История одного гоблина. Два в одном
Шрифт:
– Ты же алхаким этого круга, – напомнила Рахимана, пожав плечами. – Командуй. Мы готовы умереть за дело Эльжахима, но лично я предпочла бы пожить еще хотя бы пару тысяч циклов.
Муфад'ал сглотнул и затравленно посмотрел по сторонам. Темный густой лес справа казался едва ли не опасней драконов впереди и бурной реки позади. Влево уходила неширокая горная тропка, теряющаяся в туманной дымке.
– Я сгоняю туда на разведку, – махнул рукой алхаким. – Вы затаитесь здесь. Можете даже окопаться, если получится. В бой вступать только для самозащиты.
Серхенги слегка склонила голову в знак подчинения. Даже такое
***
Горы Твамкланг, разгар бойни
Хиенне стало хуже. Михель, позабыв обо всем на свете, усердно молился Вседержителю, стоя на коленях, но исцеление все никак не наступало. Мог ли Део отвернуться от своего служителя в наказание за нечестивый ритуал? Человек даже не желал думать о такой возможности. Не тот ли самый Создатель сам даровал ему силу на подобное? Михель продолжал неистово молиться несмотря ни на что. Или, прервался он на мгновение, это наказание за запретную любовь? Гнев потихоньку нарастал в монахе.
– Может быть, дело в любви? – вдруг осенило человека. – Конечно!
Он принялся покрывать поцелуями лицо и руки возлюбленной, жадно впился в ее посеревшие губы своими. Это тоже не помогло, и приунывший монах вернулся к молитвам. Они пока еще давали хоть какую-то надежду.
Аггрх с Адинуком искоса поглядывали то на поле боя, то на друзей, не зная, что предпринять. Все вокруг окутывал довольно плотный слой облаков и тумана, но кое-что виднелось в просветах.
Ящеры до поры не обращали на компаньонов особого внимания. Через какое-то время одного из хищников отклонило от курса мощным порывом ветра. Лимонно-желтая туша в попытке выровняться сменила направление полета и понеслась прямо на Адинука. Змеиные глаза широко раскрылись, когда дракон увидел соломенноволосого барда. На морде читалось мечтательное «давненько я не едал свежей эльфятинки». Ящер вытянул вперед задние лапы и выставил вперед чудовищные когти, каждый из которых мог бы проткнуть барда целиком.
Адинук быстрым движением отшвырнул в сторону котомку, сорвал с плеча лук и извлек из колчана стрелу. Левую сторону ему прикрывала отвесная скала. Аггрх выхватил мечи и занял позицию справа от товарища в надежде успеть приложиться по вражине, если стрелок промахнется или стрела не причинит вреда. Дракон видел все движения добычи, но не придал им значения. От жертв его отделяли считанные секунды полета, а их жалкое оружие не способно справиться с его непробиваемой чешуей и древней, почти безграничной мощью.
Острое жало стрелы вошло в брюхо прямо в стык между чешуйками. Неглубоко, потому что кожу дракона тоже просто так не пробьешь. У ящера вдруг все начало расплываться перед глазами. Он уже не видел, как орк с эльфом бросились прочь от падающего прямо на них тела. Стофутовая туша прочертила брюхом по скале, зацепилась за края широкой ямы, сделала сальто и полетела вниз с противоположной стороны площадки, закидав все вокруг прочной чешуей лимонного цвета.
Орк с кряхтением отлепился от базальта и поднялся на ноги, отряхиваясь от пыли. В кожаном
– Ты цел? – спросил он.
– Орочьи кости просто так не ломаются, хотя синяков будет много, – с кривой ухмылкой ответил зеленокожий щупая абсолютно целую мифрильную кольчугу внутри. – Надо же, подарочек Мерилит спас мне жизнь. Я бы расцеловал красотку, да, боюсь, Антонио не оценит искренний порыв моей широкой души. Ну, и она нас, вроде как, предала.
Воин нагнулся, подобрал одну из чешуек и повертел ее в мясистых пальцах.
– Крепкая, – оценил он качество, потирая квадратную челюсть свободной рукой. – Стрелы отравлены, я полагаю?
– Яд мэн’гмумы смертелен, – передразнил сражающегося внизу Квимиаля бард. – Не то чтобы он подал мне идею, о которой я сам не думал, но напомнил о ней в нужный момент. В Подземье яды применяют чаще, чем некоторые дышат.
Краем глаза орк увидел шевеление позади Адинука и чуть не сорвался с обрыва, непроизвольно сделав шаг назад. Он никогда не сможет привыкнуть к пауку такого размера. Милена как раз в этот момент решила покинуть убежище и вылезла из котомки. Увидев балансирующего на краю орка, она, не тратя время на раздумья, совершила прыжок и ловко отдернула друга своего хозяина от края.
– Да не бойся ты ее так! – пожурил воина Адинук. – Ты же летать не умеешь, как дельфин!
– Тебе легко говорить, – зеленокожий поежился, стуча зубами вовсе не от испуга, а от холода.
Он буравил Милену своими глубоко посаженными карими глазами.
– Ты с пауками полжизни прожил, а меня в детстве заставляли их есть в воспитательных целях. А потом хозяин однажды в шутку сказал, что их родня когда-нибудь придет мне мстить.
– Б-р-р, – сказал бард, зарываясь обеими руками в волнистые соломенные волосы. – Даже у нас до такой жестокости не опускаются. Ты это, прости нас с Миленочкой. Если бы раньше знали, то не стали бы тебя так часто тревожить.
– Забыли, – тихо произнес орк, прикрыв веки. – Я постараюсь не бояться хотя бы ее, хотя это чертовски сложно. Я даже готов на секунду поверить, что мы друзья.
Он постоял так еще с минуту и добавил:
– А можно она все-таки посидит внутри?
Паучиха обиженно щелкнула жвалами, потерлась головой о ногу эльфа и уползла обратно в котомку.
Михель сидел все это время, не меняя позы, даже когда в него на полном ходу падала драконья туша. Человек все еще тщетно пытался исцелить возлюбленную, и лишь в самый последний момент, словно отмахиваясь от надоедливой мухи, мощным ударом мозолистого кулака подправил траекторию полета досадной неприятности. Туша, отброшенная незримым импульсом, пронеслась мимо.
Из тумана с тихим ржанием вышли единороги, еле слышно цокая копытами по камням плато, и обступили лежащую суккубу. Хиенна слабо им улыбнулась, получив в ответ порцию уже возмущенного ржания – лошадки не могли поверить, что с их подругой приключилась беда. Вдруг весь табун возмущенно зафыркал и повернулся рогами в сторону тропы, укрыв за спинами жеребят.
В тумане раздался лязг металла, и через секунду на плато вышел огромный жахани, закованный в сияющие золотистые доспехи с копыт до рогов.