История Одного Андрогина

Роттен Морган

Линда Ахен

Кастинг-директор модного агентства «Ахен-Амстердам»

«Ева Адамс – это нечто внеземное. Я работала со многими голландскими и иностранными моделями, и могу сказать с уверенностью, что весь тот каталог, который я составила за время всей своей работы с моделями, не сравнится с одним лишь человеком. Никакой каталог не вместит в себя профессиональный уровень и квалификацию Евы Адамс. Эта модель – мечта каждого модного агентства. И нашего агентства в том числе. Возможно, в будущем у нас получится сотрудничество».

Аманда Стрейзанд

Независимый британский журналист

«Я

думаю, в любой другой деятельности Ева Адамс была бы изгоем. Взять хотя бы ее недавние попытки строить общество. Крах и разочарование. Так что, она правильно сделала, решив пойти тропой высокой моды. Мода всегда нуждалась в универсальных исполнителях».

Серджио Манелли

Информационный аналитик СМИ

«Ева Адамс – это культурный бум. И я бы не стал говорить о данном факте лишь в позитивном контексте. Данная личность несет в себе отчасти деструктивное влияние на общество. Особенно на молодежь, ранимую, впечатлительную, легко подверженную информационным атакам поп-культуры. С появлением Евы Адамс на мировой арене, возросла тенденция гендерных модификаций. Смена пола, однополые отношения, стиль унисекс. 90-е не стали повторять тенденцию 70-х, то безумие, когда отсутствие вкуса и эстетики и было самой модой. Это время более радикально и независимо по своей сути. Это время, когда подростки смотрят на андрогинное лицо с обложки и видят в нем себя. Они перестают увлекаться футболистами, кулинарией, звездами эстрады и кино. Им нужен эпатаж, самовыражение. «Я плевать хотел на ваши стереотипы. Я это я. Я независим» - так это звучит. Такие люди хотят сломать систему, как это сделала Ева Адамс. Но они не понимают, что она же уже и сделала это. Им этого не достичь. Оригинал не может быть написан дважды. Поэтому, Ева Адамс – культурный бум. Сейчас это мейнстрим, который закончится так же быстро, как взрыв петарды. Останется лишь запах от пороха».

Селин Тюфо

Модель

«Ева Адамс!? О, нет! Вы не видели ее в гримерной. Это адское чудовище, съедающее всех подобно Церберу. Однажды она швырнула свой мобильный телефон в моего помощника, пытаясь доказать, что это ее фишка. Очень самовлюбленная и эгоцентрическая личность, нетерпеливая ко всем. Лично я не хотела бы работать с ней. Извольте».

Эмиль О’ро

Телеведущий

«Буквально в один день весь Париж стал снимать с себя плакаты и рекламу с Евой Адамс. Франция боялась реакции Америки. Люди, совсем недавно поддерживающие и работавшие с Евой, отвернулись от нее. Ее деятельность и результаты сего до сих пор принято обсуждать либо плохо, либо никак не обсуждать.

Всего то делов, люди подражали своему кумиру. Америка узрела в этом угрозу обществу. Хотя, по сути, виновата не Ева, виноваты люди. В мире всегда были шовинисты, которые готовы казнить тебя за любое несоответствие нормам и правилам. Ева боролась с тем, на что и напоролась. Это судьба каждого гения. И мне обидно за то, что такой замечательный человек, с таковыми интересными взглядами на построение общества свернул свою кампанию. Такие люди, как Ева способны изменить общество. Такие маргиналы и отшельники. Как Ван Гог, как Кобейн. Такие люди способны показать мир совершенно по-иному. И когда люди смогут увидеть это, они поймут Еву Адамс».

Первые 12 страниц номера были посвящены исключительно Еве. Главный редактор не пожалел места и информации в своем журнале. Ему показалось интересным включить в эту мега статью мнения некоторых людей, тем или иным способом связанных с модой. Хотя, Еве было все равно. Для нее было главным то, что она на

обложке и ее снова все видят. Ее звезда снова стала сиять на небосклоне, словно с нее вытерли пыль, и она загорелась ярче. Это вернуло Еву в нужное русло. Она стала ощущать в себе знакомое чувство. А вполне посредственный немецкий журнал обрел громадную репутацию и стал занимать лучшие места на полках магазинов.

– Почитай, Ева. Что о тебе думают. Здесь много интересного. – говорил Оливье, открыв один из экземпляров.

– Зачем? Чтобы снова расстроиться? – невозмутимо говорила Ева.

– Почему же расстроиться? Многие признают тебя и довольно хорошо, объективно о тебе отзываются. Вот, например…

– Ладно, ладно! Потом почитаю. Не нужно мне сейчас всего этого!

– Тебе все равно, что о тебе думают?

– Нет. Мне не все равно. Я же сказала, что потом почитаю. – говорила Ева, уже зная наперед, что не прочитает.

Оливье тоже это знал, но больше не стал доставать ее с этим журналом, отложив и забыв. Он знал, что Еву больше волнует. Чье-то мнение – это не то, чем может интересоваться она.

Ева ожидала показ в Милане. И в предвкушении она смотрела на себя в зеркале, как она это обычно и делала. Пыталась разглядеть в нем что-то. Заглядывая в себя.

Она год не была на подиуме. Она чувствовала себя голодной. И вновь знакомый взгляд в отражении просил у нее крови. Ей хотелось всего этого. Она смотрела на себя с маниакальным взглядом и довольствовалась виденным. Затем, приподняв свою левую бровь, она провела по старому, еле видному шраму указательным пальцем правой руки, сделав задумчивый взгляд. Затем, прикусив нижнюю губу, заглянула в свои глаза и сказала с нарастающей уверенностью в голосе:

– Что я делаю? Я знаю, что я делаю! – и со стервозной улыбкой на лице добавила, - Мама.

XXXII Глава

Милан

1995 год

Новый показ в Милане ознаменовался появлением Евы Адамс на подиуме, спустя больше чем год. Многие успели соскучиться по Еве. Таковым людям не хватало ее экстраординарности, лица, походки. Многие наоборот негодовали снова видеть ее. Некоторые итальянские дизайнеры не желали видеть Еву в своих коллекциях после всех ее скандалов. Это вызывало вздор. Как некоторые осмеливаются работать с ней? Единственное, что сдерживало все это в гримерках, так это авторитет Chanel за спиной у Евы, которые приютили ее своим контрактом на этот год. Так же непосредственное отношение к Elite Paris не давало раздувать из мухи слона. Ева работала, и это главное.

Иногда личный юрист Евы публично заявлял о дискриминации личности его клиента. Он прилюдно заявлял о том, что Ева стала предметом гендерных и сексуальных гонений, ее неоправданно признают деструктивной личностью в США. Правительство США должно позволить Еве въезд на территории своей федерации. Личные убеждения Евы также подвергаются дискриминации, хотя она имеет право на свои личные убеждения и огласку их. Все речи ее юриста были направлены на то, чтобы вернуть репутацию Евы. Сама она не занималась подобным.

Ева была сконцентрирована на работе. Ее интересовал профессиональный успех. С каждым новым выходом на подиум она добивалась все большего признания. Все больше восхищения и хороших отзывов стало направляться в ее адрес. Она выглядела невероятно красивой и обворожительной, как никогда. Наверняка, многие восхищались ею, а не коллекцией. Снова дефиле, снова восторг. Никто так не дефилирует как Ева. Ее походка особенна. Ее походка – магнит. И с этой походкой она возродилась в моде.

По окончанию всего происходящего, Оливье, подпрыгивая чуть ли не до потолка, едва не раздавил Еву в своих объятиях от радости. После он собрал свои пальцы в пучок и громко поцеловал их, после чего произнес со всем вдохновением в голосе: