История Рима (с иллюстрациями)

Ковалёв Сергей Иванович

Армия вернулась домой, оба императора отпраздновали триумф и на­градили себя титулами Парфянский, Армянский и Величайший. Однако внут­реннее положение империи резко ухудшилось. Возвратившиеся войска при­несли с собой чуму, которая распространилась по всей империи и в течение нескольких лет свирепствовала в Италии и в западных провинциях. В 174— 175 гг. началось огромное крестьянское восстание в Египте [502] . Восставшие разбили римские отряды и чуть было не захватили Александрию. Только сирийскому наместнику Авидию Кассию, подоспевшему с войсками, уда­лось спасти положение. Неспокойно было и в Галлии, а Испания подверг­лась опустошительным набегам мавританских племен из Африки.

502

Это так называемое восстание буколов под предводительством жреца и «про­рока» Исидора.

Но самая грозная опасность надвигалась с дунайской границы. Еще во время парфянской войны там началась затяжная борьба с германскими и сарматскими племенами маркоманнов, квадов, язигов и других, жившими к северу от Дуная. В 167 г. они прорвали дунайскую границу и хлынули на территорию империи, опустошая пограничные провинции. Борьба с ними крайне затруднялась чумой и жестоким финансовым кризисом, охватившим империю. Передовые отряды варваров проникли даже в Северную Италию.

Пришлось мобилизовать все силы государства. В войска зачисляли ра­бов и гладиаторов. Марк Аврелий пожертвовал на нужды войны свои лич­ные драгоценности. С большим трудом варваров отбросили к границе. За­тем римские войска под личным руководством обоих императоров (впро­чем, Л. Вер умер в начале войны) перешли в наступление. Борьба приняла крайне упорный характер. Варвары не раз наносили поражения римлянам, повторялись их набеги и на Италию. Однако римское государство сохрани­ло еще достаточно сил для того, чтобы на этот раз справиться с опасностью.

К середине 70-х годов маркоманны, квады и язиги были вынуждены подчиниться. У них отобрали узкую полосу земли вдоль границы, причем они обязались поставлять Риму вспомогательные отряды. Часть пленных была поселена на римской территории в качестве военных колонистов: они должны были обрабатывать землю и вместе с тем служить в римских вой­сках. Эта мера, ввиду уменьшения и обнищания населения, была одним из способов поднять оборону империи, и к ней не раз прибегали и преемники Марка Аврелия. Но в дальнейшем она послужила одной из предпосылок «варваризации» империи и упадка ее военной силы.

Войну на Дунае пришлось закончить далеко не так, как хотелось бы императору. Но тревожные события на Востоке заставили его поторопиться с заключением мира. Наместник Сирии Авидий Кассий, получив ложные известия о смерти Марка, провозгласил себя императором. Значительная часть восточных провинций признала его. Однако прежде чем Марк Авре­лий успел прибыть на Восток, узурпатор, после 3 месяцев правления, был убит своими же сторонниками (175 г.).

В следующем году император вернулся в Рим, но уже в 178 г. был при­нужден снова отправиться на Дунай, где опять восстали маркоманны и квады. На этот раз борьба с ними пошла для Рима гораздо успешнее, но прежде чем она была окончательно завершена, Марк Аврелий умер в Виндобоне (Вена) в марте 180 г.

Время правление Марка Аврелия было очень неспокойным. Будучи весьма образованным, интеллигентным человеком, император искал утешения в занятиях философией. В составленном по-гречески сочи­нении «К самому себе» он в духе стоицизма предается размышлени­ям о жизни человека и долге правителя, о принципах нравственного поведения: «(II, 5) Всегда ревностно заботься о том, чтобы дело, кото­рым ты в данный момент занят, исполнять так, как достойно римляни­на и мужа, с полной и искренней сердечностью, с любовью к людям, со свободой и справедливостью; и о том также, чтобы отстранить от себя все другие представления. Это удастся тебе, если ты каждое дело будешь исполнять, как последнее в своей жизни, свободный от всяко­го безрассудства, от обусловленного страстями пренебрежения к ве­лениям разума, от лицемерия и недовольства своей судьбой. Ты ви­дишь, как немногочисленны требования, исполнив которые, всякий сможет жить блаженной и божественной жизнью. Да и сами боги от того, кто исполняет эти требования, ничего больше не потребуют. (II, 17) Время человеческой жизни — миг; ее сущность — вечное течение; ощущение — смутно; строение всего тела — бренно; ду­ша — неустойчива; судьба — загадочна; слава — недостоверна. Од­ним словом, все, относящееся к телу, подобно потоку, относящееся к душе — подобно сновидению и дыму. Жизнь — борьба и стран­ствие по чужбине; посмертная слава — забвение. Но что же может вывести на путь? Ничто, кроме философии. Фило­софствовать же — значит оберегать внутреннего гения от поноше­ния и изъяна, добиваться

того, чтобы он стоял выше наслаждений и страданий, чтобы не было в его действиях ни безрассудства, ни об­мана, ни лицемерия, чтобы не касалось его, делает или не делает чего-либо его ближний, чтобы на все происходящее и данное ему в удел он смотрел как на проистекающее оттуда, откуда и зашел он сам, а самое главное — чтобы он безропотно ждал смерти как про­стого разложения тех элементов, из которых слагается каждое жи­вое существо. Но если для самих элементов нет ничего страшного в их постоянном переходе друг в друга, то где основания бояться кому-либо их общего изменения и разложения? Ведь последнее согласно с природой, а то, что согласно с природой, не может быть дурным. (III, 5) Не поступай ни против своей воли, ни в разрез с общим бла­гом, ни как человек опрометчивый или поддающийся влиянию ка­кой-нибудь страсти, не облекай свою мысль в пышные формы, не увлекайся ни многоречивостью, ни многоделанием. Пусть божество в тебе будет руководителем существа мужественного, зрелого, пре­данного интересам государства, римлянина, облеченного властью, чувствующего себя на посту, подобного человеку, который, "не нуж­даясь ни в клятве, ни в поручителях", с легким сердцем ждет зова оставить жизнь. И светло у тебя будет на душе, и ты не будешь нуж­даться ни в помощи извне, ни в том спокойствии, которое зависит от других. Итак, следует быть правым, а не исправляемым. (V, 17) Не живи так, точно тебе предстоит еще десять тысяч лет жиз­ни. Уж близок час. Пока живешь, пока есть возможность, старайся быть хорошим.

(IV, 51) Всегда иди кратчайшим путем. Кратчайший же путь — это путь, согласный с природой; он в том, чтобы блюсти правду во всех речах и поступках. Подобное решение избавит тебя от утомления, борьбы, притворства и тщеславия.

(VI, 39) Приспособляйся к обстоятельствам, выпавшим на твою долю. И от всего сердца люби людей, с которыми тебе суждено жить» (пер. М. Е. Грабарь-Пассек).

Коммод

Марку Аврелию наследовал его родной сын Коммод (180—192 гг.), еще в 176 г. назначенный соправителем. Сын был полной противоположностью отцу. Распущенный, вялый и легкомысленный, он только и мечтал о том, как бы кончить войну и вернуться в Рим. Когда умер Марк, Коммоду было только 19 лет. Война продолжалась еще несколько месяцев, но затем импе­ратор заключил с маркоманнами и квадами мир на выгодных для них усло­виях (Коммод обещал их вождям ежегодные денежные «подарки»).

Вернувшись в Рим в том же 180 г., Коммод с головой погрузился в столичные удовольствия, предоставив управление государственными де­лами своим любимцам: начальнику преторианцев Переннису и др. Совре­менникам казалось, что в лице Коммода воскресли худшие представители дома Юлиев — Клавдиев: Калигула и Нерон. Коммод обожал спорт и гла­диаторские состязания, причем не ограничивался только ролью зрителя. Одетый в львиную шкуру, с палицей в руке, он разыгрывал из себя Герку­леса, избивая на арене цирка беззащитных людей и зверей. Империя по­крылась статуями Геркулеса-Коммода, а в Риме была учреждена коллегия жрецов для служения новому богу.

Уже в 183 г. был раскрыт заговор против императора, в котором прини­мали участие его жена Криспина и сестра Луцилла. Ответом на заговор яви­лись массовые казни аристократии. Потеряв поддержку знати, Коммод на­чал вести демагогическую политику, заискивая у солдат и римской толпы. Повышение жалования, всякого рода поблажки преторианцам, цирковые зрелища, раздачи — таковы были старые испытанные средства этой полити­ки. Результатом явилось катастрофическое падение воинской дисциплины. В 185 г. Перенниса пришлось выдать взбунтовавшимся солдатам. Его пре­емником стал вольноотпущенник Клеандр, снискавший общую ненависть своими вымогательствами и насилием. Когда в 189 г. в Риме вспыхнул го­лодный бунт, трусливый Коммод выдал толпе своего любимца.

Внутреннее положение в государстве было крайне напряженным. В Италии шайки разбойников терроризовали имущее население. В Галлии в 187 г. бывший солдат Матерн организовал целую армию из беглых рабов и дезертиров. С ней он опустошал не только Галлию, но и Испанию, нападая даже на крупные города. Движение Матерна шло под лозунгом защиты всех угнетенных. Тюрьмы разбивались, и заключенные выпускались на волю. В конце концов Матерн, разбитый в Галлии, задумал смелый план: переодетый, он пробрался со своими сторонниками в Рим, намереваясь убить Коммода и захватить верховную власть. Но заговор был раскрыт из-за измены. Это вызвало новые массовые казни.