыча была выдана обратно, они покинули страну, и Веланд (Weeland), один из главных вождей их, согласился даже принять крещение и сделаться вассалом короля [30] .
30
Эти примеры обращения в христианство не были редки. Впрочем, случалось также очень часто, что пираты возвращались в прежнее идолопоклонство. — Примеч. пер.
Большая часть пиратов ушла в Бретань и определилась на службу владельцев, ведших междоусобные войны. Избавившись от них, Карл Лысый позаботился о том, чтобы сделать невозможным их возвращение, и вследствие того приказал всем мелким прибрежным владельцам на Сене укрепить свои жилища, устроил плотину у стока Сены с Эрою и Анделлой, близ острова Оасселя, который необходимо было спасти от нового занятия.
Около осени 885 года посреди беспрестанных войн, опустошавших королевство, в Сене явился новый скандинавский флот, который на этот раз приносил с собою уже не убийства и грабежи, но близкий мир и порядок вещей более счастливый, нежели какой доставила Нейстрии самая могущественная эпоха монархии. Рольф или Рад-Гольф, более известный под популярным именем Роллона [31] , был внук Рейн-Вольфа, ярла или графа Мёреи в Норвегии. Принужденный оставить отечество как лишенный наследства, потом осужденный главою норвежского народа на вечное изгнание за разные насилия, он присоединился с несколькими лодками к армии пиратов, отправлявшихся опустошать англосаксонское государство. Альфред Великий отделил его от этого сборища других скандинавских вождей, между которыми Рольф занимал только подчиненное место, и облегчил ему средства поселиться на острове Вальхерне. Вскоре опустошение Фризии и прибрежий Шельды придало молодому изгнаннику смелость на значительнейшие подвиги. Сена была тогда свободна и взоры его обратились на нее. В долинах Брабанта образовалась экспедиция многочисленнее всех дотоле виденных в Галлии. По зову Рольфа храбрейшие морские короли Севера присоединились к нему со своими воинами, и армия нортманнов, одушевляемая вождем, в котором уже зарождались способности законодателя, выступила в двух колоннах сухим путем и водою. Общим сборным пунктом избран был Руан. Рольф, пришедший туда сухим путем, вошел в Руан беспрепятственно 25 июля и овладел им. Флот прибыл не раньше ноября, но, несмотря на холод, Рольф тотчас пошел к Парижу. Карл Толстый, соединявший под своим слабым скипетром все, что оставалось от монархии Карла Великого, вел войны с несколькими вельможами Италии и Германии, отказывавшими ему в повиновении; карловингская династия достигала последней степени упадка; Париж казался беззащитно открытым нападению завоевателя.
31
В Норвегии его прозвали ходоком, потому что он всегда ходил пешком: по причине большого роста мелкие лошади скандинавские не могли нести его. — Примеч. пер.
Армия пиратов взяла замок Понтуаз и 25 ноября явилась перед Парижем. Семьсот раскрашенных судов покрывали реку на пространстве двух миль, варваров считалось более 30'000. Смелые грабители, три раза в 40 лет опустошившие Париж, не ждали никакого сопротивления и полагали, что могут пробраться до источников реки. Какого же было их удивление, когда нашли город укрепленным вновь, а Сену запруженною двумя деревянными мостами, защищаемыми двумя огромными башнями. Три знатнейших владетеля Нейстрии Гюго-Аббе, маркиз Анжуйский, Гозлин, аббат Сен-Жермен-де-Пре, впоследствии епископ Парижский, заперлись на острове Сите со всеми храбрецами, остававшимися в стране и убеждали жителей победить или умереть с ними. Воинская доблесть возникала, наконец, из избытка опасности и отчаяния. Эд недавно наследовал графу Парижскому, Конраду, брату Гюго-Аббе: этот молодой человек был старший сын Роберта Сильного и шел по следам отца, так же и брат его Роберт, разделявший с ним опасности и подвиги.