История Украины. Научно-популярные очерки
Шрифт:
«Создание украинцев» начиналось как восстановление культурных прав титульной нации еще на исходе советской власти. В октябре 1989 г. под давлением национально-демократической интеллигенции был принят «Закон о языках в УССР», о котором говорили, что он «дает право иметь право», и который фактически продублировал конституционную норму об украинском языке как государственном и конкретизировал ее целым рядом важных положений, усиливавших статус украинского языка. Статус русского языка остался нерушимым.
В июле 1990 г., через неделю после провозглашения Декларации о суверенитете УССР, украинцы получили «право иметь право» свою национальную историю — политбюро КПУ утвердило Республиканскую программу развития исторических исследований, одним из пунктов которой было введение отдельного школьного курса истории УССР (который уже в следующем году плавно перешел в
С обретением независимости, наряду с огромным общественным, возник масштабный государственный запрос на украинизированную историю, в результате чего были созданы первые школьные и вузовские учебники по истории Украины, отделявшие собственно украинскую историю от ранее общей истории СССР.
С начала 1990-х гг. начался процесс украинизации системы образования — практически речь шла о приведении ее в соответствие с новой ролью титульной нации. В общем, организационные условия для проведения масштабной украинизации школы были почти оптимальными: система управления образованием представляла собою строгую вертикальную централизованную иерархию, которая позволяла жестко контролировать выполнение распоряжений центральных органов. Администрация школ и учителя, воспитанные еще в традициях советской системы образования, были приучены к неукоснительному выполнению директив, в том числе идеологических. Родители также вполне доверяли авторитету образовательной системы и психологически были готовы воспринять идею обязательного и массового внедрения государственного языка в систему обучения. Таким образом, если бы административная украинизация школ сопровождалась серьезной финансовой поддержкой государства, фундаментальной переподготовкой учителей и продуманной системой пояснительных мер, она была бы весьма эффективной. Однако именно в этом появились сложности.
Экономический кризис привел к резкому уменьшению финансирования образования. Согласно украинскому законодательству, на образование должно выделяться не менее 10 % валового внутреннего продукта. На практике эта цифра колебалась в пределах 3,8–5 %, при том, что сам ВВП постоянно уменьшался, соответственно съеживалась доля затрат на образование. Разумеется, это не могло не сказаться на политике украинизации образования: она происходила на фоне постоянной нехватки средств, падения жизненного уровня учителей, развала материально-технической базы школ. Отсутствие средств компенсировалось административным нажимом, приказами и инструкциями. От учителей требовали перехода на преподавание на украинском языке, однако мало заботились об их переучивании. От администрации школ требовали отчетов, но не обеспечивали ее необходимыми средствами на украинизацию. Впрочем, при этом образовательная бюрократия центра придерживалась принципа разумной постепенности в украинизации школы в регионах — там, где сопротивление населения было особенно сильным и где оно встречало поддержку местной бюрократии (Донбасс, Крым), административный нажим ослабевал и использовались непрямые методы воздействия — например, открытие классов с украинским языком обучения в русских школах, расширение в школьных программах объема украиноведческих дисциплин (география, история Украины, украинский язык и литература, курс «Я и Украина» в начальных классах), увеличение приема на украиноведческие специальности в вузы. Добавим, что при вступлении в вузы в 1993 г. был введен обязательный экзамен по украинскому языку (сочинение).
Согласно закону о языках 1989 г. обучение и воспитательный процесс во всей образовательной системе Украины должен был осуществляться на украинском языке. В местах компактного проживания национальных меньшинств разрешалось создание школ с преподаванием на их языках. Изучение украинского было обязательным с первого класса во всех школах страны. Впрочем, как и русского. С 1 сентября 1993 г. по распоряжению министерства образования доля учеников первых классов, обучающихся на украинском языке, должна была соответствовать доле украинцев в составе населения региона — этим закладывался фундамент полной украинизации образования этнических украинцев. Заметим, что и неукраинское население вполне лояльно относилось к обязательному изучению в школе украинского языка и даже к тому, чтобы их дети обучались в украинских школах — в 1992 г. по результатам опроса родителей-русских, 54 % из них были готовы отдать детей в украинские школы во Львове, 65 % — в Киеве, и всего 9 % — в Симферополе (правда здесь 54 % признали, что их детям необходимо изучать украинский язык).
Окончательный перелом в украинизации системы образования произошел
Новое государство, помимо прочего, нуждалось в создании государственной символики, пантеона национальных героев, установлении системы государственных праздников — всего того, что в свое время английский историк Эрик Гобсбаум назвал «изобретением традиции». Заметим, что и здесь ситуация была далеко не безоблачной.
Еще в годы перестройки национал-демократы добились неформального признания властью желто-голубого знамени — оно стало все чаще появляться на публичных мероприятиях (раньше за его вывешивание можно было попасть в тюрьму). В 1990 г. желто-голубой флаг уже стал привычным. В сентябре 1991 г. по постановлению Верховной Рады он стал использоваться в протокольных мероприятиях как государственный флаг Украины.
В январе 1992 г. Президиум Верховной Рады утвердил музыкальную редакцию государственного гимна «Ще не вмерла України…» (автор музыки М. Вербицкий). Слова гимна, относящиеся еще к XIX столетию, не были утверждены по мотивам идеологическим, поскольку содержали пассажи, неприемлемые в современных условиях. Некоторые официальные поэты получили задание сочинить слова гимна, однако мероприятие провалилось, и после принятия Конституции Украины 1996 г. официальным текстом гимна стали первые два куплета и припев. Тогда же, в 1996 г. был узаконен малый герб Украины — тризуб, символ киевского князя Владимира Великого.
Герб, флаг и гимн, принятые государством, не были приняты частью общества, особенно людьми старшего возраста. Постоянными оппонентами новой государственной символики были коммунисты, прекратившие эскапады против нее только после принятия новой Конституции. Она не имела какого-либо заметного морально-психологического значения для подавляющего большинства русскоязычного населения востока страны. То же самое можно сказать и о пантеоне национальных героев.
В 1992 г. был разработан дизайн новой украинской валюты. Украинские деньги получили название «гривна» — чем узаконивалась связь нового государства с Киевской Русью, а изображения на них как раз и представили пантеон национальных героев — Владимир Великий, Ярослав Мудрый, Богдан Хмельницкий, Иван Мазепа, Иван Франко, Михаил Грушевский, Тарас Шевченко, Леся Украинка. Впрочем, действовать на сознание граждан эти символы начали только в 1996 г., когда была проведена денежная реформа. Набор имен, представляющих национальный пантеон, соответствовал политике этносимволизма — подобно тому, как в переписанной школьной истории были проигнорированы другие народы, являющиеся частью истории Украины, их не было и в пантеоне. Это делало проблематичным формирование культурной лояльности той части населения, особенно на востоке страны, для которой имена, внесенные в пантеон, не представляли особой символической ценности, а в некоторых случаях даже вызывали неприятие вследствие психологической инерции, связанной с советскими идеологическими мифами (например, личность И. Мазепы).
В то же время, государственная политика, связанная с масштабным внедрением этнонациональных символов в массовое сознание, достаточно быстро сползла в тот же самый этнографизм, который был характерен для советских времен. В начале 1990-х гг. с экранов телевизоров не сходили фольклорные коллективы, исполнявшие народные песни и танцы, — лучшего способа вызвать массовое неприятие украинской культуры трудно было придумать. Многочисленные казацкие, кобзарские, писанкарские фестивали, поддержанные государством, поначалу вызывали общественный интерес, однако их повторяемость и похожесть постепенно свела к минимуму их влияние на общественное сознание.