История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Контлер Ласло

Итоги войны по своему значению для Венгрии превзошли все героические подвиги ее военачальников и рядовых солдат. Прежде всего, Венгрия вновь оказалась в центре политических интересов Вены: непредвиденные испытания открыли двору глаза на тот факт, что Венгрия с ее обширной территорией и значительными природными ресурсами составляет основу могущества монархии Габсбургов. А ресурсы, их правильная эксплуатация и распределение монархии были очень важны, ибо войны и их последствия показали, что империи необходимо поддерживать собственную конкурентоспособность в соперничестве с такими не столь обширными географически, но более эффективными в экономическом отношении государствами, как Пруссия. Для этого не обязательно было отказываться от политики запутанных союзнических договоренностей, но нельзя было ими ограничиваться. Приходилось полнее, чем прежде, пользоваться собственными внутренними ресурсами, что едва ли было возможно осуществить без далекоидущей структурной модернизации общества. Это и послужило обоснованием правительственных, административных и экономических реформ 1740-х гг., начавшихся в западных владениях Габсбургов.

Вскоре они докатились и до Венгрии, где, однако, с неизбежностью встретили противодействие института сословных привилегий, со всех сторон защищенного сословно-корпоративной конституцией королевства.

Реформы Марии Терезии начались уже в 1742 г., когда Австрийская государственная канцелярия была отделена от Придворной канцелярии. В 1746 г. был создан общий директорат торговых дел, а в 1749 г. под руководством графа Фридриха Вильгельма Хаугвица была преобразована почти вся административная система, нацеленная на подавление власти господствовавших сословий и отмену налоговых привилегий дворянства во всех родовых имениях династии Габсбургов. В том же самом году канцелярии Австрии и Богемии были заменены единым учреждением Directorium in publicis et cameralibus, тогда как административная и судебная власти оказались разделенными на самом высоком уровне путем создания института верховного судейства (Oberste Justizstelle). И хотя в 1761 г. австрийская и богемская канцелярии появились вновь, это уже была единая организация, не имевшая возможности лоббировать региональные интересы. Опять же в 1761 г. по инициативе канцлера графа (позднее князя) Антона Венцеля Кауница, тайно руководившего рокировкой политических альянсов на европейской арене в 1756 г., был создан знаменитый Государственный совет (Staatsrat), взвешенные рекомендации которого оказывали самое серьезное влияние на политику Габсбургов вплоть до 1848 г.

Хотя компетенция Государственного совета номинально была ограничена родовыми владениями Габсбургов, он эффективно занимался также и венгерскими вопросами. В любом случае он был неким «творческим цехом», где ковались все звенья политики габсбургского просвещенного абсолютизма. Однако первые попытки привлечь Венгрию к общему процессу модернизации империи были предприняты за десять лет до создания Государственного совета и были обобщены в единой сложной программе обновления экономики монархии Габсбургов, стимулирования ускоренного развития всех ее секторов. Это должно было, в определенной мере, компенсировать утрату Силезии и привести к более справедливому, чем прежде, распределению налоговых обязательств на всех подданных.

Предполагалось, что достижению обеих этих целей будут способствовать тарифные соглашения 1754 г. Вдохновленные принципами меркантилизма и монетаризма, авторы программы создали систему внутренних таможен между Венгрией и всеми остальными землями Габсбургов. К западу от этого барьера, особенно в Богемии, промышленность и торговля должны были получать бюджетное финансирование, и хотя сельское хозяйство повсеместно тоже нуждалось в модернизации, ожидалось, что Венгрия станет основным поставщиком дешевых продуктов питания и сырья для индустриальных регионов, оставаясь крупным рынком сбыта их промышленных товаров. Все это обеспечивалось очень низкими пошлинами на товары, поставляемые в Венгрию из Богемии и родовых владений Габсбургов, и очень высокими — на товары, ввозившиеся из-за рубежей империи. Венгерские товары, экспортируемые за границу, также облагались большими таможенными сборами, равно как и промышленная продукция Венгрии, направлявшаяся в западные районы империи. В 1775 г. политика протекционизма по отношению к промышленности Австрии и Богемии была еще более ужесточена.

Новые тарифы носили явным образом дискриминационный характер. В определенной мере, они дали реальный повод ряду просвещенных дворян-экономистов в конце XVIII в. сетовать на «колониальный» характер экономической политики габсбургского двора, усматривая сходство между тем положением, в котором находилась Венгрия, и ситуацией, сложившейся в британских колониях Северной Америки перед Войной за независимость. Для депутатов государственного собрания 1790 г., разочаровавшихся в абсолютизме Иосифа II, но все еще очарованных его просвещенностью и усматривавших свою главную цель в достижении экономической и национальной эмансипации страны, эти параллели были не только хорошей пропагандой, но и почти реалистической интерпретацией текущей ситуации, поскольку главной силой, препятствовавшей осуществлению их цели, являлось венское правительство. Впрочем, если на эту проблему посмотреть в исторической перспективе и с учетом более широкого контекста, можно получить совершенно иную картину. Те историки XX в., которые продолжают трактовать экономическую политику габсбургского двора исключительно как «колониальную», явным образом не сумели разглядеть контуры этой иной картины.

Габсбургская политика, конечно, не способствовала развитию венгерской промышленности, но она ее и не душила — в то время там почти нечего было душить. Первые имеющие сколь-либо серьезное значение промышленные мануфактуры в Венгрии были созданы Францем Лотарингским в 1740-х гг. Экономическое неравенство между Венгрией и западными территориями Габсбургской империи сложилось не по причине новых тарифов и не усилилось из-за них. Разумеется, тарифы довольно ощутимо ударили по венгерскому экспорту. Торговля крупным рогатым скотом с Венецией, вином — с Польшей и Великобританией, зерном — со всеми западноевропейскими странами, всегда игравшая важную роль в экономике Венгрии, стала менее прибыльной, но и задолго до 1754 г. она не обеспечивала экономической независимости страны от Запада. Реальные новшества были связаны лишь с тем, что Венгрии пришлось

поменять некоторых из основных своих торговых партнеров. Венгерскому покупателю, возможно, не нравилось, что более качественные и более дешевые товары из Силезии и Германии оказались вытесненными заметно уступавшими им по качеству и более дорогостоящими товарами из соседних габсбургских провинций. Но для венгерских ремесленников и редких промышленников конкуренция с австрийской продукцией была не столь опасна и, следовательно, даже стимулировала развитие ремесел и особенно промышленности, в которой, несмотря на все ограничения, наблюдался не только количественный, но и качественный рост (хотя в 1790 г. из всех 125 предприятий Венгрии только на семи трудилось более сотни наемных работников). Наконец, необходимо взвесить мотивы, которыми руководствовалась королева: нет ничего удивительного, что интересы империи, настоятельная необходимость преодолеть отставание Вены от ее более развитых соперников заставили Марию Терезию выбрать именно этот путь. Она решила в обеих частях своей империи стимулировать развитие уже сложившихся, традиционных там видов и отраслей экономической деятельности. Отсталость Венгрии действительно была использована, модифицирована и приспособлена к нуждам империи как единого целого, на что и была нацелена вся экономическая политика Габсбургов в XVIII в. Однако не эта политика являлась причиной отсталости Венгрии: причин было великое множество. Другое дело, что эта экономическая политика не принесла ожидаемых результатов, а именно: увеличения доходов казны. Экономическая слабость Венгрии обусловливала низкий уровень ее рыночного потенциала, поэтому таможенные сборы никоим образом не могли ликвидировать финансовый дефицит, образовавшийся в связи с освобождением дворянства от налогов, как поначалу рассчитывали в Вене.

Администрация Марии Терезии пыталась увеличить доходы с Венгрии также и другими способами, постепенно придя к необходимости пересмотреть привилегии дворянства. На государственном собрании в 1751 г. главным вопросом повестки дня стал размер военного налога, который в свое время безуспешно пытался увеличить еще Карл III. Мария Терезия, ссылаясь на финансовые трудности, вызванные недавно закончившейся войной за Австрийское наследство, просила депутатов поднять ежегодную сумму сбора в 2,5 млн. форинтов, утвержденную государственным собранием в 1728 г., на дополнительные 1,2 млн. форинтов. В значительной мере, благодаря вмешательству влиятельных венгерских аристократов, лояльно относившихся к Вене, депутаты, сначала угрожавшие остановить работу собрания, все же нехотя проголосовали за дополнительные 700 тыс. форинтов. Среднее дворянство также яростно сопротивлялось решению о выдаче четырем городам королевских грамот, так как независимые города обычно голосовали всегда в пользу правительства, и, следовательно, увеличение числа их представителей в государственном собрании расценивалось как «опасное ослабление» влияния комитатского дворянства.

Мария Терезия пыталась умиротворить недовольное дворянство самыми различными способами. Она даже стала привлекать его, как и представителей высшей аристократии, в Вену, чтобы оно, расширяя свой кругозор, могло проникаться симпатией к королевскому двору. Для этой цели в 1749 г. был создан специальный фонд для венгерских дворян, чтобы их дети могли учиться в Терезиануме (венская академия, готовившая дворянскую молодежь империи к государственной деятельности), а также в 1760 г. сформирован особый столичный полк королевской гвардии, в котором служили только венгерские дворяне. Подобные меры дали определенные результаты, однако, как выяснилось на государственном собрании 1751 г., в отношениях между основной массой венгерского дворянства и королевой появилось постоянно усиливавшееся обоюдное недовольство. Ее величество стала терять терпение из-за упрямства венгерских дворян, упорно защищавших все свои привилегии, особенно освобождение от налогов, с чем их собратьям из остальных владений Габсбургов уже пришлось распрощаться с великой неохотой.

Даже в самой Венгрии стали раздаваться отдельные голоса, убеждавшие в необходимости перемен. Венгерский канцлер граф Миклош Палфи в 1758 г. выдвинул предложение, чтобы дворянство Венгрии на свои собственные средства содержало регулярную армию, поскольку закон о всеобщей воинской повинности дворян, на основании которого они и были освобождены от налогов, давно уже превратился в фикцию. Военный «дворянский налог» должен был стать вкладом благородного сословия в общую сумму налогового бремени. Палфи, так же как и автор памфлета о необходимости реформирования королевства Венгрии (возможно, придворный советник граф Пал Фештетич), полагал, что все более и более очевидную отсталость страны невозможно преодолеть без уменьшения и стандартизации поборов и повинностей, которыми было обложено крестьянство. Йожеф Бенцур, ректор лютеранской высшей школы в Пожони, на основании исторических свидетельств доказывал, что сословия не имеют никакого права ограничивать власть венгерского государя.

Все эти доводы были сведены вместе в брошюре «Источники происхождения и неотчуждаемость законодательных прерогатив святой апостолической власти венгерского короля», опубликованной в 1764 г. Адамом Колларом — словаком, служившим придворным библиотекарем и пользовавшимся протекцией советника королевы Марии Терезии Герхарда ван Свитена. Хотя нет доказательств того, что работа была выполнена по заказу двора, фактически она освещала все основные положения программы, которую королева хотела провести через государственное собрание в том же году. Она требовала не просто дальнейшего увеличения суммы военного налога, но и, указывая на неэффективность системы дворянского ополчения, желала заменить эту почетную обязанность венгерского дворянина звонкой монетой из его кармана. Кроме того, она пыталась убедить господствовавшие сословия в необходимости законодательно урегулировать все отношения с зависимым крестьянством, особенно в области налогов и повинностей.