История Нового Каллена — Недосягаемая
Шрифт:
— Лиззи. Посмотри на меня, — горячо зашептала Таня, и ледяные ладони приятно остудили пылающие щеки, два светящихся золотом глаза с тревогой скользили по моему лицу — не было ни единого шанса вырваться из ее хватки. Две острые скулы четкими полосами выступили на ее напряженном лице, а между аккуратными бровями залегла тонкая складка. — Меньше чем через полчаса мы сядем, сойдем с этого самолета и больше никогда я не заставлю тебя летать, обещаю. Включи музыку, закрой глаза и попытайся забыть, что ты в самолете.
Мои губы скривились в горькой гримасе, и я
Я нехотя открыла глаза вновь, когда вокруг нас стало чуть больше света — вот только вместо ласковых солнечных лучей, осторожно подкрадывающихся к спрятанной под кожанной перчаткой ладони вампирессы, в овальных окошках виднелась лишь непроглядная серость. За бортом словно распространялся густой, маслянистый дым. Я в оцепенении стянула с головы наушники и с едва слышным грохотом они свалились на пол — Таня словно в замедленном действии перевела на меня свой взгляд и ее губы зашептали какие-то слова.
На одну короткую секунду я просто не могла поверить, что это происходит снова — вместо смертельного ужаса я словно приросла к месту — в ушах стоял тихий навязчивый звон смешивающийся с оглушительными ударами истошно колотящегося сердца.
В этих маленьких окошках я видела лишь мерцающие, чуть подернутые пеленой дыма проблесковые маячки красного цвета на концах крыльев и часть турбины самолета, истошно жужжащую во время приземления. Серые клубья этого их так называемого «тумана» окутывали белоснежные крылья, сталкивались с закрылками, которые то и дело исчезали из поля зрения, а когда появлялись — тряслись словно в лихорадке. Густой непроницаемый туман больше походил на едкий дым от покрышек, нежели на те легкие завихрения над рекой, что часто можно было наблюдать ранним утром. Несмотря на этот непроглядный ужас, самолет уверенно тянул свой алюминиевый корпус к земле, все чаще сотрясаясь и вздрагивая одновременно с моим телом, которое застряло в какой-то прострации между отчаянием и беспамятством.
Стойки шасси с резким ударом встретились с землей и вдоль полосы замелькала вереница желтой подсветки, виднелось горящее яркими огнями массивное здание аэропорта, часть которого была полностью застеклена. Мое тело неприятно вдавило в сидение, и я чувствовала, как мы замедляемся под оглушительный шум гудящих в режиме реверса двигателей. В задней части салона пассажиры адресовали пилотам аплодисменты — я же чувствовала себя как раздавленный солдатским ботинком лимон, раскинувшийся в мягком кожаном кресле на борту новейшего Боинга.
— Боже мой, Лиззи? Ты меня слышишь? — не на шутку встревоженный голос Тани звучал словно из вакуума, а к моим сжатым губам подталкивали бутылку с водой. В салоне появилось искусственное освещение, неприятно слепящее уставшие
Было похоже, что за время полета панический страх выжег из меня способность нормально передвигаться и мыслить — Тане фактически приходилось тащить меня за собой, с чем она справлялась без труда, успевая пройтись уничижительным взглядом по безвкусно подобранному сочетанию платья и туфель девушки, которая уже сладко болтала с кем-то по телефону, а также сдвинула с пути мужчину, занятого сбором своих бумаг прямо в проходе. Мы первыми очутились в крытом переходе, который тянулся к основному зданию словно земляной лаз.
— Остановись, прошу тебя… — бессильно прошептала я и потянула ее к длинному подоконнику вдоль череды панорамных окон. Работники таможенной службы внимательно оглядели нас, как первых пассажиров и были готовы принять, вот только мои силы были на исходе. Без зазрения совести я забралась с ногами на низкий каменный подоконник и спрятала лицо между коленей, каждые несколько секунд вздрагивая всем телом и пытаясь избавиться от чувства парящих внутри органов, то подпрыгивающих вверх как йо-йо, то вдавливающихся в спинку сидения как на пассажирском сидении скоростного болида.
Таня присела рядом и попыталась найти слова утешения, которые я пока была просто не в силах воспринять; тем временем зал наполнялся гулом голосов пассажиров с нашего рейса, а за окном каждые несколько минут взмывал в небо или садился очередной белоснежный лайнер, исчезая в молочной дымке в паре метров над землей. Иногда мое внимание настолько рассеивалось, что в ушах снова начинали монотонно гудеть двигатели, а живот казался перетянутым этим жестким, неудобным ремнем.
Я встрепенулась от пары ледяных рук, что обвили мои плечи, и оказалась прижата к ледяной груди. Прохладные губы Тани осторожно коснулись моей щеки, и она пробежалась кончиками пальцев по моим волосам.
— Все закончилось, мышонок. Идем, нас должно быть уже заждались, — ласково произнесла она и приложила свою миниатюрную ладонь к моей щеке.
Я глубоко вздохнула и слабо кивнула, не без труда поднимаясь на ноги. Таня с легкостью удерживала в руках две женские сумки, обнимала меня за талию и не выпускала из цепких пальцев паспорта, с решительным видом двигаясь к стойке.
Работник таможенной службы оглядел нас весьма усталым, даже чуточку раздраженным взглядом и несколько дольше задержался на Тане, которая с деловым видом передала ему наши документы.
— С вами все в порядке, мисс… — Его вопрос звучал абсолютно бесчувственно, неужели прекрасная Таня не поразила его до глубины души? — Мисс Денали? Врач не нужен?
Я коротко покачала головой и забрала свой паспорт из его рук, разглядывая фамилию Денали, что значилась над моим именем. Вслед за нами в этом зале появился экипаж — расторопная стюардесса не преминула поинтересоваться у Тани, все ли со мной хорошо, в то время как я осторожно разглядывала капитана воздушного судна в строгой униформе — нет, я отказываюсь понимать, как эти люди каждый день поднимаются в воздух.