История, в части касающейся
Шрифт:
Вдруг из-за угла дома напротив вынырнул Микульский. Я едва не нажал на спуск.
— Чёртвозьми, профессор, — зашипел я на него с ожесточением, которому бы позавидовала любая гадюка. — Что вы делаете здесь?! Я ведь сказал, чтобы вы вместе с остальными двигались к башне!
— Отстал немного . . .
Профессор выглядел виноватым.
— Ладно, — согласился я, не желая тратить время на споры. — Держитесь сзади и старайтесь не мешать.
Пан Директор обрадованно кивнул и, подражая нам, тихо последовал за нами. Мы подошли к глухой стене дома, находящегося напротив
— Двери клуба и ангара заминированы. Мы — сразу сюда, оставив пока всё, как есть.
— Правильно, — одобрил я. — Разминируем и освободим заложников после. Сейчас башня — самое главное место. Что здесь?
— На башне—часовой с пулемётом. В амбразуре слева от входа ещё один пулемёт. Второй пулемётчик постоянно курит.
— Вот люди! Курить — здоровью вредить! — заметил я, потом тихо для себя добавил. — Значит, они не меняют своих привычек, всё, как рассказал нам профессор . . .
— Тому с пулемётом не долго своему здоровью вредить осталось, — мрачно пообещал Фагот. — Феликс, здесь глухих стен нет, часовые со всех сторон ведут наблюдение.
— Знаю насчёт стен, — ответил я. — А вот, что не все ещё спят, плохо.
Я оглянулся назад.
— Профессор, теперь ваш выход, — обратился я к нашему проводнику. — Бекас, тот на башне — твой.
— Сделаю, командир, — ответил Виталий и растворился в переулке.
У нас оставалось три минуты до начала следующей переклички. Времени, практически не осталось. Надо было начинать штурм немедленно. Я повернулся к Микульскому.
— Надо забросить Коршуна на башню рядом с часовым, как тренировались, сможете? — поинтересовался я, ничуть не сомневаясь в его способностях.
— Легко, — копируя Бекаса, ответил профессор.
— Тогда по моему сигналу.
— Я готов, — ответил Микульский.
— Готов, — подтвердил Коршун.
— На башне минус один, — раздался в наушнике голос Бекаса.
— Профессор, начинай, — разрешил я.
Профессор что-то забормотал. Коршун бесшумно поднялся в воздух и, высоко взмыв, заскользил к башне. Я наблюдал за перемещением бойца. Хоть мы уже слегка и пообвыклись с подобной вещью, всё же мозг всё ещё отказывался верить в реальность происходящего.
Тем временем Коршун достиг башни и исчез внутри. За ним по моему сигналу, последовали ещё двое—Эскимос и Сапёр. Они так же бесшумно взлетели на башню и исчезли внутри, предупредив Коршуна о своём появлении. Меньше всего в таких ситуациях хочется быть подстреленным своим боевым товарищем.
— Часовые уже дремлют, — доложил Микульский.
Это был ещё один из его трюков, о котором он только упомянул на тренировках.
Теперь настал наш черёд. Мы бесшумно стали подкрадываться к дверям. Скрытые туманом, мы бесшумно подошли к зданию. Я занял позицию справа от двери, сзади меня стояли ещё двое бойцов. У самой двери замер Дуплет, готовый распахнуть для нас дверь.
Профессор должен был поколдовать с замком двери и открыть его. С противоположной стороны
Я повернул голову к Микульскому, залегшему за углом ближайшего дома. Он поднял руку в знак того, что всё готово и дверь для нас открыта. Я, дождался доклада о том, что на втором этаже чисто, взглянул на циферблат часов, оставалось восемнадцать секунд до начала радиопереклички, и подалал сигнал к штурму в микрофон:
— Начали!
Тут же призрачные фигуры бойцов выпрямились и вбросили гранаты внутрь помещения. Пригнувшись, они тут же заспешили прочь. Сделав бешеный бросок, они залегли на земле. Я считал про себя: "Раз-и, два-и, три-и . . ." Прогремели взрывы.
Дуплет распахнул дверь. Я нырнул в образовавшийся проём влево наискосок, поливая из своего ВСК две присевшие в углу фигуры. Следом за мной в здание ворвались остальные, выискивая и поражая мишени, какие могли найти. Всё было кончено в считаные секунды. Мы рванули по коридору дальше в следующие четыре комнаты.
Мы двигались из комнаты в комнату, зачищая пространство. В первой—никого, то была лаборатория.
Вторая. Один бандит еле продрал глаза, но тут же навсегда их закрыл. Двое других так и не успели вскочить со своих кроватей. Из последней комнаты сквозь двери по нам уже садили из автомата. Я дал знак Дуплету и Фрукту, чтобы занялись проблемой.
Мы с Бекасом ворвались в третью из комнатушек на первом этаже. В комнате было двое. Один боевик пытался открыть огонь по нам из своего автомата. Он был одет только в штаны. Его босые ноги были широко расставлены, трясущимися пальцами он уже снял автомат с предохранителя. Бекас срезал его попытки выстрелом в голову. У меня на прицеле был другой. Свой автомат он бросил на пол и застыл, положив руки на затылок. В его всё ещё сонных глазах застыла готовность сотрудничать.
В соседней комнате громыхнул взрыв, затем наступила тишина. Всё было кончено. Наверху послышался неясный шум, и с лестницы, ведущей на второй этаж, выпала фигура боевика и растянулась на полу. Это Коршун сработал. В наушнике раздался его голос:
— Второй этаж чист, спускаюсь вниз.
— Принято, — ответил я.
Бекас связал нашему пленному руки за спиной пластиковыми стяжками и вывел его наружу. Мы прошлись по комнатам, делая контрольные выстрелы.
— Фагот, займись разминированием заложников, — поручил я.
— Есть, уже на пути, — ответил Фагот.
— Глеб, вам надо будет заняться людьми, как только входы будут разминированы, — продолжил я говорить в микрофон.
— Есть, — почему-то, по-военному ответил Микульский.
Я вышел на улицу и полной грудью вдохнул воздух. После дыма и пороховой гари помещения, которое мы только что разгромили, воздух был опьяняюще свеж. Туман начал рассеиваться и в разрывах его можно было видеть небо. Большие яркие звёзды мирно мерцали на небосклоне, мало беспокоясь тем, что происходило внизу.