История пишется победителями
Шрифт:
— Французы настроены решительно, и будут сражаться с немцами до конца — в Нанте собирают резервы, главным образом ополчение. По крайней мере, в штабе Жоффра наших представителей уверили, что собрав несколько дивизий, при должной поддержке с нашей стороны, новая сформированная армия двинется именно в Нормандию, чтобы объединившись там с войсками Френча нависнуть с тыла над идущими к Парижу тевтонами. В столицу свозят припасы и резервы, даже если сам город окажется в осаде, то его будут оборонять до последнего солдата.
— Осажденная врагами столица не самое лучшее место для правительства, поверьте моему большому жизненному опыту.
— Парламент и правительство переедут в Бордо. Комендантом назначен Жозеф Галлиени, командующий «армией Парижа». Весьма
— Весьма деятельный джентльмен, такие и вершат историю, — хмыкнул Фишер. А его молодой коллега задымил по обыкновению кубинской сигарой, без оных в жизни не обходился, став заядлым почитателем. И негромко произнес, достаточно решительно.
— Мы должны поддержать французов всеми силами — они имеют даже сейчас достаточно сильную армию. Нужно выставить на фронт еще пять-шесть дивизий, такая демонстрация с нашей стороны изрядно взбодрит «лягушатников», и они не впадут в уныние.
— У нас нет этих дивизий, в армии Френча все шесть кадровых, и столько же передали недавно территориальных. Но только последние показали совсем не те качества, на которые мы рассчитывали — немцы их просто опрокинули, и наши храбрые англичане предались «смущению». Мы не можем отправить подкрепления в Египет — тамошний хедив изменил нам, местные вояки восстали, а к туркам на Синае подошли австрийцы. Прах подери, но мы сами дали согласие на строительство железных дорог, что в Палестину, что до Багдада, и теперь расплачиваемся за свое легкомыслие. И учтите — буры восстали, к немцам их присоединилось двадцать тысяч, а будет и все тридцать, а за нас сражаются едва двенадцать, и те крайне ненадежны. Мятежник Марвиц это показал ярко, а ведь он майор нашей армии. Теперь служит тевтонам, а те уже захватили весь Трансвааль…
— И даже Оранжевую, сэр, и метят на Наталь. Но мы перебрасываем дивизии из Индии, прибытие еще двух или даже трех помогут изменить ситуацию в нашу пользу. А по мере удушения блокадой с моря…
— Лучше бы разбить Ингеноля и этого бродягу Шпее в открытом море, а не плясать с бубнами перед минными заграждениями и береговыми пушками. Я отдал Стерди четкие указания, а этот старый дурак никак не может вскрыть португальский «гнойник» — только зря два броненосца потеряли.
— Субмарины, сэр, кто же знал, что они настолько опасны. Но теперь будет полегче — мы знаем, что их можно глушить как рыбу.
— Для этого время нужно, чтобы моряки навыки получили. А индийские дивизии нужны на Синае — может быть, тогда нам удастся отбить Суэцкий канал. Перевозки вокруг Африки слишком длительны…
— Потому дивизии нужны против буров — если мы потеряем Наталь, то эти самые субмарины нанесут нам огромные потери. А если немцы с бурами захватят всю южную Африку, а к этому идет, Кейптаун их цель — то ситуация превратится в катастрофическую.
— Да знаю, — недовольно буркнул Фишер, все же преклонный возраст давал о себе знать. — Что ты предлагаешь, мой молодой «коллега»?
— Оставить Египет, пока не поздно — иначе мы вскоре потеряем две дивизии, которые никак не сможем усилить. Мятеж разрастается, к трем турецким дивизиям на канале присоединилась одна австрийская, а это опасно — они все же немцы, и повоевали в истории изрядно. А высадка в Порт-Саиде ничего не даст, пока в канале два германских броненосца. Две дивизии пехоты и кавалерийская бригада, да еще австралийско-новозеландский корпус такой же численности, нужно перебросить во Францию как можно скорее, АНЗАК нужен именно там, а не в Кейптауне.
— Хорошо, — после долгой паузы отозвался Фишер, — я отдам приказ подготовить эвакуацию в Марсель. Но не просто так — постараемся втянуть в сражение Сушона — пора ему обточить когти. Но восточное Средиземноморье мы в одночасье потеряем…
—
В молодости Уинстон Черчилль побывал на войне с бурами, даже попал к ним в плен. И как ни странно, излечился от болезни желудка, которой страдал до этой поездки. И ловко сбежал от «гостеприимства» буров, что назначили за его голову горсть золотых монет. А ведь могли и убить ненароком…
Глава 49
— Простая повозка, но удивительно, что странное слово «тачанка» к ней подходит как нельзя лучше. Да оно и понятно — на этом названии настоял сам кайзер — «машингеверваген» звучит длинно, и не так грозно. А так мы их в свинец «окунать» будем — вполне пристойно, пусть «нырнут», это слово тоже подходит, и мне нравится — морем отдает.
Командующий германским экспедиционным корпусом генерал-майор Пауль Эмиль фон Леттов-Форбек жизнерадостно рассмеялся — он вспомнил что первый батальон, которому ему довелось командовать, был морской пехотой. Но такова служба в колониях, которой он посвятил всю жизнь офицера — вот уже больше четверти века, хотя ему всего 44 года от роду. Но помотало по миру изрядно — участвовал в подавлении восстания боксеров в Китае, затем стрелял в повстанцев готтентотов и гереро в Намибии, потом служил в рейхе, имея под началом морскую пехоту. И в десятом году в звании майора оказался в кабинете кайзера, который его долго расспрашивал, а после высочайшей аудиенции он вышел уже подполковником и назначен командующим экспедиционным отрядом германских колониальных войск, дислоцированных в Восточной Африке. И трудно описать состояние, которое он испытывал, окрыленный неожиданными перспективами. И прибыв на место, рьяно принялся за порученное монархом дело — проводил набор туземцев в аскари, местные войска, набранные из негров, делая за двенадцать месяцев из них отличных солдат, И этой службой туземцы очень дорожили — им платили втрое больше, чем тем же солдатам, что служили англичанам, португальцам, французам или бельгийцам.
Вообще, политика рейха по отношению к туземцам значительно смягчилась, и это привлекло симпатии к немецким переселенцам, число которых с каждым годом изрядно возросло — через Дар-эс-Салам в последние четыре года прибыло не меньше тридцати тысяч молодых мужчин и женщин, семейных — людям пожилого возраста было трудно привыкнуть к жаркому климату. А это значительно увеличило мобилизационный ресурс — ведь поддержку при переезде оказывали только тем, кто отслужил в рейхсвере или кайзерлихмарине. А вот в Намибию, расположенную на западной стороне континента, перевезли не меньшее число немцев, хотя условия жизни в жаркой пустыне не менее трудны. Но и населения в этом огромном краю мало — после жестокого подавления восстания местных туземцев жителей осталось мало, не больше трехсот тысяч, причем каждый девятый немец, с небольшой примесью других европейских переселенцев. И этого крайне мало — чтобы окончательно германизировать край, требуется поселить туда не менее двухсот тысяч подданных рейха, чтобы они составили большинство жителей. И для этого делалось все возможное — велась добыча золота и алмазов, а также полезных ископаемых, столь нужных рейху — свинца, меди, цинка и других руд. Строились города, через всю огромную территорию, что больше собственно Германии, провели железные дороги. Подобное, только в большем масштабе, шло в Германской Восточной Африке, по своим размерам чуть ли не вдвое больше метрополии — только здесь местных жителей было огромное число — по приблизительной переписи около семи с половиной миллионов. Огромный мобилизационный ресурс, чем немцы и воспользовались, набрав около двадцати тысяч молодых и крепких мужчин, и приставив к ним «учителей» — матерых унтер-офицеров, которые и занялись дрессировкой.