История русской литературы XIX века. В 3 ч. Ч. 3 (1870—1890)
Шрифт:
Столкновение атеистически-материальных и религиозно-идеалистических тенденций во взгляде на человека обострил начатый уже в 60-е годы спор между нигилистами и антинигилистами. Неоднозначная интерпретация «новых людей» в романах Д.Л. Мордовцева и И.А. Кущевского прокладывает путь жанру антинигилистического романа («На ножах» Лескова, «Марина из Алого Рога» Маркевича, «Кровавый пуф» Крестовского, «Меж двух огней» Авдеева, «Марево» Клюшникова и др.). Нигилист в этих произведениях выступает под знаком «бесовщины». «Поведение нигилиста, — отмечает H.H. Старыгина, — моделируется так, что вызывает в памяти читателя (при подсказке автора) бесовские знаки-симво-лы...».
Нигилистам противостоят герои-«праведники», соединяющие в себе национальные и христианские черты; героини, посвятившие себя «обыкновенной» — бытовой, семейной жизни. Вместе с тем, в определенности женских образов просматривается мифологический, сказочно-фольклор-ный пласт. Семиотика жанра, таким образом, по-своему отражает «световую» гамму времени, которую позднее формульно обобщит Толстой: «И свет во тьме светит».
В самом конце 70-х годов появляются первые рассказы В.Г. Короленко, начинает активно печататься В.М. Гаршин. В новую фазу развития вступает реалистический метод, подготавливая прозаические опыты А.П. Чехова и в более отдаленной перспективе — М. Горького.
Если в 1860-е годы интерес к поэзии заметно вытесняется вниманием к художественной и критико-публицистической прозе, то в 1870-е годы наблюдается резкий взлет поэтического творчества, «особенная стихомания» (А.М. Скабический). Волна романтических настроений перекрывает скептический взгляд на поэзию — теперь ни одно из публичных выступлений, собраний не обходится без стихов агитационного характера. Появляется плеяда поэтов-народников: H.A. Морозов, М.Д. Муравский,
С.С. Синегуб, Д.А. Клеменц, A.A. Ольхин. Одновременно оживляется деятельность поэтов прежнего поколения, ищущих новых образов, чтобы прозреть единство в раздробленной современной действительности: A.A. Фета, А.Н. Майкова, Я.П. Полонского, А.Н. Апухтина, К.К. Случев-ского, А.К. Толстого. В конце десятилетия в поэзию входят С.Я. Надсон, П.Ф. Якубович, Н.М. Минский, A.A. Голенищев-Кутузов.
В изменившихся условиях углубляется художественное взаимодействие двух направлений: некрасовского, гражданского, и фетовского, «чистого искусства». Обогащается поэзия за счет талантливых переводов Шарля Бодлера Н. Курочкиным и Д. Минаевым. В начале 70-х годов в Москве создается творческое объединение поэтов-самоучек, душой которого стали И.З. Суриков, а позднее С.Д. Дрожжин.
Поэзия народников обладала ярко выраженными качествами поэтической публицистики. Признавая художественное несовершенство своей продукции, они были полны достоинства, понимая, что оно определяется этическими свойствами. Как писал в предисловии к сборнику «Из-за решетки» Г. Лопатин, «в великие исторические моменты ... поэт бросает лиру и хватается за меч, за кинжал, за перо памфлетиста, за апостольский посох и грядет на служение идеалу не только словом, но и делом». Чтобы лучше быть понятыми простыми людьми, народники широко прибегали к фольклору, стилизуя свои стихи под былины, народные песни, поэмы-сказки. Вдохновленные любовью к свободе, они постепенно пришли к настроениям жертвенности и самоотречения, безысходной душевной тоски. Образ мученика в терновом венце становится символическим для поэзии народников:
Горошек красный, полевой Сквозь чащу терна пробивался,
На куст терновника густой Гирляндой легкою взвивался.
Когда
Как пятна крови, те цветы В кустах терновника алели...
(С. Синегуб, «Терн»)
Традиции «некрасовской школы» в русской поэзии продолжили и поддержали такие поэты, как В. Курочкин, Д. Минаев, П. Вейнберг, А. Жем-чужников, И. Суриков, С. Дрожжин. Самые талантливые из них — В. Курочкин, Д. Минаев, А. Жемчужников.
Василий Курочкин — признанный стихотворец, умело владевший стихом. Современники отмечали, что стих Курочкина — «сильный, бойкий и отличающийся затейливыми и звучными рифмами. Одно из лучших стихотворений Курочкина, написанных в 1870 году, — «Стихийная сила». В нем поэт выразил протест против засилья в его время «Грубой силы, стихийной силы».
Столь же изобретательным мастером стиха и необычной рифмовки был и Д. Минаев (вот, например, его знаменитые строки: «Даже к финским скалам бурым Обращаюсь с каламбуром»). К тому же он обладал импровизаторским талантом. Ему ничего не стоило мгновенно сочинить колкую эпиграмму или любую заданную тему выразить стихами. Как и другие поэты-сатирики, он пользовался литературной маской с «говорящей» фамилией (Михаил Бурбонов). В 1870-е годы он высмеивал поэтов «чистого искусства» («Поэт понимает, как плачут цветы...»), писал пафосные стихи в защиту сатирического смеха («Смех»), издевался над сановными ворами («Житейская иерархия») и много переводил из европейских поэтов.
Алексей Жемчужников некогда был одним из авторов знаменитого Козьмы Пруткова, но затем отошел от воплощения в стихах этого образа. Как поэт, Жемчужников, с одной стороны, тяготел к «чистому лиризму», что отмечал еще Владимир Соловьев, но в нем жил и гражданин-проповедник. Это тоже не укрылось от В. Соловьева: «Преобладающий элемент в поэзии Жемчужникова — искреннее, глубоко прочувствованное и метко выраженное негодование на общественную ложь». Жемчужников любил доводить до абсурда административные фантазии и открыто проповедовать высокие нравственные принципы. В 1870-е годы он написал несколько острых эпиграмм («Нашему прогрессу», «Нашей цензуре» и др.). В стихотворении «Нашей цензуре» он писал:
Тебя уж нет! Рука твоя Не подымается, чтоб херить, —
Но дух твой с нами, и нельзя В его бессмертие не верить!..
Вместе с тем в Жемчужникове всегда жил тонкий и проникновенный лирик, воспевший природу среднерусской полосы («Осенние журавли» и др.). В поэзии Жемчужникова выразилась любовь к родному краю и вообще к жизни, которую он не переставал славить («О жизнь! Я вновь ее люблю...») и взаимную любовь которой к себе всегда с благодарностью ощущал:
Кровь льется в жилах горячо;
Есть чувство бодрости и мощи;
Кукушка много лет еще Сулит любезно мне из рощи;
Привет мне добрый шлют поля,
Подобный дружбы поцелую,
И ветерок, со мной шаля,
Мне треплет бороду седую...
О, жизнь! Я ею вновь любим И вновь люблю ее взаимно...
Стихом участвую моим Я в хоре жизненного гимна.
Поэзия Жемчужникова удержалась в литературе не только в 1870-е, но и в 1880-е и в 1890-е годы — во время ломки эпох и пересмотра эстетических ориентиров. Традиционная по форме, она несла с собой крепость духа, твердые и гуманные жизненные принципы. Недаром до конца дней маститого поэта сопровождали лестные оценки его творчества: «поэт-гу-манист», «поэт бодрого лиризма», «уцелевший колосс доброй старой русской литературной нивы», «певец гражданской чести».