История русской литературы XIX века. В 3 ч. Ч. 3 (1870—1890)
Шрифт:
Счастье детства сменяется «бесплодной пустыней» отрочества, раздвинувшего для героя границы мира и поставившего перед ним трудноразрешимые вопросы, вызвавшего мучительный разлад с окружающими и дисгармонию внутреннего мира. «Тысячи новых, неясных мыслей» привели к перевороту в сознании Николеньки, почувствовавшего сложность окружающей жизни и свое одиночество в ней. В отрочестве под влиянием друга Дмитрия Нехлюдова герой усваивает и «его направление» — «восторженное обожание идеала добродетели и убеждение в назначении человека постоянно совершенствоваться» . В это время «очень легко и просто казалось исправить самого себя, усвоить все добродетели и быть счастливым...». Так заканчивает Толстой вторую повесть трилогии.
В
Появление первых произведений было доброжелательно встречено читателями и критикой, хвалившей автора за «наблюдательность и тонкость психологического анализа», поэтичность, ясность и изящество повествования. Проницательнее других критиков оказался Н.Г. Чернышевский, заметивший, что из «различных направлений» психологического анализа Толстого более привлекает «сам психический процесс, его формы, его законы, диалектика души». Последние слова стали классическим определением особенностей толстовского психологизма.
Одновременно с работой над трилогией Толстой писал военные рассказы. Один за другим появлялись «Набег», «Рубка леса», «Разжалованный». Все эти произведения были написаны очевидцем и участником событий, знавшим военный быт и чувствовавшим характер войны, поэтому в них заметна документальная основа, во многом приближающая рассказы к жанру очерка, популярного в литературе середины века. К тому же многие из завершенных и незавершенных произведений этого времени сохраняют связь с дневниковой формой, что также свидетельствует об их документализме. Участие в военных действиях расширяло реальный жизненный опыт Толстого и ставило перед ним новые нравственные и художественные задачи. Одной из таких задач было наблюдение над тем, как раскрывается личность человека в необычных условиях, в связи с этим перед писателем встал вопрос о природе человеческой храбрости. Склонность Толстого к анализу побуждала его с начала литературной деятельности к составлению различного рода классификаций. Одна из первых Толстовских классификаций — разделение характеров по отношению к понятию храбрости. В рассказе «Набег», в частности, выведены образы истинно храброго капитана Хлопова и воплощающего ложную храбрость поручика Розенкранца, а в «Рубке леса» эта тема развивается на противопоставлении храбрости солдат и офицеров.
В военных рассказах постепенно начинает формироваться эпическое начало в творчестве Толстого. Писатель впервые пытается сопоставить в пределах одного произведения судьбу отдельного человека и масштабные исторические события. Он поднимается до понимания сути происходящих событий и художественного обобщения. В этих произведениях постепенно формируется и толстовская оценка войны: «Неужели тесно жить людям на этом прекрасном свете, под этим неизмеримым звездным небом? Неужели может среди этой обаятельной природы удержаться в душе человека чувство злобы, мщения или страсти истребления себе подобных?».
Военную тему Толстой продолжил в севастопольских рассказах («Севастополь в декабре месяце», «Севастополь в мае», «Севастополь в августе 1855 года»), материалом для которых послужило писателю его пребывание в осажденном Севастополе и участие в обороне города. В 1854 г. Толстой подал рапорт с просьбой перевести
Названия рассказов напоминают датировку записей из дневника офицера — очевидца происходящего. В своих произведениях Толстой не только с документальной точностью передает события, описывает приметы жизни осажденного города, рассказывает о судьбах отдельных людей, участвующих в обороне, но вводит и еще одного героя, главного для себя, «который всегда был, есть и будет прекрасен» — правду. Правда изображения, приравненная писателем к красоте, опиралась как на документальную точность описания, так и на принципиально новый подход Толстого к изображению войны: на первом плане был показ ее страшных будней. Автор в прямом публицистическом отступлении подчеркивал, что хочет показать войну «не в правильном, красивом и блестящем строе», «с развевающимися знаменами и гарцующими генералами», а «в настоящем ее выражении — в крови, в страданиях, в смерти». Публицистический пафос севастопольских рассказов обнаруживается в небольших по объему авторских отступлениях и в особо подчеркнутой форме авторского обращения к читателям, которых он как бы ведет по осажденному городу («вы увидите...», «вы услышите...»).
В севастопольском цикле Толстой продолжает соединять описание важного исторического события с рассказами о конкретных людях. На примере выделенных им отдельных человеческих судеб он ставит важнейшие нравственные вопросы: различные проявления истинного героизма и патриотизма (братья Козельцовы), подлинная и показная храбрость, карьеризм и тщеславие (офицеры Михайлов и Калугин), высокое и неповторимое значение жизни каждого человека (смерть Праскухина).
В ноябре 1855 г., после того как русская армия оставила Севастополь, Толстой приехал в Петербург. Там он лично познакомился с Некрасовым и с литераторами из круга «Современника» (Тургеневым, Островским, Григоровичем, Гончаровым, Чернышевским и другими), окунулся в круг общественных проблем того времени. На первом плане тогда стоял вопрос о крепостном праве и необходимости освобождения крестьян. Толстой очень остро чувствовал «несправедливость крепости», относился к крестьянам с глубоким уважением, на протяжении всей своей жизни внимательно следил за положением народа, стремясь помочь ему и сблизиться с ним.
Задумав еще на Кавказе «Роман русского помещика», писатель продолжил работу над произведением, оформив в 1856 г. завершенные части в виде повести «Утро помещика». Главный герой этого произведения молодой помещик князь Нехлюдов во многом автобиографичен, как и герой трилогии Николенька Иртеньев. «Роман русского помещика» мог бы логично завершить прежний замысел рассказом о жизни молодого дворянина середины XIX столетия. Подобно автору, Нехлюдов ищет пути сближения со своими крепостными крестьянами, искренне пытается вникнуть в их нужды и помочь им, однако на этом пути героя ждут неудачи и разочарования. Активность позиции Нехлюдова выделяла повесть Толстого из ряда произведений других авторов, посвященных крестьянам и их взаимоотношениям с помещиками. Между Нехлюдовым и крестьянами стоит стена вековой враждебности, непонимания и недоверия к помещику со стороны крестьян. Это было не только причиной неудачи героя, пытавшегося помочь своим крепостным, но, видимо, и основной причиной прекращения работы над романом. Крестьянскому быту в первое десятилетие творчества Толстой посвящает также рассказы «Поликушка» и «Идиллия» («Тихон и Маланья»), из которых завершено лишь первое произведение о трагической судьбе крепостного Поликея.