История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

Бухараев Равиль

Как бы естественно ни выглядело утверждение, что такие народы Среднего Поволжья и Приураля, как татары и чуваши, имеют историческое отношение к волжским булгарам, теория этнического происхождения этих родственных тюркских народов нет-нет, да и вызывает шквал эмоций. Начало этим эмоциям было положено еще в 1865 году профессором Казанской Духовной Академии и видным православным миссионером отцом Николаем Ивановичем Ильминским, который, кажется, первым стал утверждать, что казанские татары не имеют отношения к булгарам, поскольку потомками булгар являются-де только чуваши. Идея Н. Ильминского была развита в 1902 году его преемником и последователем, цензором по печати Казанской Губернии, а впоследствии советским тюркологом Николаем Ашмариным, основавшим под попечительством Обкома ВКП(б) Чувашии собственную школу «ашмаринистов», продолжающих и сегодня утверждать, что именно чуваши, а не казанские

татары, являются прямыми потомками волжских булгар, а казанские татары, по их мнению, являются потомками пришлых монголо-татарских племен.

В этой книге мы не станем разбирать существо этого спора, основанного в первую очередь на лингвистических и эпиграфических изысканиях. А именно, на том факте, что на некоторых булгарских могильных памятниках попадаются и чувашские слова, а также на том, что в широко процитированном уже нами сочинении ибн Фадлана также попадаются, по их мнению, чувашские слова и географические названия.

При этом, как правило, совершенно упускается из виду целый культурно-исторический пласт, который связывает казанских татар с булгарами не только очевидным языковым сходством, но и данными антропологии, археологии, этнографии и не в последнюю очередь письменной исламской культуры.

Интересно, что масла в огонь этого острого и, в его политико-национальной плоскости, совершенно ненужного и крайне обидного для обеих сторон спора подлил и переводчик сочинения ибн Фадлана А. П. Ковалевский. Он перевел эту книгу дважды, причем при втором переводе в 1950-е годы внес в него поправки с оглядкой на «ашмаринскую теорию», к тому времени поддерживаемую весьма влиятельными политическими силами.

Мы сочли нужным вкратце упомянуть здесь об этом споре только для полноты картины. Приведем лишь одну цитату из лейденской «Энциклопедии ислама», которая, как совместный труд десятков ведущих востоковедов и исламоведов мира, по праву претендует на самую высокую объективность в освещении всемирной мусульманской истории. В своей статье «Булгары», написанной для этой энциклопедии, авторитетнейший российский востоковед В. В. Бартольд писал об «ашмаринской теории» следующее:

«Этот вопрос до сих пор рассматривался всеми, в том числе и Ашмариным, только с точки зрения лингвистов; однако он представляет и другие трудности – с точки зрения историка. Чуваши, которые упоминаются уже в 1551 г., стали известны русским как язычники. Ашмарин приводит некоторые слова, несомненно, заимствованные некогда у мусульманских народов, но получившие у чувашей совершенно иное значение. Языческие молитвы начинаются словом псемелле (араб. бисмиллах); бог, повелевающий волками зовется пихампар (перс. пайгамбар, «пророк»); душа умершего – киремет (араб. карамат «благодать», «чудо»). Если бы чуваши действительно происходили от волжских булгар, которые были городскими жителями, и получили эти выражения от своих предков, то это свидетельствовало бы о невероятном, вряд ли где еще в мусульманском мире встречающимся, возвратом к дикости. Такое одичание еще труднее было бы объяснить, если учесть, что Болгарские города сразу же после их разрушения монголами были восстановлены и погибли лишь значительно позже и не вследствие войны с варварами-завоевателями, а в результате конкуренции с другими, позднее основанными городами. Современные чуваши, очевидно, могут происходить не от жителей городов на Волге, а только от таких частей Болгарского народа, которые всегда обитали в лесах и были мало затронуты мусульманской городской культурой [163] ».

163

Бартольд В. В. «Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов», перепечатка с издания 1968 г – М. Вост. Лит., 2002, с. 520.

Таким образом, мы возвращаемся к миссии ибн Фадлана, сознавая, что булгарские племена, в земли которых уже входило измученное дорожными тяготами багдадское посольство, являлись общими предками сразу нескольких народов современной России. Однако, главное их наследие было передано потомкам отнюдь не по спорной языковой, но по бесспорной религиозно-культурной, а именно, мусульманской линии.

В советское время всякие споры о происхождении того или иного этноса имели как политический, так и националистический оттенок, редко переходя в область религиоведения. Сегодня многие из давнишних теорий вновь поднимаются на щит с целью утвердить ну, хоть какое-то превосходство своей

национальности над другими… Эти споры, целью которых, увы, часто является принижение исторической роли ислама в России, выливаются на страницы книг, полных самой затейливой псевдо-научной лжи, но и это понятно. Классик французской литературы Анатоль Франс не зря говорил, что «все книги по истории, где нет вранья, чрезвычайно скучны».

Наша книга, при всех ее недостатках, пишется не для развлечения и не в поддержку одной националистической теории против другой. Она пишется – в меру авторских сил – как свидетельство исторического родства всех населяющих Россию народов, поскольку главное родство состоит, по нашему мнению, не в общности кровей, а в общности великих очистительных страданий, выпавших во взаимной истории на долю всех российских народов.

Общее горе роднит сильнее, чем общая радость. Глубокое убеждение автора в историческом родстве не только российских народов, но и всех народов мира сохранится вопреки всем заранее предсказуемым возражениям против его позиции – сохранится именно потому, что диктуется она не абстрактным гуманизмом или наивным прекраснодушием, но посильным осознанием жизнетворной исламской философии Всеобщего Единства.

Как волжские булгары принимали ислам

I.

Прибытие большого торгового каравана из Хорезма всегда было огромным событием для племен Волжской Булгарии. О таком событии всегда было известно заранее: караван продвигался медленно, но весть о его приближении загодя достигала Булгара с южных пограничных постов. На сей раз весть о прибытии каравана была особенно желанной для царя булгар Алмуша Шилки-элтабара. Он давно знал о том, что вместе с хорезмийскими и индийскими купцами с караваном прибывает и посольство халифа ал-Муктадира, и ему не терпелось узнать, как именно халиф правоверных ответил на его письмо.

Нам очень немного известно о личности этого царя, и лишь по описанию ибн Фадлана мы можем вообразить его себе как человека весьма представительного: «внушительный, даже величавый вид этого человека производил сильное впечатление, и был он очень крупного телосложения и говорил, как со дня большого кувшина», говорит наш свидетель.

Очевидно, что среди собственных подданных Алмуш обладал значительной властью, чему, видимо, способствовал и его потомственный титул, «элтабар», в котором весьма соблазнительно видеть тюркское «эл табар», то есть «нашедший или обретший родину». Этот титул объясняется лингвистами по-разному, однако, вполне можно увидеть в нем параллель между древневенгерским титулом «honfogl'al'o», «завоеватель родины». Мы уже говорили о том, что булгарский хан Айдар за несколько десятилетий до описываемых событий подвиг населявших Поволжье венгров уйти в печенежские степи юга – и юго-запада, так что титул «элтабар» мог быть приобретен булгарской династией как тогда, так и гораздо ранее, еще с первым массовым пришествием булгар на Среднюю Волгу.

Физические качества царя, внушившие столь сильное уважение ибн Фадлану, были хоть и важными, но далеко не самыми главными для его царского достоинства. Царь, или эмир, булгар Алмуш был прозорливым политиком, которому для укрепления единства и мощи своего молодого государства необходимо было разумно и сбалансированно управлять внутренней ситуацией в стране и заниматься обеспечением ее внешней безопасности. В этом ему, помимо военной мощи, помогали междинастические браки, хотя накануне исторических событий именно такой брак вызвал крайне опасную напряженность между Волжской Булгарией и Хазарией, данником которой все еще было булгарское государство на Волге. Как объяснил это ибн Фадлан, случилось вот что:

«Как-то до царя хазар дошла весть о непревзойденной красоте дочери царя булгар, и он послал сватать ее. Царь же булгар отказал ему в этом. Тогда царь хазар послал к нему войско и взял ее силой, хотя тот является иудеем, а она мусульманкой. Вскоре она там умерла. Тогда царь хазар потребовал у царя булгар вторую дочь. Как только весть дошла до булгарского царя, он решил упредить это и выдал дочь за князя племени эсегел, находящегося под его властью. Вот такие обстоятельства побудили царя булгар отправить халифу письмо, в котором он просил его построить крепость для защиты от его врагов, в том числе и от царя хазар [164] ».

164

Ибн Фадлан. Там же, с. 40.