История одной (не)любви
Шрифт:
Впервые в жизни Дея увидела демона. Настоящего. Без прикрас. Он был в одной набедренной повязке, что едва прикрывала мощные чресла. Над головой сияли рога, на пальцах сверкали острые когти, длинный хвост со смертельными зазубринами на конце бил о камни, взрыхляя их, словно плодородную почву.
А за спиной у чудовища распростерлись багровым плащом огромные кожистые крылья.
Такому не нужно оружие. Он сам — воплощенная смерть.
— анайх! — прорычал Рейвен, изрыгая ненависть. — Ты не получишь
И буквально швырнул Дею в портал.
Она очнулась от прикосновения теплой ладошки. Кто-то гладил ее по щеке.
Еще не открывая глаз, поняла, что лежит на чем-то мягком, упругом. Потом слуха достигли причитания Катарины и тоненький голосок Ноэля.
Дея глянула сквозь опущенные ресницы. Взгляд уперся в потолок с лепниной по углам. Его центр украшала искусная мозаика.
— Мамочка? — обеспокоенное личико Ноэля замаячило перед глазами.
— Миледи! Вы снова с нами! — заохала Катарина, хватая ее безвольную руку. — Хвала Праматери!
Дея ответила слабым пожатием.
— Что… случилось? Где мы?
— В Леротне, столице Гвадарса. Прямо в королевском дворце!
Леронт… Город башен и шпилей, город фонтанов и тополей. В Гвадарсе не так тепло, как в Иллурии, он находится ближе к северным фьордам, но в Леронте редко бывает снег. Вместо зимы здесь затяжная осень, переходящая в весну.
А король Ирион уже много лет сопротивляется давлению Венария.
Император лелеет надежду присоединить Гвадарс к своим землям. Только огромная горная цепь, испещренная бездонными ущельями, и свободные маги Гвадарса не дают ему этого сделать.
Дея была не слишком сведуща в политике других государств. Но даже кумушки, что перетирают сплетни на кухне, знали об этом.
— И как мы сюда попали?
— Так сэр Рейвен нас перенес.
— Сколько мы уже здесь?
— Так часа три, не меньше. Сэр Рейвен закрыл нас в этой комнате, охрану приставил, а сам ушел. Сказал, что скоро вернется.
Перед внутренним взором Деи внезапно возникла картинка: огромный анайх, несущийся на крыльях с горы. И его глаза, пылающие огнем. Такие знакомые, такие… родные!
В висках кольнуло болью. Дея выдохнула:
— Йеванн!
— Что? — Катарина, не понимая, нагнулась ближе. — Что вы сказали, миледи?
— Йеванн! Это был он! Он нашел нас!
Дея застонала, бессильно сжимая кулачки. Ее темный пришел за ней! Она знала, чувствовала, что он придет. Потому что демон не может оставить свою дакши, даже если она прогонит его. Он будет следовать за ней невидимой тенью, тайно следить, оберегать, но никого не подпустит, никому не позволит обидеть ее.
Только… почему он опоздал? Почему появился так поздно?
— Думаете, то ужасное чудовище это сэр Йеванн? — охнула Катарина.
— Мамочка, а у меня тоже крылья появятся?
Ноэль, не слишком разделяя беспокойство взрослых, забрался к матери на кровать.
— Крылья? — Дея не сразу поняла, о чем он говорит. — Какие крылья, сынок?
— Как у Йеванна. Я тоже хочу такие!
И снова это «хочу»!
Вздрогнув, Дея обняла сына и прижала к себе.
Как далеко простирается его мощь? Неужели он в самом деле может отрастить себе крылья, как у анкхая, лишь пожелав этого?
— Сыночек, — прошептала ему в макушку, — давай пока подождем с крыльями. Не нужно, чтобы кто-то здесь знал, что ты можешь…
Она замолчала, услышав, как открывается дверь. А потом голос Рейвена произнес:
— Можешь — что? Договаривай, Дея, какие еще секреты ты прячешь?
— А ты изменился…
— Ты тоже стала другой. Я помню пятилетнюю плаксу с вечно мокрым носом и куцыми хвостиками.
— А я подростка, что защищал сестру от ночных чудовищ и таскал для нее сладости из буфета.
— Тот подросток в прошлом. Он умер, когда убили его родителей.
— Та плакса тоже давно умерла.
Они сидели друг против друга. Два соперника в разных углах ринга, но никак не брат и сестра, что встретились после долгой разлуки.
Дея чувствовала, как в душе зреет отчуждение. От Рейвена веяло чем-то кислым, прогорклым. Это был запах страха разоблачения, запах предательства.
На столе перед ней стояли изысканные кушанья, но она не притронулась к ним. Только кивнула Катарине, чтобы та накормила Ноэля.
— Почему ты не ешь, сестричка? — Рейвен кивнул на блюдо с жареными куропатками.
– Я не голодна.
— Боишься, что отравлю? — хмыкнул он, вгрызаясь в нежное мясо. — Не бойся, ты нужна мне живой. Ты и твой сын.
Она подалась вперед.
— Зачем? Что ты задумал, Рейвен?
— Разве я еще не сказал?
— О мести? Сказал. Но я уже ответила, что не собираюсь тебе помогать. Опустившись до мести ты не получишь удовлетворения, лишь станешь на одну ступень с теми, кому собираешься мстить.
— Удовлетворение? — он хохотнул. — Ты правда думаешь, что я все это задумал ради удовлетворения? Плохо же ты меня знаешь, сестричка!
С минуту она смотрела ему в глаза, где плясали искры безумия, а потом тихо ответила:
— Кажется, я вообще не знаю тебя…
Хмыкнув, Рейвен продолжил есть.
Не выдержав запахов, от которых сводило желудок, Дея тоже отрезала кусочек. Положила в рот, прожевала, не чувствуя вкуса. Словно не обжаренное в специях мясо, а кусок ваты.
Где-то внутри нарастала странная дрожь. Будто вибрировала тончайшая паутинка, проросшая из сердца ворожеи сквозь душу и ауру.