История Сарры, жены Авраама
Шрифт:
Я думала обо всем этом с улыбкой, стараясь успокоить себя, но это мне не удавалось. Так уж я устроена. Я так и не смогла привыкнуть к тому бремени, которое так давно несла в себе.
Однажды утром, когда я стирала белье в реке, я заметила на руках небольшие темные пятна, похожие на корки. Вечером я проверила еще раз, мне показалось, что пятна потемнели. Наутро, едва проснувшись, я стала рассматривать свои руки в слабом предрассветном свете. Пятна не исчезли!
Через несколько дней я заметила, что мускулы на моих руках и бедрах стали дряхлеть. Мое тело изменялось! Ощупывая себя, я заметила на
Мое лицо становилось лицом женщины моего возраста. Я старела.
Я вскочила, закричала от радости. Я плясала и прыгала от счастья, как молоденькая девушка от первого поцелуя. Я старела! Пришел конец той юной красоте, которая так долго цеплялась за мои кости и заслоняла меня своим поддельным блеском!
Еще целую луну я, не переставая, ощупывала себя, смотрела на свое отражение в воде, считала свои морщины, измеряла, как опускались мои груди и появлялись новые складки на моем животе. И каждый раз, убеждаясь, что это происходило на самом деле, я пьянела от счастья.
Если кто-нибудь видел меня из шатров Аврама, то они, должно быть, думали, что Сара, такая одинокая на своей вершине со своей ревностью, наконец, по-настоящему лишилась рассудка!
Но мне было все равно, что обо мне думали. Время наконец вернулось в мое тело. Как новорожденного укладывают в колыбель, время укладывало меня в мой возраст. И вместе с моей старостью, с этим телом, должны прекратиться мои страдания из-за того, что я не могу родить ребенка. Первый раз с моей встречи с кассаптю в нижнем городе Ура, у меня по праву между ног не текли женские крови.
О! Облегчение!
Может быть, Яхве все же услышал меня? Услышал мои стенания. Он не мог изменить моего чрева, но он сломал это чудо моей красоты и дал мне покой старости.
Так я думала тогда! В своей дерзости я встала во весь рост, открыла ладони, как это делал Аврам, обращая к Яхве свою благодарность. Первый раз я молилась Ему, называя Его моим Всевышним Богом. Какая гордыня!
Вскоре на мой холм поднялся Аврам с серьезным и взволнованным лицом. Я подумала, не случилось ли чего с Агарью или с его сыном Исмаилом. Может быть, он хочет, чтобы я ушла еще дальше? Я была готова. Я была готова и к его удивлению при виде меня.
Но нет. Он остановился, нахмурился, взглянул на мою шею и на мой лоб с легким удивлением, не сказав, однако, ни слова. Не задав ни одного вопроса. Да и как удивить такого человека, как Аврам, у которого под глазами висели мешки, щеки были дряблыми, а спина, хоть и слегка, но сгорбилась?
Я усадила его, принесла ему еду и питье. Когда он наконец посмотрел мне в глаза, я сказала:
— Слушаю тебя, мой супруг.
— Сегодня утром Яхве говорил со мной. Он объявил мне: «Я поставлю Завет между Мной и тобой. Ты будешь поручителем этого Завета, и твои потомки,
Аврам остановился, приподнял бровь и ждал, что я скажу. Но я молчала. О потомстве Аврама я уже сказала даже больше, чем следовало.
Он улыбнулся. Это была первая улыбка с той минуты, как он пришел. Думая, что я чего-то не поняла, Аврам добавил:
— Всевышний отдает Себя нам.
Я подумала о своих морщинах и тоже улыбнулась, но Аврам не понял моей улыбки. Он положил свою большую руку на мое колено и дрогнувшим голосом сказал:
— О да! Больше, чем ты думаешь! Слушай дальше. Яхве сказал мне: «Твое имя отныне будет не Аврам, а Авраам, и ты будешь отцом множества народов. Жену твою не называй Сарой, но Саррой. Я благословлю и ее, Я дам тебе от нее сына, его имя будет Исаак».
Я думаю, что небо задрожало, когда Аврам произнес эти слова. Или это задрожало мое чрево. Мой губы тоже дрожали. Я вспомнила, как я кричала в ручье, вспомнила о чуде своего возраста, которое произошло со мной в последнюю луну, уничтожив чудо моей красоты. Да, наверное, я подумала обо всем этом, полагая, что Аврам говорит правду, и что его бог на этот раз действительно пришел мне на помощь и поддержал меня.
Я ничем не выдала своих мыслей. После всего пережитого мне трудно было принять эту надежду. И потом, мы оба постарели, чтобы представить себя в постели, и более того, представить, что у меня родится ребенок!
Нет, я не хотела ничего слышать о надежде в словах Яхве.
Я положила руку на руку Аврама.
— Я согласна на Сарру. Мне все равно. Авраам, что ж, это имя приятно произносить. Пусть так и будет.
Авраам вздохнул, словно был молодым. Глаза его насмешливо сверкнули под веками. Губы вытянулись, напомнив мне губы, которые я полюбила когда-то на берегу Евфрата.
— Ты не веришь?
— Чему?
— Не упрямься, как ослица! Ты знаешь! Ты слышала, что я сказал.
— Авраам, раз теперь это твое имя, ты заметил, что я постарела?
— Постарела? Нет. Мне просто кажется, что у тебя лицо твоего возраста, и я рад за тебя! Сарра, любовь моя, Яхве сказал: Он благословляет тебя, и имя твоего сына будет Исаак. Чего ты еще хочешь?
— Перестать грезить, Авраам, мой милый супруг. Из какого чрева выйдет этот сын? Этот Исаак?
— Из твоего! Из чрева Сарры. Из какого же еще?
— И из чьего семени?
— Что за вопрос? Конечно, из моего! А, я понимаю! Ты не веришь, что я еще способен, а?
Я не смогла удержаться от хохота.
— О да, я верю. Ты способен на все. Но для меня уже все кончено. Мне недостаточно стать Саррой, чтобы родить тебе сына. Я вся в морщинах, и я бесплодна. Женщина есть женщина, Авраам, даже я.
— Чушь! Ты не слушаешь того, что говорит Яхве. Я тоже сомневался. Я тоже рассмеялся. Яхве рассердился. «Ты думаешь, это слишком трудно для Яхве?» — сказал Он. Сарра, нам достаточно только… Да перестань же ты смеяться!
Но я не перестала. Я обняла моего старого мужа. Я взяла его голову в свои руки, я поцеловала его глаза, прижала его голову к своей щеке.