История тела сквозь века
Шрифт:
Описание болезни не соответствует ни одной из известных нам сегодня эпидемических болезней, среди наиболее распространенных сценариев – оспа, корь и брюшной тиф, чума.
По мнению экспертов, спартанская армия не подхватила болезнь, возможно, спартанцы уже приобрели иммунитет к микробу. Не исключено, что именно они были его носителями.
Чума не только уничтожила население Афин, но и внесла изменения в поведение выживших, согласно Фукидиду: «Внезапно изменилась судьба тех, кто заболел и внезапно умер, так и тех, у кого раньше не было ничего, но в одно мгновение оказалось, что они владеют чужим богатством».
Отчаявшееся и напуганное население поддалось варварским и гедонистическим импульсам, когда ни страх богов, ни совесть не могли сдержать их. Тела умирающих сваливали в кучи, умирающие бродили по улицам, инфицированные были брошены, исчезли обычаи
Наступил неожиданный и ранний конец «золотого века Афин».
Вспышка дизентерии ослабила вторгшуюся в 1792 г. во Францию прусскую армию, и это способствовало решению командования повернуть назад после поражения при Вальми.
Франческо Реденти. Портрет Джироламо Фракасторо. Гравюра. XVI век
Среди причин разгрома армии Наполеона в России, следует назвать вспышки тифа и дизентерии. Французская армия была истощена из-за болезней еще задолго до Бородинского сражения. После перехода через Неман солдаты и офицеры испытывали недостаток в пище, страдали то от жары, то от жесточайшего холода. Участник похода Генрих фон Роос писал: «Подобный образ жизни не мог долго оставаться без последствий, и уже здесь всадники и лошади начали страдать поносом. Люди бледнели, становились вялыми и худели».
Военный медик Франсуа Мерсье писал в своих воспоминаниях: «Серьезные лишения, испытываемые нашими ранеными, а также наступившая снова чрезмерная жара в связи с заразой, распространяемой тысячами трупов, валявшимися не только вокруг Смоленска, но и в самом городе и даже в домах, явились источниками эпидемических заболеваний, которые еще сильнее, чем страдания от ран, скосили в самое короткое время огромное количество наших солдат». После сражения под Смоленском положение стало катастрофическим. Военные хирурги работали не покладая рук. Белье заменяли бумагой, найденной в архивах, дворянские грамоты употреблялись вместо лубков, вместо корпии приходилось использовать паклю и березовые стружки. Сегюр так вспоминал об этом чудовищном положении: «Наши хирурги, заваленные работой, не знали, что делать».
Разразившаяся в 1918 г. эпидемия гриппа унесла жизни миллионов людей, которые могли бы направить послевоенную Европу по совсем иному пути.
Сифилис стал одной из самых громких болезней в истории. Купидонова болезнь, грандгор, великая оспа, венерическая чума – одни из его названий. Знаменитый философ и поэт, астроном и врач, профессор Падуанского университета Джироламо Фракасторо посвятил болезни свое поэтическое эссе «Сифилис, или Французская болезнь». В нем он вывел внука Тантала, как гнусного и грязного пастуха, который, уходя в дубравы пасти свиней и вожделея женщин, за недоступностью в лесу последних совокуплялся со свиньями. Этим он вызвал отвращение богов, и те покарали его за это. Некоторые считают, что на горе Спил-Даг, где окаменела с горя его мать, Ниоба, есть расщелина, куда, помолившись на этой горе в течение недели и не обретя исцеления, кидались сифилитики.
Он имел твердую уверенность, что болезнь пришла из Франции в 1493 году, а затем проникла в Испанию. А уже любвеобильные испанцы, отправившись воевать в Италию, наградили сифилисом и местных поселянок, и благородных синьорин. Со стороны Франции почти одновременно пришло войско короля Карла Восьмого, осаждавшее Неаполь и тоже щедро одарившее новой болезнью местных жителей. Французы окрестили новую заразу «Неаполитанской болезнью».
Последователи так называемой колумбийской школы полагают, что сифилис впервые перешел в эпидемическую форму в Вест-Индии, как тогда называли Америку, а также на островах Карибского архипелага. Женщины этих островов подарили ее бравым морякам Колумба, доставившим сифилис в Европу. Третья теория – африканская. В медицинских трактатах Гиппократа, Диоскорида, Цельса и даже Авиценны есть описания симптомов, очень похожих на симптомы сифилиса. Даже в Библии можно найти упоминания!. Признаки сифилиса, причем врожденного, выявлены и на скелетах обитателей Помпеи.
Современный ученый Грэхэм Пресскот из Нью-Йоркского университета, считает, что эпидемия «черной смерти», еще бушевавшая в Европе, ослабила европейцев, что повлияло на массовое заражение.
Франция не смогла покорить Италию, начались междоусобицы, итальянские войны длились почти полвека. В итоге Италия не сумела объединиться,
Великий хирург Амбруаз Паре в 1540 году назвал сифилис «люэс венереа» – чума любви. Возвратившись домой в 1496 году, войско французского короля Карла Восьмого вызвало новый виток эпидемии. Королю удалось избежать этой напасти и даже выжить после того, как он заболел оспой. Но смерть довольно скоро настигла его. Карла прихлопнуло дверью, размозжив голову ударом о косяк. Французы даже не успели дать этому владыке прозвище, чего в ином случае ему было бы не избежать. И это прозвище уж наверняка было бы не «Великий» и не «Святой», точно.
Через год сифилис дошел до Центральной и Восточной Европы, последовательно поразив Австрию, Венгрию, Польшу и в 1499 году – Россию. Последний Новый год XV века болезнь праздновала в Турции, Иране, Сирии и Египте, распространяясь по всей Северной Африке. К 1505 году подошла очередь Китая и стран Юго-Восточной Азии. А в 1512 году накрыло и Японию. Ученые полагают, что за время эпидемии ее жертвами стали не менее 20 млн человек!
После этого ужасного бедствия сифилис перестал быть эпидемическим заболеванием. Как и оспа, сифилис встроился в обыденную жизнь и стал постоянным спутником человека, поражая то одного, то другого, как и любая болезнь, передающаяся половым или бытовым путем. Сифилис чрезвычайно опасен, до появления антибиотиков он уносил жизней даже больше, чем чума и холера, хотя меньше, чем оспа. Чем больше прогресс в области медицины, тем больше население в массе своей начинает беспокоиться о своем здоровье. Продолжительность жизни увеличилась во много раз. Например, мы стали жить в два раза дольше по сравнению с теми, кто населял нашу планету в 1837 году. В тысячах различных направлений современная медицина демонстрирует невероятные успехи, но, как это ни покажется странным, недоверие со стороны обывателя по отношению к этой области жизни только растет. Благодаря тому, что мы живем в информационном обществе, каждый из нас реально ощущает постоянную угрозу, когда покупает еду в супермаркете или выходит на улицу и оказывается в отравленном токсинами воздухе. Общая нервозность достигла своего апогея в связи с нынешней эпидемией: население Земли четко поделилось на тех, кто привился от смертельного вируса, и на диссидентов, не признающих никаких вакцин. Мы все находимся во власти медиа, а данные здравоохранения часто провоцируют очередное истерическое состояние страха. Мы находимся во власти двух взаимоисключающих обстоятельств: с одной стороны, наше общество становится все здоровее и здоровее, население питает надежды на то, что с продолжительностью жизни оно дольше сможет остаться молодым, сексуальным, привлекательным, а с другой – при всех ухищрениях медицины нас все равно ждет неизбежная смерть в конце пути, смерть, от которой нас не спасут ни большие деньги, которые могут позволить самый лучший уход, лучших врачей и прочее, ни научные достижения. Как можно объяснить такой парадокс? Для этого следует обратиться к тому, как в истории складывались отношения между нашим сознанием, нашей религиозностью и нашей заботой о бренном теле. И поможет нам разобраться в подобной дилемме глава, посвященная истории медицины.
Возьмем хотя бы проблему деторождения в ее историческом освещении. Положение женщины в любой цивилизации является показателем прогресса цивилизации; а положение женщины лучше всего понятно по степени заботы, оказанной ей при рождении ребенка. Деторождение считалось у первобытных народов естественным процессом и отношение к нему отличалось безразличием и даже жестокостью. На пике египетской, греческой и римской цивилизаций было хорошо развито искусство ухода за роженицей. С упадком греческой и римской цивилизаций в течение тринадцати веков эти практики были утрачены или игнорировались в Европе. Искусство ухода за ребенком резко упало. Средневековье видело в родах результат плотского греха, который должен быть искуплен в муках. Обращение с роженицей было значительно хуже простого пренебрежения у первобытных народов.
Урбанизация, скрещивание и распространение болезней часто делали деторождение неестественным и опасным. «Века веры» – период, характеризующийся, вопиющей антигигиеной, фанатизмом и аскетизмом. В этот период ничего не было сделано для преодоления огромной смертности матери и ребенка при рождении. Предпринимались чудовищные попытки сформировать внутриутробные крестильные трубки, с помощью которых ребенок мог быть крещен в утробе матери, и его душа была бы спасена до того, как мать и дитя вместе отдавали Богу душу, можно сказать, в едином порыве.