История религии. Том 1
Шрифт:
выбора. В единении с Богом человек обретает полноту бытия, а не жалкую
покорность. "Когда человек, - замечает историк религии О. Пфлейдерер, - в
свободном повиновении отдает себя Богу, он не боится потерять через это свою
человеческую свободу и свое достоинство, а, наоборот, верит, что только в
союзе с Богом он может поистине стать свободным от тяготы мира, от тисков
природы вне нас и от еще худшего ига природы внутри нас... Повиновение Богу
есть свобода,
Для религиозного сознания добро в жизни есть служение высшему
объективному Добру, красота - отображение высшей Красоты, и наше восприятие
истины есть приобщение к Истине целокупной, обнимающей все, в том числе нас
самих.
Поэтому жизнь по заветам религии неотделима от борьбы за торжество
добра, борьбы за все светлое и прекрасное; она должна быть не пассивным
ожиданием "манны небесной", а мужественным противостоянием злу.
Когда молодой пастор Дитрих Бонхеффер ожидал смерти в нацистской
тюрьме, он писал своему другу: "Я хочу говорить о Боге не на границе жизни,
а в ее центре, не в слабости, а в силе". Церковь, по его словам, должна быть
не только там, "где слабеют человеческие силы, не на окраине, а в центре
селения" /15/. А о. Максимилиан Кольбе и монахиня Мария, которые отдали свою
жизнь за других в аду концлагеря, или пастор Дэвид Уилкерсон, современный
"апостол преступного мира", - разве не в вере черпали они силу совершить
свой жизненный подвиг?
Религия есть подлинное основание нравственной жизни. В природе мы не
находим основ для этических принципов. По остроумному замечанию биолога
Томаса Гексли, и преступник и добродетельный человек одинаково следуют
природе, причем первый - в большей степени. Могут возразить, что
нравственность диктуется долгом перед обществом. Но ведь само сознание этого
долга есть, в свою очередь, не что иное, как нравственное убеждение, в то
время как именно отрицание осмысленности бытия, отрицание Бога есть путь к
торжеству безграничного эгоизма и взаимной борьбы /16/.
Но почему, спросят нас, существует немало людей, которые являются
безупречными с нравственной стороны, но в то же время остаются неверующими?
Спрашивая об этом, забывают, что все эти "добродетельные атеисты" не
возникли в безвоздушном пространстве. С детства они были окружены средой и
воспитанием, которые всегда имели связь с религиозной культурой. Все
"моральные кодексы" наших дней, как бы они от этого ни отрекались,
основываются на принципах религиозной нравственности.
Добролюбов, Чернышевский, революционеры прошлого века или герои
Сопротивления
следует упускать из виду, что большинство из них вышли из христианских семей
или даже семей священников, где они получили нравственную закваску.
x x x
Итак, религия - это связь человека с самим Источником бытия, которая
делает его жизнь полной смысла, вдохновляет его на служение, пронизывает
светом все его существование, определяет его нравственный облик.
Многие могут возразить на это: "Если бы религия сводилась только к
этому своему духовному ядру, было бы прекрасно. Но она дает еще какие-то
формулы, догматы, допускает теоретические богословские построения. Не лучше
ли все это отбросить, чтобы сохранить лишь чистую религию? Пусть
действительно существует некая таинственная Сила, которая оказывает
благотворное, вдохновляющее воздействие на человека. Примем это с
благодарностью и радостью. Но зачем здесь слова? Ведь они больше мешают, чем
помогают".
Такой взгляд отражен в известном "исповедании" Фауста перед Гретхен:
Кто с полным чувством убежденья
Не побоится утвержденья:
Не верую в Него?
Он, Вседержитель
И Всеохранитель,
Не обнимает ли весь мир -
Тебя, меня, Себя?
Не высится ль над нами свод небесный?
Не твердая ль под нами здесь земля?
Не всходят ли, приветливо мерцая,
Над нами звезды вечные? А мы?
Не смотрим ли друг другу в очи,
И не теснится ль это все
Тебе и в ум и в сердце,
И не царит ли в вечной тайне
И зримо и незримо вкруг тебя?
Наполним же все сердце этим чувством,
И если в нем ты счастье ощутишь,
Зови его как хочешь:
Любовь, Блаженство, Сердце, Бог!
Нет имени ему! Все в чувстве!
И имя только дым и звук,
Туман, который застилает небосвод.*
– -----------------------------------------------
* Перевод Б. Пастернака.
Действительно, религиозное переживание - это опыт, превосходящий
человеческие слова и понятия, и поэтому попытки выразить его всегда ведут к
обеднению его содержания. Это относится вообще к любому глубокому
внутреннему опыту, например к переживанию прекрасного. "Мысль изреченная
есть ложь", - говорил Тютчев. И все-таки в жизни мы не считаемся с этим;
хотя наши слова не могут адекватно передать наших чувств, мы не отказываемся