История России. От Горбачева до Путина и Медведева
Шрифт:
Ирония заключается в том, что в то время большинство наблюдателей, в том числе и помощники Ельцина, думали, что его подход ошибочный. Даже сам Ельцин часто казался озадаченным. В сущности, он потихоньку сдавался. Он успокаивал те регионы, где в силу исторических, культурных или любых других причин общественность была наиболее предрасположена бросить вызов Москве. Регионы, продемонстрировавшие свое недовольство объявлением суверенитета, организовывали забастовки или, если они голосовали за кандидатов от оппозиции, получали огромные субсидии и налоговые льготы. С 1994 года Ельцин начал переговоры по поводу соглашений о разделе власти с отдельными регионами, условившись предоставить им некоторые из требуемых
К тому времени стратегия получилась блестящей. Парадоксально, но ранние сторонники Ельцина, когда он баллотировался на пост президента в 1996 году, были явными ярыми националистами, которые бросили вызов центру несколько лет назад. Татарский президент Шаймиев поддержал его в феврале, потому что, по его словам, Ельцин «придерживается демократии больше, чем другие, и ручается за нынешние отношения между Татарстаном и центром». Башкирский президент Рахимов последовали его примеру. Даже Эдуард Россель – основатель знаменитой Уральской республики, которого Ельцин уволил, но которого избиратели затем переизбрали, не выразив своей обиды, заявил: «Я как губернатор его родного края сделаю все возможное, чтобы обеспечить Борису Николаевичу победу».
Смазывать скрипучее колесо опасно, если колеса предпочитают поскрипывать. Поощрение открытого неповиновения могло подтолкнуть другие регионы к тому, чтобы тоже бросить вызов правительству. Эту политику заставило работать то, что потворство властей изменило регионы, для которых было сделано немало поблажек. Там, где правительства были в состоянии поддерживать или даже увеличивать государственные расходы в начале 1990-х годов, отношение к Ельцину и его реформаторам оставалось более позитивным и там меньше поддерживали антимосковскую конфронтацию. Зная это, губернаторы таких регионов решили не заходить слишком далеко. Если бы они это сделали, Ельцин мог бы уволить их, не вызвав местных протестов. И Ельцин действительно время от времени увольнял непокорных губернаторов, например Росселя. При снижении политической напряжённости в ранее мятежных регионах избирательная политика умиротворения Ельцина могла помешать победившей стороне как следует сформироваться, чтобы даже спокойные регионы могли к ней присоединиться.
Для Ельцина все это было больше импровизацией, чем сознательным планом, интуитивным методом кнута и пряника. Он вылетал в проблемные регионы, выслушивал жалобы и оперативно подписывал указы, приказывал своим министрам находить деньги. Его советники рассматривали его уступки как дурную привычку, недостаток характера, отсутствие личной дисциплины. Ельцин был очень чувствителен к такой критике:
Я неоднократно слышал упреки такого рода – президент в свои поездки берет с собой мешок с деньгами и некоторые предприятия, которым повезло больше, получают поддержку. Я признаю, что мне эта идея совершенно не нравится. Президент – не скорая помощь. Вы не можете спасти ситуацию или вылечить страну таким образом. Вы не можете посетить каждого, кто находится в затруднительной ситуации.
Тем не менее он продолжал выступать в роли скорой помощи. Правительственные эксперты разработали сложные формулы для оценки потребностей регионов в получении финансовой помощи. Тогда Ельцин или его министерства будут
Двусторонние соглашения оказались особенно спорными. Для националистического писателя Александра Солженицына они были «образцом прямой капитуляции центра перед автономиями и примером нарушения прав оставшихся областей России». Егор Строев, председатель Совета Федерации, сказал, что договоры «разрывают страну на части». На самом деле они, наоборот, помогли собрать ее воедино. К концу 1990-х годов совместно с сепаратистской победившей стороной федеральное правительство могло начать отбирать те привилегии, которые получили некоторые регионы.
На этом фоне выделяется Чечня. Вместо того чтобы успокоить националистов, Кремль сократил предоставление субсидий и попытался навязать экономическое эмбарго. Его переговорщики пытались выработать двустороннее соглашение, как те, что были подписаны позже с Татарстаном и Башкортостаном, но Дудаев был не согласен на меньшее – он рассчитывал получить полную независимость. В условиях непримиримого Грозного недисциплинированность Ельцина затем показалась менее благоприятной стороной, так как он позволил спровоцировать войну без ясного представления о том, что из этого всего выйдет. Через несколько страниц я вернусь к разговору о Чечне.
После поражения 26 ноября 1994 года события, казалось, ускорили свой темп. Когда 29 ноября советник Ельцина Юрий Батурин попытался отговорить его от применения силы, президент «окинул его пристальным, оценивающим взглядом» и отослал в Швецию заниматься решением незначительной морской проблемы. В тот же день по настоянию Ельцина Совет безопасности России утвердил полномасштабную военную операцию по свержению Дудаева. Министр юстиции Юрий Калмыков, этнический черкес, выразил свои сомнения и вскоре после этого ушел в отставку. Но голосование было единогласным. Почти сразу же российские самолеты начали бомбить аэропорт Грозного и другие объекты. Затем 11 декабря после несколько поспешного планирования, сделанного высшими военными чинами, армия в составе 38 000 человек пересекла границу Чечни.
В канун Нового года федеральные силы атаковали Грозный. Артиллерия бомбила столицу, бомбардировщики постоянно кружили над городом. В разгар сербского обстрела Сараево в городе гремело по 3500 взрывов ежедневно. В Грозном, по некоторым оценкам, – до 4000 взрывов в час. Плотная пелена дыма с горящего нефтеперерабатывающего завода окутывала город, когда стал моросить холодный дождь. Как написал один наблюдатель, «было такое ощущение, что находишься на дне серого, мутного моря и видишь, как огромные серые акулы описывают круги у вас над головой».
В первые несколько дней плохо обученные федеральные сухопутные войска были жестоко уничтожены. Генералы, видимо, знали совсем немного о ноябрьском бедствии. Танки были окружены на улицах города, их захватили и методично сожгли группы боевиков, которые управляли противотанковыми ракетами и гранатами, взрывавшимися в канализационных системах. Это внушало ужас 18– и 19-летним парням, входившим в состав экипажей, не имевшим никакой практики участия в уличных боях; они мчались в подвалы, квартиры, туалеты, стремясь найти убежище, чеченские боевики убивали их ножами, пистолетами и даже мечами. Два батальона 131-й бригады Майкопа были уничтожены в течение нескольких дней в окрестностях железнодорожного вокзала Грозного.