История Оливера
Шрифт:
Пройдя пару метров, я оглянулся. Джо присоединилась к группе врачей, которая состояла из еще одной медсестры и двух врачей. Очевидно, это те, с кем она сюда приехала. Интересно, они просто коллеги? Или один из них ее бойфренд?
Не твое собачье дело, Оливер.
Я шел с ними. Но не пел. Толпа, словно огромная сороконожка, миновала суд округа, ФБР, Департамент юстиции и сделала резкий поворот у самого казначейства. В конце концов мы добрались до устремленного ввысь мемориала Джорджу Вашингтону, отцу нации.
За весь день я отморозил себе задницу, сидя на земле. И немного подремал под речи ораторов. Но даже в таком состоянии меня проняло, когда многотысячный хор запел «Дайте миру шанс».
Я не пел.
В свой нью-йоркский полуподвал я вернулся совершенно измотанным. Как только я отпер дверь, тут же зазвонил телефон. Я схватил трубку, как полоумный.
Голова была совершенно пуста.
– Привет, – запищал я фальцетом, – это Эбби Хоффман [62] . Поздравляю вас и желаю веселого Нового года!
По-моему, смешная шутка получилась.
Только Марси на том конце провода почему-то не смеялась.
Потому что это была не Марси.
– Гм… Оливер?
Моя маленькая шуточка, кажется, оказалась не ко времени.
– Добрый вечер, отец. Я… м-м… не думал, что это ты.
– Гм… да.
Мы помолчали. Потом отец все-таки сказал:
62
Эбби Хоффман (англ. Abbot Howard «Abbie» Hoffman; 1936–1989 гг.) – американский левый активист, основатель международной партии молодежи (Йиппи).
– Как дела, сын?
– Отлично. Как мама?
– Хорошо. Она тоже здесь. Гм… Оливер, насчет следующей субботы.
– Да, сэр?
– Мы встречаемся в Нью-Хейвене [63] ?
Вот черт, напрочь забыл про эту встречу, которую мы назначили еще в июне!
– М-м… Конечно. Разумеется, – непринужденно произнес я.
– Отлично. Ты на машине? – уточнил папа.
– Да.
– Значит, встречаемся прямо у ворот стадиона? Скажем, в полдень?
– О’кей.
63
Нью-Хейвен (англ. New Haven) – город в одноименном округе штата Коннектикут, на берегу пролива Лонг-Айленд. Там расположен Йельский университет, а также стадион, на котором тренируется университетская сборная.
– А потом, надеюсь, поужинаем.
Ну же, Оливер, скажи «да». Он же хочет видеть тебя. Это чувствуется по голосу.
– Да, сэр, – неохотно ответил я.
– Отлично. Гм… Мама тоже хочет поговорить с тобой.
Неделя бурных демонстраций закончилась для меня сдержанным разговором с родителями.
Марси позвонила в полночь.
– В новостях сообщили, что, пока вы там митинговали, Никсон смотрел футбол, – съязвила она.
Теперь это уже не имело никакого значения.
– Без тебя дома так пусто, – отозвался я.
– Еще неделя, и все.
– Эта чертова разлука должна наконец закончиться! – возопил я.
– Она и закончится, друг мой. Через семь дней, – пообещала Марси.
27
В моей семье привязанность и любовь призваны выражать традиции. У нас не приняты публичные изъявления чувств. Вместо этого мы посещаем обряды рода, тем самым демонстрируя нашу… лояльность ему. Таких священнодействий в году четыре: Рождество, естественно, Пасха и День Благодарения и, конечно, главный ритуал осени, Святой уик-энд. День морального Армагеддона, когда вступают в бой Добро и Зло, а Свет противостоит Тьме. Другими
В этот день нужно смеяться и плакать. А еще – и в гораздо большей степени – орать, визжать, вести себя, как недоразвитые подростки, и, разумеется, надраться в стельку.
В нашей семье все это, впрочем, проходит немного спокойнее. Если выпускники других университетов, заправившись Кровавой Мэри еще на стоянке, устраивают массовую драку не отходя от ворот, все, что интересует Барреттов, – спортивные достижения Гарварда.
Когда я был маленьким, отец брал меня на каждую игру на Солджер Филд [64] . И подробно разбирал каждый момент каждой игры. В результате в десять лет я уже разбирался в самых причудливых сигналах рефери. Кроме того, я научился правильно вести себя как примерный болельщик. Отец никогда не вопил. Когда у гарвардцев дела шли хорошо, он говорил (почти про себя) фразы вроде «Молодец», «Отлично». Если же наши гладиаторы были не в ударе – например, когда мы продули 55:0, – единственной реакцией отца могло быть только слово «Жаль».
64
Солджер Филд (англ. Soldier Field) – футбольный стадион в районе Нир Сайт Сайд (англ. Near South Side) города Чикаго, шт. Иллинойс. Стадион был построен в 1924 г. и является старейшим стадионом Национальной футбольной лиги.
Да, отец был самым настоящим спортсменом. Выступал за Гарвард (гребля на академической одиночке). Он надевал галстук с черными и малиновыми полосами – в стиле заслуженного выпускника родного университета. Почетный значок с эмблемой университета давал право бронировать лучшие места на футбольных матчах. По правую руку от президента.
Ничего не изменилось за эти годы – матчи «Гарвард против Йеля» проходили по давно установленному стандарту. Только мой собственный статус теперь был иным. Теперь у меня тоже был свой значок (по хоккею). А следовательно, и право на собственное место в престижном ряду. То есть я даже мог бы привести сюда своего сына и учить его – как понять, что назначили пенальти, к примеру.
Однако пока что я продолжал ходить на игры вместе с отцом. Кроме разве что тех лет, когда учился в колледже и был женат на Дженни. Мама же забросила футбол много лет назад, единственный раз за всю жизнь отказавшись подчиняться отцу: «Я не понимаю смысла всего этого, – сказала она ему, – к тому же, у меня мерзнут ноги».
Если матч должен был состояться на территории Кембриджа, то затем мы отправлялись ужинать в степенный бостонский «Locke-Ober’s». Когда полем битвы становился Нью-Хейвен, отец предпочитал «Kaysey’s»: обстановка там была не такая древняя, а кухня – на порядок лучше. Вот и в этот раз мы отправились туда. Альма-матер проиграла со счетом 7:0, и матч был какой-то неинтересный – особо нечего обсуждать. Ну вот, теперь не исключено, что беседа коснется вещей, со спортом не связанных. Я намеревался не говорить о Марси.
– Жаль, – сказал отец.
– Подумаешь, какой-то футбол, – ответил я, похоже, чисто автоматически уйдя в оппозицию.
– От Масси я ожидал более агрессивной игры, – ответил отец.
– Гарвард хорош в защите, – предположил я.
– Да. Может, ты и прав.
Мы заказали лангуста. Учитывая, сколько народу было в ресторане, ждать нам точно пришлось бы долго. Вокруг бродили пьяные йельцы и распевали во всю глотку победные гимны, восхваляя футболистов. В любом случае, нам с отцом повезло – выбранный нами столик находился в тихом месте, где мы могли слышать друг друга. Конечно, если бы у нас вообще нашлись общие темы для беседы.