История одного безумия
Шрифт:
— Ну да, принес ее красоту в жертву реальности и выразительности…
— Но в меру, все же он оставил место и воображению зрителей, предоставляя им право видеть ее кричащей, вопящей, проклинающей… почему нет?..
— Им хочется видеть ее жалкой…
— Лучше уж сразу мертвой… — улыбка Марка стала гримасой…
— Страдание не должно лишать красоты… впрочем, пропади все пропадом… к чему все эти разговоры… — пробормотал Бенедикт… выглядел он измученным, как будто замышлял самоубийство…
«Что он изберет, яд или петлю?.. божье наказание Иуды… впрочем, это одинаково
Марк вспомнил свое пребывание на острове после крушения парома… совершенное отсутствие людей, голод и все неудобства жизни в полном одиночестве…
«Никто не мог мне помочь… к моим стонам и плачам прислушивалась только тишина…»
Ему вспомнились обманчивые видения…
«Они были так запутаны… и с лакунами… в конце концов, они превратились в нечто ужасное… в черную дыру, манящую, влекущую, затягивающую как водоворот, заставляющую меня молча пятиться и просыпаться от страха, как это и бывает в действительности при подобных обстоятельствах…
Пещера была мне и черной дырой и женским лоном, из которого я выскользнул на свет и закричал, испугался… я был еще не в силах владеть собой… и я еще не знал на собственном опыте последовательности времен и прочих отвлеченных понятий… однако я понимал, что все это лишь притворство чувств…
Подлинная боль делает неспособным ни к какому притворству…»
Мысли Марка вернулись к примадонне…
Смеясь, она прошла мимо, являясь олицетворением самой естественности… и присоединилась к хору мальчиков, украшенных венками из фиалок и осоки… они исполняли гимн ночи… и так превосходно и трогательно, что в глазах Марка блеснули слезы…
«Придет ли бог им на помощь… или они погибнут в этих руинах…»
Земля вдруг содрогнулась, когда Марк выразил свое сомнение…
Страх и трепет овладел беженцами…
Возникла паника…
Толпа обезумела, прижала Марка к стене, сдавила до удушья… холод проник, разлился по всему телу, но его руки были еще свободны, полны движения…
Как будто со стороны он увидел перед собой женщину в мантии… его прижала к ней толпа… она не дышала, но губы ее еще подрагивали…
Для Марка осталось необъяснимым побуждение поцеловать ее…
Толпа отхлынула…
Марк упал на женщину и в ужасе и испуге отстранился…
Губы женщины были еще теплые и влажные…
* * *
В комнате посветлело… разлилось сияние, высветившее высокие своды…
Бенедикт увидел бога и мальчика, сидящего у него на коленях…
В ветвях дерева вился аспид чешуйчатый… заметив слежку, он приник к коре ствола…
«Так кто же я… малютка на коленях бога или аспид, затаившийся в ветвях?..
Почему бы и нет?..»
Бенедикт потряс головой, понял, что видел нечто ложное…
«Однако потоки грязи все еще сползают в ущелья, волоча камни, с грохотом, ревом… и девы вполне реальны, маячат, танцуют у входа, чаруют изяществом, грацией… и я все еще жив… хотя, как говорят, давно уже
Что там за шум?.. что происходит?..
Я должен спустился пониже, чтобы лучше видеть и слышать…
Собралась толпа женщин, что-то увидели и обсуждаю…
— Что она лепечет?
— Говорит, что увидела змея в листве и на него указала…
Женщины окружили смоковницу…
«Что они хотят эти псицы безумные?.. ствол обхватили руками, качают, трясут дерево…»
— Эй, что с тобой?..
— Это ты мне?.. — спросил Бенедикт и, увидев Марка, заговорил рыдающим голосом:
— Марк, ты создал меня… посмотри на меня… на коленях меня младенца бог качал, к груди прижимал… младенцем был я, а теперь я хромой старик, твоя копия… беглец и изгнанник… от грязи меня бог спас, но пса Пифагора погубил… один я остался, как камень мертвый… — бормотал Бенедикт, мешая слезы с улыбкой… — Возврати мне безумие… страшно мне быть самим собой…
— Хотел бы я видеть тебя младенцем, а не преступником, скрывающимся от преследователей… тебя преследуют… слышишь лай?.. они собак пустили по твоему следу, но пес Пифагор их отвлек…
— Так он жив?..
— Увы, горе твое я могу смягчить лишь словами… иди, похорони пса, жен… пойду и я с тобой… я любил Аду, к Розе я чувствовал сострадание… жалостью я был побежден… раны ее я залечил, вернул красоту, но не жизнь, увы…
Бенедикт провел рукой над телом пса Пифагора, и он ожил и воем оповестил о смерти девы в платье невесты… он рыл когтями могилу… слезы струились из глаз бессловесной твари…
Слезы упали на лицо Бенедикта и привели его в чувство…
— Сжалился бог над стариком, возомнившим себя богом… — пробормотал Бенедикт… — Вернул мне жизнь, но что мне делать с ней?..
Озираясь, Бенедикт увидел в проходе деву в платье невесты, привстал…
Пес Пифагор залаял…
— Тише, не поднимай шума… не спугни ее…
Дева подошла к воде…
— Стоит босая… красивая… ты знаешь, она была моей невестой… — сказал Бенедикт псу Пифагору шепотом…
Бенедикт неловко повернулся, ударился о выступ скалы лбом и очнулся… и, не узрел ни девы, ни пса Пифагора…
Озираясь по сторонам, он побрел вдоль песчаного берега, обходя медуз и смеясь про себя…
Он пытался вспомнить, счастлив ли был во сне…
Светало… мрак ночной сменился бледным рассветом…
Устав идти, Бенедикт заполз в расселину…
— Боже, верни мне сон, умоляю… хочу узнать, был ли я счастлив во сне?.. — сказал он ослабевшим голосом… и погрузился в созерцание свода расселины…
Камни чуть мерцали…
«Мечусь туда-сюда, но все напрасно… не знаю, что мне делать и к чему склониться… изведет Жанна меня своей любовью, если это Жанна… живым меня не оставит… нет, я не желаю ее смерти… как я буду жить без нее, не думая о ней, не изливаясь в плачах, жалобах и стенаниях…