История Рима от основания Города
Шрифт:
45. (1) Довольно скоро на левом фланге началось бегство. Когда Поликсенид увидел, что доблестью его воины несомненно уступают неприятельским, он поднял передние паруса и бросился бежать. Вскоре его примеру последовали и те, кто близ берега сражался с Эвменом. (2) Римляне с Эвменом, покуда хватало сил у гребцов, упорно преследовали врага в надежде догнать хотя бы шедших в хвосте. (3) Но вражеские корабли шли налегке, а римские и Эвменовы были отягощены припасами и уступали в скорости. Убедившись в тщетности своих стараний, римляне наконец отступились, после того как тринадцать судов с воинами и гребцами они захватили, а десять потопили. (4) Римский флот потерял один пунийский корабль, который в начале сражения был стиснут двумя неприятельскими. Поликсенид прекратил бегство не раньше, чем оказался в Эфесской гавани. (5) Римляне в тот день остались там, откуда ушел царский флот. Назавтра они начали преследование неприятеля. Примерно на полпути их повстречали двадцать пять родосских палубных кораблей во главе с начальником флота Павсистратом. (6) Соединившись с ними, римляне достигли Эфеса и, выстроившись в боевую линию, стали у входа в гавань, вынудив врагов молчаливо признать себя побежденными. Родосцы и Эвмен были отпущены по домам, (7) а римляне отправились к Хиосу. Проплыв сперва
(9) В конце года были проведены выборы. Поскольку все глядели на Сципиона Африканского, консулами для окончания войны с Антиохом избрали Луция Корнелия Сципиона и Гая Лелия117. На другой день в преторы были выбраны Марк Тукций, Луций Аврункулей, Гней Фульвий, Луций Эмилий, Публий Юний и Гай Атиний Лабеон.
КНИГА XXXVII
1. (1) После того как консулами стали Луций Корнелий Сципион и Гай Лелий, сенат, совершив религиозные церемонии, занялся в первую очередь этолийцами. На этом настаивали, ссылаясь на краткость срока дарованного перемирия, их послы, которых поддержал Тит Квинкций, вернувшийся тогда в Рим из Греции. (2) Этолийцы – как люди, надеющиеся больше на милость сената, чем на рассмотрение дела, – держались смиренно, стараясь уравновесить старыми заслугами новые злодеяния. (3) Присутствуя на заседании сената, они были измучены сыпавшимися на них отовсюду вопросами сенаторов, которые добивались от них признанья вины, а не оправданий; когда послам велено было покинуть курию, (4) они возбуждали гнев, не жалость, но негодовали на них не как на врагов, а как на народ необузданный и неуживчивый. (5) Прения длились несколько дней, но им так и не даровали мира и не отказали в нем. Этолийцам предложено было на выбор: либо они полностью отдадут себя на благоусмотрение сената, либо выплатят тысячу талантов и будут иметь тех же друзей и тех же врагов, что и римляне1. (6) Когда послы пытались вызнать, до какой степени сенат будет властен над ними2, они не получили ясного ответа. В тот же день их выслали из города и предписали покинуть Италию в течение пятнадцати дней, а мир так и не был заключен.
(7) Затем взялись за распределение консульских провинций. Оба консула желали получить Грецию. Лелий в сенате пользовался большим влиянием. И когда консулам предложили поделить провинции жеребьевкой или по уговору, он сказал, что достойнее будет вверить свою судьбу отцам-сенаторам, нежели жребию. (8) Сципион ответил, что он подумает о том, как ему следует поступить. Переговорив с братом наедине и получив от него указание смело довериться сенату, он объявил сотоварищу, что согласен на его предложение. (9) Таких случаев еще не бывало, а если и были в прошлом такие примеры, то воспоминание о них изгладилось за давностью лет. Сенат был охвачен возбуждением от этой новости, все ожидали упорной борьбы. И тут Публий Сципион Африканский объявил, что если провинция Греция будет выделена его брату Луцию Сципиону, то сам он пойдет к нему легатом. (10) Эта речь, выслушанная с большим одобрением, решила исход состязания. Всем хотелось испытать, кому от кого будет больше пользы: царю Антиоху от Ганнибала, побежденного Сципионом, или консулу и римским легионам от Ганнибалова победителя – Сципиона. Почти единодушно Греция была отдана Сципиону, а Италия – Лелию.
2. (1) Затем по жребию поделили между собой провинции и преторы. Луцию Аврункулею досталась городская претура, Гнею Фульвию – судебные дела между гражданами и чужеземцами, Луцию Эмилию Региллу – флот, Публию Юнию Бруту – Этрурия, Марку Тукцию – Апулия и Бруттий, Гаю Атинию – Сицилия. (2) Далее было решено, что консулу, получившему Грецию, кроме войска Мания Ацилия (это были два легиона3) предстоит принять дополнительно три тысячи пехотинцев и сто конников из римских граждан, (3) а из латинских союзников пять тысяч пехоты и двести конников. К этому было присовокуплено, чтобы по прибытии в провинцию консул вел войско в Азию, если сочтет это полезным для государства. Второму консулу предназначалось заново набранное войско: (4) два римских легиона, а также пятнадцать тысяч пехоты и шестьсот всадников из числа латинских союзников. (5) Из Лигурии Квинт Минуций написал, что провинция уже замирена, а все лигурийское племя сдалось. Ему велено было перевести войско в страну бойев и вверить его проконсулу Публию Корнелию, занятому выселением бойев с тех земель, какие он отобрал у них как у побежденных в войне4. (6) Два городских легиона, набранные в минувшем году5, а также пятнадцать тысяч пехоты и шестьсот всадников из союзников и латинов были отданы Марку Тукцию, чтобы удерживать с ними Апулию и Бруттий. (7) Авлу Корнелию6, претору предшествующего года, находившемуся тогда с войском в Бруттии, было приказано, коль скоро консул сочтет это нужным, перевести легионы в Этолию и вручить их Манию Ацилию, буде тот захочет там остаться. (8) Если же Ацилий предпочтет воротиться в Рим, то пусть Авл Корнелий остается при этом войске в Этолии. Гай Атиний Лабеон пусть примет от Марка Эмилия провинцию Сицилию7 с войском и дополнительно, если захочет, наберет в той же провинции две тысячи пеших воинов и сто конников. (9) Публию Юнию Бруту для войны с тусками предстояло набрать новое войско: один римский легион, а также из союзников и латинов десять тысяч пехоты и четыреста конников. (10) Получивший командование на море Луций Эмилий должен был принять двадцать военных кораблей с моряками от претора минувшего года Марка Юния и сам набрать еще тысячу моряков и две тысячи пеших; с этими кораблями и войском приказано было двинуться в Азию и принять флот у Гая Ливия. (11) Тем, кто ведал обеими Испаниями и Сардинией, на год была продлена власть и оставлены прежние войска. (12) От Сицилии и Сардинии потребовали, как и в минувшем году, по две хлебных десятины8; все сицилийское зерно велено было отвезти в Этолию к войску, а из Сардинии – часть зерна в Рим, а часть в Этолию вместе с сицилийским.
3. (1) Было решено, что до отбытия
(8) В эти же дни сорок три знатных этолийца – среди них Дамокрит с братом – были отправлены Манием Ацилием в Рим под охраною двух когорт и заключены в Лавтумии11. Затем консул Луций Корнелий приказал этим когортам вернуться к войску. (9) Прибыли послы от египетских царей – Птолемея и Клеопатры – с поздравлениями по случаю изгнания Манием Ацилием царя Антиоха из Греции и с увещеваниями переправить войско в Азию12: (10) ведь не только вся Азия, но даже и Сирия объяты страхом. Египетские цари будут готовы присоединиться к любому решению сената. (11) Царям была выражена благодарность, а послам велено было дать по четыре тысячи ассов каждому.
4. (1) Переделав все дела в Риме, консул Луций Корнелий объявил перед сходкой, что приказывает как тем, кого набрал для пополнения сам, так и тем, кто находится в Бруттии с пропретором Авлом Корнелием, – собраться к квинтильским идам13 в Брундизий. (2) Он назначил трех легатов – Секста Дигития, Луция Апустия и Гая Фабриция Лусцина, чтобы они со всего побережья собрали корабли в Брундизий. И вот, когда все уже было готово, он тронулся из Города, облаченный в военный плащ. (3) До пяти тысяч добровольцев, как римляне, так и союзники, – те, что отслужили свое под командой Публия Африканского, явились к консулу, когда тот выходил из Рима, и записались в его войско14. (4) В те самые дни, когда консул отправлялся на войну, во время Аполлоновых игр15, в пятый день до квинтильских ид, средь бела дня, при ясном небе затмился свет – это луна прошла перед кругом солнца16. (5) В это же время выступил в поход и Луций Эмилий Регилл, которому досталось командование флотом. А Луцию Аврункулею сенат поручил изготовить тридцать квинкверем и двадцать трирем, ибо ходили слухи, будто после морского сражения Антиох значительно увеличил флот17.
(6) Этолийские послы, вернувшись из Рима, не привезли никакой надежды на мир. И хотя все их побережье, обращенное к Пелопоннесу, было разграблено ахейцами, (7) этолийцы думали более о грозящей опасности, чем о понесенном ущербе. Чтобы перерезать римлянам дорогу, этолийцы захватили гору Корак18, – они были уверены, что те с началом весны вернутся для осады Навпакта19. (8) Ацилий знал, что именно этого от него ждут, и потому счел за лучшее предпринять дело неожиданное – напасть на Ламию20. (9) Ведь ламийцы еще царем Филиппом были доведены почти до гибели, а сейчас их можно было захватить врасплох именно потому, что они ничего такого не опасались. (10) Выступив из Элатеи, он сначала стал лагерем во вражеской земле у реки Сперхея; оттуда он тронулся ночью и с рассветом напал на городские стены, окружив их со всех сторон.
5. (1) Начались сильный страх и смятение, обычные при внезапной тревоге. И тем не менее со стойкостью, какой никто не ждал от людей, внезапно подвергшихся подобной опасности, мужчины держали упорную оборону, женщины носили на стену всякие метательные орудия и камни; так они целый день защищали город, хотя римляне уже во многих местах приставили к стенам лестницы. (2) Около полудня Ацилий подал знак к отступлению и увел своих воинов в лагерь. Когда люди освежили силы едой и отдыхом, он перед закрытием военного совета объявил, что уже до рассвета все должны быть вооружены и готовы к бою, а уж теперь он не отведет воинов в лагерь, пока город не будет взят. (3) Римляне напали с разных сторон в тот же час, что и накануне, и поскольку у горожан уже недоставало и сил, и дротиков, и прежде всего мужества, то Ацилий за несколько часов захватил город. Тамошнюю добычу он частью распродал, а частью роздал и созвал совет, чтобы решить, как быть дальше. (4) Все согласились на том, что, поскольку этолийцы заняли проход через Корак, к Навпакту идти не стоит. Тем не менее Ацилий не желал, чтобы лето прошло бесплодно и чтобы этолийцы чувствовали себя так, словно из-за его медлительности они добились того самого мира, которого не смогли выпросить у сената. Он решил взять Амфиссу21 (5) и повел туда войско из Гераклеи через Эту. Поставив лагерь под стенами города, он начал дело не с его окружения, как в Ламии, но с осадных работ: во многих местах были подведены тараны, и хотя стены сотрясались под их ударами, горожане даже не пробовали ни придумать, ни изготовить ничего годного против подобных устройств: (6) вся их надежда была на оружие и отвагу. Частыми вылазками они приводили в замешательство не только неприятельские караулы, но и тех, кто находился на земляных работах и при осадных устройствах.
6. (1) Тем не менее стена обрушилась уже во многих местах, как вдруг пришла весть о том, что преемник Ацилия высадился с войском в Аполлонии и идет через Эпир и Фессалию. (2) При консуле22 было тринадцать тысяч пехоты и пятьсот конников, он уже достиг Малийского залива и отправил в Гипату гонцов с приказанием сдать город. Там ответили, что ничего не станут предпринимать иначе как по общему решению этолийцев. Чтобы не задерживаться на осаду Гипаты, покуда еще не взята Амфисса, консул с войском пошел на Амфиссу, выслав вперед своего брата Сципиона Африканского. (3) Перед их приходом жители покинули город, почти совсем к тому времени лишившийся стен, и все, как вооруженные, так и безоружные, укрылись за стенами городской крепости, считавшейся неприступной.