История свидетеля. Книга 1. Бог не желает
Шрифт:
У подножия утеса пробирались среди кустов и поваленных деревьев пять фигур, замотанных в кожу и полосы меха; на голове у них были срезанные с коривийцев скальпы. Наверняка семдхи. Одна из них, женщина, была вооружена коротким, загнутым назад луком из оленьих рогов, а в колчане у нее лежали длинные стрелы. Она пока еще не наложила стрелу на тетиву из кишок, но Дамиск знал, что наконечник ее – длиной, скорее всего, с его предплечье – сделан из зазубренной, отполированной до блеска кости, а древко сразу за ним, вероятно, смазано ядом.
Остальные четверо держали в руках копья, а на бедре у каждого
Дамиск провел пальцами по тетиве своего лука, медленно оттягивая ее назад. Женщина с луком была крупнее мужчин, широкоплечая и коренастая. Она держалась позади соплеменников, останавливаясь через каждые несколько шагов и оглядывая окрестности, но вверх пока не смотрела.
Дамиск подождал, когда она снова остановится, а затем выстрелил.
Стрела вонзилась между плечом и шеей, войдя под углом в туловище. Когда женщина рухнула наземь, коривийский скальп соскользнул с ее головы, открыв выбритую макушку с пятнами засохшей крови.
Убрав лук, Дамиск отполз дальше в тень под уступом. Он слышал, как внизу внезапно поднялась суматоха, но до него не доносились ничьи голоса. Все собрались вокруг упавшей соплеменницы. Поняв, под каким углом вошла стрела, семдхи наверняка повернутся к утесу, окидывая его взглядом до самого верха, – но ничего не увидят.
Сланцевый выступ можно было обойти кругом, найдя выходящие на гребень тропинки. Двое пойдут направо, двое налево. И сойдутся вместе прямо над Дамиском.
Тридцать сердцебиений спустя он подполз ближе к краю и посмотрел вниз. Тело женщины перевернули на спину. Лук и колчан исчезли. Остальных четверых семдхов нигде видно не было. Дамиск снова взглянул на труп. На лбу женщины чернело пятно – он не мог различить подробностей, но знал, что покойной вогнали по рукоятку между глаз ее собственный нож, чтобы забрать в драгоценный железный клинок ее душу. А затем этот же самый нож воткнули в ствол дерева где-то неподалеку. Дух женщины теперь принадлежал этому месту, которое, в свою очередь, отныне принадлежало семдхам.
Дамиск сполз с уступа и начал спускаться. Светила луна, ставшая для охотника как даром, так и проклятием. Без нее он никогда не сумел бы убить женщину из лука, равно как и увидеть приближающихся к подножию утеса семдхов. Но враги Дамиска видели не хуже его самого, а может, и лучше. Единственное его преимущество заключалось в том, что они были обитателями тундры, а не леса. Как и любой охотник, они умели замирать без движения, медленно и глубоко дыша. Но когда они передвигались среди растительности, их было хорошо слышно.
В отличие от Дамиска.
Добравшись до подножия, он присел, проверяя свое снаряжение, дабы убедиться, что оно крепко привязано и вряд ли зацепится за сучья и ветки, а затем подошел к трупу. Как он и ожидал, стрелу сломали, а железный наконечник вырезали из тела и забрали с собой.
На широком плоском лице мертвой женщины, несмотря на рассекавший ее лоб черный разрез, застыло умиротворенное выражение. Дамиск направился в сторону деревьев.
Он почти сразу нашел вонзенный в дерево нож. Рукоятка из рога и позвонка, дешевый клинок из выменянного у торговцев железа, который легко сломался.
«Блуждай же теперь бесцельно, и пусть тебя долго преследуют
Дамиск снова углубился в заросли деревьев, направляясь на запад. Он сомневался, что нагонит двоих идущих впереди охотников, а потому не стал даже пытаться. Вместо этого он снова свернул к берегу: вряд ли семдхам придет в голову искать его там.
Через сорок шагов охотник наткнулся на уходящую вглубь суши звериную тропу, где лежал труп еще одного семдха со сломанной шеей. Из его груди, рта, глаз и ушей торчал десяток семдхийских стрел.
«Значит, кто-то из коривийцев все-таки остался жив. И решил отомстить».
Потрясенный увиденным, Дамиск перешагнул через тело и пошел дальше.
Добру и злу не было места в мире за пределами мыслей смертного. Даже благословение и страдание, которые наверняка существовали, могли стать довольно-таки скользкими и расплывчатыми понятиями. Считать ли благословением быструю смерть? Может ли спасение чьей-то жизни обречь выжившего на годы страданий?
Он не знал. Во всем есть оборотная сторона, если хорошенько подумать.
Дамиску хотелось надеяться, что у Рэнта все будет хорошо: он не только благополучно доберется до конечного пункта путешествия, но и судьба его среди теблоров сложится удачно. Полукровки, как правило, оскальзывались в крови между двумя мирами. И зачастую ни один из миров не принимал их надолго.
Рэнт был сыном Карсы Орлонга, и это могло стать для него как спасением, так и смертным приговором.
«Ну и которая участь из двух более милосердна?»
Охотники снова вышли на след Дамиска намного быстрее, чем он ожидал. На этот раз они даже не пытались как можно меньше шуметь – ими двигала злоба. Семдхи нашли сломанный нож, и началась новая битва проклятий. Если они схватят Дамиска, смерть его будет долгой и мучительной.
Он помчался, словно олень, сквозь черный лес.
Глава 5
Говорят, будто Орбис – прелестный прибрежный городок.
Так я теперь сержант? – фыркнул Сугал.
Прищурив раскосые глаза, он наблюдал, как Балк отъезжает от головы малазанской колонны, направляясь легким галопом назад. Сугал повернулся в седле, оглядывая своих выстроившихся в колонну бойцов, и прокомментировал: – Ну и глупо. Могли бы сейчас обрушиться на них и усеять эту клятую дорогу головами малазанцев. То была бы сладкая месть, расплата за то, как они поступили с капитаном.
– Он теперь лейтенант, а не капитан, – поправил его Ревун. – Балка понизили в звании.
– Что ж, пусть называют его как хотят. Нам-то какая разница? Мы – отряд Балка. Не помню, чтобы я когда-нибудь стоял в очереди к малазанскому вербовочному пункту, а ты?
– Балк заключил новый контракт, – сказала Палка, вытирая руки о кожаные штаны и прыгая обратно в седло. – Остальное – не наше дело, Сугал. Ты слишком много думаешь о том, что абсолютно тебя не касается. Как будто кого-то трахает твое мнение. Как будто всем не насрать, что ты думаешь.