История Нового Каллена — Недосягаемая
Шрифт:
— Приятно! Познакомиться! — отрывисто пропищала я, чувствуя себя тем плюшевым медведем, с которым я с удовольствием обнималась дома.
— Эмметт, я не думаю что Лиззи нравится так вот висеть, — укоризненно произнесла Эсме, и, как по мановению волшебной палочки, меня опустили на пол. Довольный собой вампир продолжал меня разглядывать, а я неуверенно отступила, переводя взгляд на Таню.
— Ну, ничего! Вот отправится Эсме за покупками, я тебя еще и на спине по лесу прокачу, — радостно объявил бугай и я округлила глаза. По его глазам было невозможно определить, шутит ли он или нет.
Взгляд Тани переместился, и она замахала
— Таня! Давно же мы с тобой не виделись, — голос, похожий на сладкий мед, принадлежал светловолосой девушке, настолько обворожительной, что горло сперло от непередаваемой смеси восхищения и зависти.
— Это моя крошка, — шепнул Эмметт и легонько ткнул меня в бок своим пальцем.
— Розали! — Таня с нежной улыбкой обняла эту красавицу, чувственные, винные губы которой непринужденно коснулись щеки моей Марвел. Этот обмен любезностями больше походил на мимолетную встречу двух мисс Вселенная прямо посреди гостиной. Не каждый вечер увидишь такое.
Слишком неожиданно глаза светловолосой дивы переместились на меня и уголки губ дернулись вниз — я непроизвольно сглотнула, даже не пытаясь совершить попытку познакомиться первой.
— Дорогая, это Лиззи, — нежно, но слегка неуверенно произнесла Таня и перевела свой взгляд на меня. — Очень надеюсь, что со временем у вас появится что-то общее.
Мисс Совершенство еле кивнула, и, тут же повернувшись к Тане, увела ее вслед за собой к креслам в потоке светской болтовни. Эсме, мурлыкая песенку Адель, занималась делами на кухне, выглядя при этом настолько по-человечески, что на несколько секунд я не могла оторвать от нее глаз. У Тани изображать из себя человеческую мать получалось на порядок хуже. Она порой пробегала по кухне на своей сверхзвуковой скорости и разбивала яйца еще до того, как они оказывались над сковородкой или взрывала пакеты с молоком при попытке изъять из холодильника. Так что по большей части, в плане еды я заботилась о себе сама, однако была исполнена поддержки, когда один из ее кулинарных экспериментов все же удавался.
Эмметт тоже исчез вслед за девушками и водрузил себе на голову монстерские наушники, садясь прямо на ковер и стискивая в своих ладонях небольшой черный джойстик. Я чуть улыбнулась возможности быть предоставленной самой себе и стянула с шеи душный шарф, оставив его на одном из стульев. Курс мой лежал прямиком к соблазнительному белоснежному роялю.
Я опустилась на банкетку и, глубоко вздохнув, принялась разминать одеревеневшие пальцы, которые не касались клавиш уже около двух лет. Была у моей матери одна особенно любимая композиция — не такая сложная и стремительная как те, что я обычно играла на всевозможных конкурсах, но она расслабляла — словно шум воды, шелест листьев, неслышно опускающийся на землю снег. Мать говорила мне, что именно под нее я появилась на свет, о чем я с гордостью рассказывала в младшей школе и обижалась, когда одноклассники оставались равнодушны.
Мои пальцы коснулись клавиш и мелодия заструилась по залу. Процедурная память ярче всего проявляется в катании на велосипеде: физический навык практически невозможно забыть, все получается непроизвольно и легко. Властна она и над игрой на музыкальных инструментах. Вот только каждое касание клавиш, каждая тонкая нота, звучащая в тишине словно тупым ножом терзала мою душу.
—
Я поджала губы и сжала челюсти, глубоко вздыхая и пытаясь взять себя в руки.
— Спасибо, Розали. Это была любимая композиция моей матери.
Таня подошла, облокотилась щекой о блестящий бок инструмента.
— Я никогда не слышала, как ты играешь, — прошептала она и, потянувшись вперед, коснулась ледяными губами моей щеки.
— У нас дома ведь нет рояля, — я попыталась улыбнуться и чуть отстранилась. — Извините, а где здесь ванная? — тихо спросила я и одним коротким жестом мне указали дверь, что сливалась со стеной за мягкой зоной.
На секунду мне показалось, что я очутилась в каком-то другом мире, больше похожем на современную Нарнию — настолько атмосферным казалось мне это место, где в окружении мягкого света ламп можно было насладиться горячей ванной и одновременно любоваться расстилающимся за окнами бесконечным лесом.
С моих губ сорвался тихий вздох и я схватилась за холодные края раковины. В голове смешивался котел из тяжелых мыслей. В голове засела тихая мелодия, которая теперь явно не даст мне покоя до поздней ночи, пальцы зудели от игры. Нарастали, становились ярче и требовательнее непрошеные воспоминания о семье.
Я ополоснула лицо прохладной водой и приложила ладонь ко лбу, чувствуя насколько на самом деле измождена — слишком долгий день, слишком много потрясений.
Когда я вышла из ванной, за длинным обеденным столом передо мной был накрыт одинокий ужин на одну персону — над тарелкой с ризотто поднимался пар, в воздухе витал аромат морепродуктов. В полнейшей нерешительности я оглядела пустой зал, чувствуя, как на меня давит этот длинный деревянный стол с двумя рядами пустых кресел, очаровательной цветочной композицией в середине и одной-единственной тарелкой на этом фоне. Не было и речи о том, чтобы я стала ужинать именно здесь, под пристальным наблюдением нескольких пар золотистых, почти похожих на человеческие, глаз.
В Денали было точно так же: я могла пообедать на полу возле камина, на диване у великолепного окна или же за барной стойкой — обеденный стол я использовала для рисования со своим грандиозным набором карандашей или же для игры в Скрэббл с непобедимыми вампирами.
Оглядевшись вокруг и не найдя никого, кто бы мог мне разрешить есть вне кухни, я воровато подхватила тарелку и перенесла ее за барную стойку. Взобравшись на высокий табурет, я ужинала, не чувствуя вкуса еды, вглядываясь в лес, медленно тающий в осеннем мраке за окном.
Я обернулась на шум голосов, наблюдая за Элис, Розали и Таней, которые, весело чирикая о чем-то своем, только вернулись с улицы. Дверь бесшумно скользнула на место за их спинами. Розали поднялась по ступеням наверх, Элис принялась что-то разыскивать в глубинах смартфона, а Таня направилась в сторону барной стойки.
— Тебе сделать чайку, мышонок? Сока? Молока? Выглядишь болезненно. Ну чего ты у меня хочешь, малыш? — Таня опустилась на соседний табурет, и я наколола на вилку круглый гребешок, пожимая плечами.