История, в части касающейся
Шрифт:
Из кузова "Урала", обеспокоенные внезапной остановкой, выскочили двое, передёргивая затворы своих автоматов. Один наткнулся на невидимую преграду в виде пули и свалился под колёса грузовика. Второй, частично скрытый своим товарищем, попытался убежать, скрываясь за массой машины. Одновременно с этим из кабины "Урала" вывалился ещё один и последовал за убегающим бандитом. Далеко убежать им не удалось. Первый бегущий нарвался на установленную нами мину и взлетел на воздух, теряя в полёте ногу. Взрывной волной бандита из кабины швырнуло обратно к грузовику, сильно ударив его о борт машины. Более удачливый беглец от удара о грузовик потерял сознание.
Мы покинули свои замаскированные позиции и рванули
Гассанов давно числился в розыске всвязи с этими преступлениями. Нам теперь было всё равно. Он был у нас в руках, и отвечать ему придётся прямо сейчас, а не перед судом, до которого он, возможно, и не дошёл бы. Кто знает! У меня накопилось много вопросов к нему, и я решил не откладывать их в долгий ящик.
Мы оттянули его подальше от машин за небольшой бугор. Были только трое, как в прошлый раз — я, Бекас и Туча. Остальные, включая Микульского, занимались разминированием, сбором трупов и осмотром трофеев. Туча сделал Гассанову поддерживающий сердечную деятельность укол и привёл его в чувство. Понятное дело, мы ограничили Гассанова в движениях, чтобы избежать ненужных хлопот, и теперь он сидел на пятках со связанными вместе за спиной руками и ногами.
Пленный начал ругаться и поносить нас на чём свет. Он обещал нас всех зарезать, как нечистых свиней, пытаясь быть грозным и напугать нас своим рыком. Я наступил своим ботинком ему на его мужское достоинство, которым он так сильно гордился, как нам было теперь известно. Голос бандита сорвался на визг. Эта тональность лучше подходила случаю, и разговор поворачивался в нужное мне направление. Туча, как светило медицины, добавил несколько аргументов, убеждая боевика, что он не прав в своём отношении к жизни и нежелании беседовать с нами на интересующую нас тему. Он потом ещё несколько раз добавлял убеждений, чтобы разговорчивость клиента не затухала.
Алик Гассанов в этот раз рассказал нам много интересного. Он пролил свет на отдельные непонятные мне до конца моменты. Он рассказал о событиях, уже известных нам из предыдущего допроса его коллеги. Конечно, все эти данные нуждались в проверке. Некоторые факты уже были мне известны, и рассказаное полностью поддтверждало их. Я удивлялся насколько память человека может быть острой при определянных обстоятельствах.
Банда его была интернациональной по составу. Среди бандитов были чеченцы, дагестанцы, азербайджанцы, даже один таджик. Были среди бандитов и пять афганцев. Через одного из них у Гассанова была связь с иностранными разведками, в частности с ЦРУ. Интересная получалась мозаика.
Само собой, имелись прочные связи в Москве, в Генштабе, в ФСБ, в правительственном аппарате. Были выходы на счета в иностранных банках, на которые исправно поступали деньги за его террористическую деятельность, за наркотики и на продолжение его "славной" карьеры. Бандит называл имена, номера счетов, связи, пароли, отработанные схемы. Мы копнули очень глубоко. Я, признаться, не ожидал обнаружить такой пласт информации.
Светало. Наконец я кивнул головой, показывая, что добавить больше нечего и пора заканчивать. Чёрные, по началу, полные ненависти глаза полевого командира теперь были мутными от боли. Туча вытащил свой нож и полоснул Гассанова по горлу от уха до уха. Именно так бандит расправлялся со своими жертвами, режа их, как баранов. Тогда ему было весело и он гордился своей твёрдостью. Теперь настал его черёд. Ничего другого его не ожидало. Время разбрасывать камни, и время их собирать.
Боевик
— Фагот, минируй всё и уходим,—решил я.
— Сейчас сделаем,—отозвался он.
Делать нам здесь было больше нечего. Через двадцать минут всё было кончено. Только столб дыма, уходящего к небу, напоминал о развернувшейся здесь трагедии. Местные люди ещё долго будут помнить этот кошмар, произошедший с ними. Затем, такова уж природа человека, начнёт забываться и он. Люди не любят жить плохими воспоминаниями. И слава Богу!
Глава 4
По возвращении мы, как обычно, индивидуально проходили собеседования, писали рапорты. Наши специалисты обследовали нас на предмет разных психологических перекосов. В общем, были, как мухи под увеличительным стеклом в лаборатории. Если бы не привычка, выработанная за долгие годы и не специфика работы, которая и требовала прохождения всех этих процедур, можно бы было и вспылить. Но, как говорится, назвался груздем . . .
Группу не расформировали, а оставили в прежнем составе, в котором и продолжали тренировки.
Через пять дней меня к себе вызвал Князь. Я вошёл в его кабинет. Увидев меня, Галицкий вышел из-за стола и сел на стул, предложив мне другой стул напротив, тем самым подчёркивая неофициальность предстоящей беседы. Ну, да, так я и купился! Неофициальная беседа! Знаю я вас прохвостов.
Как обычно, без длинных преамбул, Князь перешёл к делу:
— Что думаешь?
— По поводу?—Попытался выкрутиться я.
— Вашего выхода.
— Предстоящего?—Попробовал забросить удочки я.
— Прошлого. Не юли, как уж на сковородке.
— Хорошо, только помни—ты сам этого хотел.
Галицкий улыбнулся, но промолчал.
— Тогда так. Акция, сама по себе — ничего сногсшибательного.
Могли мы справиться без Пана Директора? Да, безусловно. Помощь его была весьма полезной, спору нет. В плане информации особенно. Теперь, пожалуй, самый интересный вопрос. Могли они обойтись без нас? Даже если принять за чистую монету, что войн у них давно не было, полицейские силы-то должны быть. А учитывая все их возможности с этой их магией . . . Да, конечно могли и сами справиться. И не слишком вспотели бы при этом. А теперь вопрос знатокам: зачем тогда всё это было нужно, и почему нас водят за нос? На размышление одна минута, можно позвонить друзьям . . .
Князь ухмыльнулся.
— Изложил всё верно, другого и не ожидал. Подошёл к самой сути. Теперь слушай сюда. Не вдаваясь в теорию, на пальцах могу пояснить следующее. Давным давно в незапамятные времена на Гере жил один мастер, смастеривший чудо-приборы на свою радость и на зависть людям. Разместил он эти рукотворные чудеса в трёх мирах. Для баланса и чего-то ещё. Чего — никто не знает. Прошло время и маг-волшебник-самоучка состарился и успешно умер. Так вышло, что некто с нехорошими намерениями выкрал один из приборов и спрятал его где-то, а потом и сам забыл где. Баланса больше не было и всё пошло вкривь и вкось. И вот уже в эпоху исторического материализма отечественные и немецкие учёные в предвоенную эпоху путём проб и ошибок стали общаться с другими мирами. Во время войны, понятно, большинство работ в этом направлении было свёрнуто. Зато после войны, учитывая опыт немецких товарищей, согласившихся помочь, работы возобновились. Наше ведомство куриривало направление. Как только был установлен прочный контакт, на Геру и некоторые другие миры были посланы наши представители.