История одного безумия
Шрифт:
«Бенедикта в старость загнали жены… а меня кто загнал… шепот любовный я слышал только во сне… там же и мои жены обитали, их была тьма и тьма, они рассказывали мне ложь, правда другим доставалась…
Я всегда был один, как только на свет появился…
Мать меня бросила, монах нашел, кричать заставил, чтобы я проснулся и узнал, что за судьба меня ожидает…
Показалось или на самом деле кто-то окликнул меня… в небе что-то вдруг блеснуло, что-то божественное…
Бог снова в моде, хотя время другое…
Известно к чему это приведет, к порче вкуса…
Воцарится тьма… и всех нас усыпит…
Марк закрыл глаза и уснул, побежденный сонливостью…
Во сне смерть приготовила Марку свадебное ложе и гимн, больше похожий на плач…
Прибой аккомпанировал… чайки были солистами…
Ада подхватила напев и превратилась в скалу, побеги плюща ее обвили, обняли…
Покинула Ада жизнь еще юной, до срока…
Марк обмыл ее тело и оплакал с надеждой, что встретит она его там, куда он низойдет обессиленный, и откуда, говорят, еще никто не вернулся…
«Однако как холодно, странно и страшно…
Руки стали ледяные и не тают… или тают?..
Нет, не тают…
Я хочу и не могу говорить, кричать, губы смерзлись…
И это явь, а не сон…
Я замерзаю… или уже замерз?.. не знаю…
Слезы замерзли в глазах… вижу сквозь лед горы, небо слепит…
Боже, ты создал меня… для чего?.. чтобы замучить?..
Молчишь, потому что ты — это я и есть…
А беженцы все идут и идут…
И я иду, сутулюсь, чтобы согреться…
Не кончится этот исход добром…
Даль угрюма, молчалива…
Иду осторожно, как по тонкому льду…
Куда иду?.. зачем?..
Похвалы от бога я так и не услышал, лишь слова упрека… что нужно было ему от меня?.. отравить мне существование?..
Он хотел увидеть меня таким же одиноким и несчастным, как сам?..
И что?.. увидел?.. и это принесло ему счастье?..
Сомневаюсь…
А вот и смерть!.. уйди… ты мешаешь мне думать… приходи потом… позже… мне холодно от твоего взгляда, хотя он ничего не выражает, но затягивает, как пустота…
Смерть, ты изменилась… я помню тебя другой… да и я уже не тот…
Не уходи далеко… нет, я не буду звать, кричать, я просто усну… и очнусь в каменном веке похожий на себя… или другой среди прочих…
Что с тобой?.. ты вздохнула… думаешь, мы больше не встретимся?..
Ну да, наступит вечность… день станет черным или красным…»
Марк зябко повел плечами…
«И станет холодно, странно и страшно… и не во сне, а наяву…
Меня нет, а я все тоскую… и слепой от слез…
Ну, все, хватит… я знаю, кто ты…
От твоих холодных объятий я уже весь содрогаюсь…
А это еще кто?.. кто ты?.. Юлия?.. хочешь мне отомстить?.. не я предал Жанну, твою сестру… безумие толкнуло ее в петлю…
И
Чудом спасся я и при крушении парома…
Я очнулся на острове среди утопленников, вдыхая не благодать, а запах трупов…
Кто знает, зачем бог спас меня, к чему он меня готовил здесь, на земле, и что ждет меня там, в вечности, где все сольется в одно, чтобы снова стать множеством…
Воскресну ли я?.. увижу ли снова эту грубую скалу, увитую плющом, и жен Бенедикта в одежде одалисок, танцующих с плачем и истошными криками над распростертым на песке у воды телом старика, возомнившего себя богом…
По прихоти бог Бенедикта то на небо возносил, то в преисподнюю…
И вот как дым исчезло все…
Лишь тени его окружают… они ему кажутся живыми… и мне…
Вечер опустился на остров, превратил воду в вино, а скалы осыпал цветными огнистыми камнями…
Нимфы играют у рифов с дельфинами…
Я слышу их смех, похожий на лепет воды в камнях…
* * *
«Я все еще пишу, веду записи о неудавшемся предприятии Бенедикта стать богом…
Днем я брожу по городу, а ночью возвращаюсь в дом на Поварской улице… или в замке примадонны, от которого остались руины… и сад заглох…»
Марк закрыл глаза и очутился в замке примадонны…
Хор детей примадонны исполнил гимн, и он был допущен целовать руку примадонне…
Потом Марк ужинал с примадонной и детьми за одним столом… после чего он участвовал и в репетиции пьесы с запутанным сюжетом…
Ночь Марк провел на Масличной горе, украшенной виселицами… с горы он вознесся на небо…
Очнулся Марк в инвалидном кресле тети с дюжиной мопсиков, которые держали его на привязи…
Он был копией тети…
Весь следующий день Марк наблюдал за небом над островом…
Бог смешивал краски… из белого, синего и красного цветов французской революции получился черный цвет…
«Цвет Черной дыры, у которой есть вход… но есть ли выход?.. вопрос… — размышлял Марк…
Человек копия Черной дыры…
Бог мог себе это позволить, а я вообразить…»
До утра Марк приманивал в Черную дыру блуждающих без цели звезд…
Может быть, в этом и был какой-то смысл…
«Я все еще живу… вспоминаю… не могу вспомнить, как я очутился на острове… там Бенедикту явился бог и сказал ему о сути жизни, чему надлежит быть…
Мне он тоже являлся, но ничего не сказал…
Вот и все… об остальном можно только догадываться…
Остров был небольшой, угрюмый… скалы почти отвесные, они ступенями или ярусами поднимались к небу…