История Нины Б.
Шрифт:
— Как вы все это объясняете, господин Хольден? — спросила фрау Ромберг.
— Я не могу это объяснить.
— Но ведь должно же быть всему этому объяснение! Чудес-то не бывает!
— Не бывает, — ответил я. — Чудес на свете не бывает. — И при этом подумал: «Забудьте все и не думайте больше об этом. Дайте хоть мертвым покой. Не надо вам больше охотиться в темноте». Но этот человек был полицейским репортером, и его профессия заключалась в том, чтобы охотиться в темноте. И если он будет слишком долго
Маленький доктор Цорн построил огромное сооружение. Интриги и контринтриги. Свидетели и опровергатели свидетельств. Он все продумал. Однако не учел детского ущемленного чувства справедливости. И теперь маленький ребенок становился угрозой колоссальной конструкции, далеко идущим планам, освобождению Бруммера и будущему всех нас. Какой-то маленький ребенок.
— Господин Хольден, я полагаю, что вы очень расстроены из-за того, что не говорите нам правду.
Я встал:
— Мне пора идти.
— Почему?
— Потому что я не могу ответить на ваш вопрос.
— Господин Хольден, — сказал веснушчатый репортер, — я был в отделе регистрации жителей. В Дюссельдорфе проживают двадцать две женщины по фамилии Клотц. И лишь двух из них зовут Милда. Я побывал у них. Одной из них семьдесят пять, и она парализована, а вторая — манекенщица. В тот вечер она была в Риме.
— Вы мне очень симпатичны. — Я смотрел на них обоих. — Все трое. Забудьте обо мне. Забудьте обо всем, что произошло. Иначе это принесет вам огромное несчастье. Поверьте мне!
Они переглянулись, и фрау Ромберг по-матерински сказала:
— Мы больше не будем говорить об этом. Но, пожалуйста, останьтесь у нас.
— Мутная это какая-то история, — с неискренним равнодушием сказал ее муж. — Я хочу показать вам свои новые фотографии. Ваше здоровье, господин Хольден!
— Ваше здоровье, господин Хольден, — сказала и его маленькая жена.
Я сел. Муж и жена серьезно и печально смотрели друг на друга поверх моей головы. Они думали, что я не замечу этого взгляда, но я заметил его в большом зеркале, висевшем за ними на стене.
— Ваше здоровье, — резко сказал я.
Всем троим прилагать такие усилия, чтобы замять этот вопрос, было просто бессмысленно. Общение превратилось в муку, атмосфера в комнате наполнилась недоверием и стала почти невыносимой. Я ушел через полчаса. И никто меня больше не удерживал.
41
— Хольден?
Я почти добрался до гаража, когда услышал голос Нины. Ее силуэт вырисовывался на фоне освещенного окна ее комнаты. Я пошел по направлению к вилле через лужайку, и она тихо сказала:
— Поднимитесь наверх.
В доме не горело ни одного огня, но на улице светила луна, и в ее свете я поднимался по скрипучим ступенькам лестницы. Когда я вошел в комнату, Нина сидела
— Садитесь.
Я сел.
— Звонил доктор Цорн. Он был очень взволнован. Он поздравил меня.
— С чем?
— Моего мужа выпускают. Под залог в пятьсот тысяч марок.
У меня пересохло во рту, а руки стали холодными как лед.
— Когда?
— Завтра, во второй половине дня.
Я молчал. А что я мог сказать в ответ?
— Вы добились того, чего хотели.
Именно об этом я в тот момент и подумал. Я этого добился. Но неправда, что я этого хотел.
— Я ведь тогда просила вас не отдавать ему документы.
— Я находился в безвыходном положении, ведь я мог… Нет, — прервал я сам себя, — вы правы, мне не следовало отдавать ему эти документы, но если бы я их не отдал, это повлекло бы определенные последствия. И я не мог этого допустить. Я хотел остаться на свободе.
— И иметь деньги.
— Да, и иметь деньги.
Мы смотрели друг на друга и говорили как враги, более того, как бывшие друзья. И куда подевалось то доверие, которое связывало нас? Смеяться-то мы еще смеялись, так как мы одинаково понимали многие вещи, в частности то, как далеко зашли наши отношения, — а теперь вдруг все закончилось, прошло и никогда ничего не было?
— Если он вернется, он будет непобедим, Хольден. Вы его еще не знаете. Вы не знаете, каков он, когда чувствует себя могущественным и непобедимым. Вот теперь вы с ним познакомитесь.
— Надо будет смириться с этим. Такие люди, как он, бывают непобедимы.
— Это все из-за вас! Из-за вас! Именно вы сделали его непобедимым, Хольден! Вы виновны в этом, и вам никогда не искупить свою вину!
— Что значит «виновен»? Что значит «искупить»? Мне тоже хотелось оказаться у этой кормушки.
— Я тоже не лучше, — тихо сказала она. — Я вышла за него замуж без всякой любви. Чтобы разбогатеть. Из-за мехов, дорогих платьев, драгоценностей. Я не хочу оправдываться. Вы и я, такие как мы делают таких как он, непобедимыми. Поэтому мы так же виновны, как и он.
— Что же будет? Что нам делать?
— Пока не знаю.
— Вы этого не знаете?
— Не знаю. Не будем забегать вперед. Вы уже поклялись на верность ему, а мне еще только предстоит решить этот вопрос. А теперь оставьте меня одну, Хольден.
— Спокойной ночи, — грустно сказал я.
— Спокойной ночи, — ответила она и после этого сделала самое ужасное: она протянула мне руку, как будто мы были товарищами — не любящими друг друга мужчиной и женщиной, а именно товарищами, сидевшими в одной лодке, в одной проклятой лодке. У нее была сухая и холодная рука.